— Да. Иногда, когда сосредоточивался на стрельбе из лука или когда что-то внутри предупреждало о надвигающейся опасности. Или когда я был зол и пользовался магией меча. Тогда боль отступала на время.

— Это потому, что ты приводил дар в гармонию с разумом. Единственное, что требовалось, чтобы твой дар тебе не навредил, — это немного тебя проинструктировать. Что я сейчас и сделал. Волшебников должны обучать волшебники. Волшебнику ничего не стоит привести твой дар в гармонию с твоим разумом, потому что для этого нужен мужской дар, обучающий мужской дар. То, что я сейчас проделал, надолго исключит возможность того, что твой дар навредит тебе, и никакой Рада-Хань тут не нужен.

В дальнейшем обучение у какого-нибудь волшебника поможет тебе сделать следующий шаг и защитит тебя, пока ты не достигнешь мастерства. Важно только, чтобы рядом всегда был кто-то, кто способен тебе помочь. Сестрам потребуется лет сто, чтобы показать тебе то, что показал сейчас я. Ошейник — лишь предлог, чтобы держать нас в плену. На самом деле сестры преследуют свои цели. У них есть собственные идеи по поводу обучения волшебников. Они хотят управлять волшебниками.

— Но зачем?

— Сестры считают, что именно волшебники повинны во всех бедах, которые обрушиваются на человечество. И если они, сестры, будут держать эту силу в узде, управлять ею, внушать носителям силы определенные принципы, они смогут донести свет своей веры людям. Эти фанатички уверены, что они одни знают истинный путь к вечному блаженству в сиянии славы Создателя. И потому считают себя вправе пользоваться любыми средствами.

— Значит, того, что ты мне сейчас показал, достаточно, чтобы дар не убил меня и без ошейника?

— Достаточно, чтобы дар не убил тебя. Но потребуется еще много уроков, чтобы сделать из тебя настоящего чародея. Я всего лишь придержал жеребца под уздцы, иначе бы он сбросил тебя. Но куда больше усилий придется приложить, чтобы научить тебя грациозно ездить.

Ричарду свело скулы.

— Если это правда, то они все-таки пнули барсука под зад. Спасибо за помощь. — Он потер пальцы. — Натан, надвигаются страшные события. Очень скоро. Мне нужно узнать несколько вещей. Тебе известно Второе Правило Волшебника?

— Разумеется. Но сперва ты должен узнать первое, а уж затем — второе.

— Первое я знаю. С его помощью я убил Даркена Рала. Оно гласит, что людей можно заставить поверить любой лжи либо потому, что они хотят в это верить, либо потому, что боятся, что это окажется правдой.

— А обратное?

— В том-то и фокус, что такого нет. Я должен постоянно быть настороже, зная, что и я уязвим. И никогда не должен полагать, что неуязвим. Я должен всегда помнить, что тоже могу стать жертвой Первого Правила.

— Очень хорошо.

— А Второе Правило?

Натан нахмурил брови.

— Второе Правило касается непреднамеренных последствий.

— И в чем же оно заключается?

— Второе Правило Волшебника гласит, что благие намерения могут привести к плачевным последствиям. Похоже на парадокс, но самыми добрыми намерениями вымощен порою путь к самому страшному злу. И уберечься от этого зла можно лишь с помощью знаний, мудрости, предвидения и понимания Первого Правила. Но даже этого не всегда достаточно.

— Благие намерения, добрые поступки ведут ко злу? Как это?

Натан пожал плечами.

— Дети любят сладости. Но во благо ли постоянно кормить их конфетами? Знание, мудрость и предвидение подсказывают нам, что, если мы будем и дальше по доброте душевной кормить ребенка одними конфетами, он заболеет.

— Но это же очевидно. Это все знают.

— Допустим, у кого-то болит нога, и пока он лечится, ты приносишь ему пищу. Но вот он уже вылечился, а вставать не желает, потому что это вначале больно. И ты — по доброте душевной — продолжаешь носить ему еду. Через некоторое время ноги этого человека ослабеют, и ему станет еще больнее вставать, но ты добрый, ты продолжаешь носить ему пищу. В конце концов человек ослабеет настолько, что больше никогда не сможет встать. И все из-за твоей доброты. Вот так благо превращается во зло. Зло под видом добра, мой мальчик, зло под видом добра.

— Не думаю, что такое случается настолько часто, чтобы стать проблемой.

— Я всего лишь пытаюсь привести тебе наиболее очевидные примеры, Ричард, чтобы ты смог понять Второе Правило. Благие намерения могут поощрить ленивые умы к праздности. Чем больше ты им даешь, тем больше им нужно. И пока твоя доброта безгранична, они никогда не приучатся к дисциплине и не научатся рассчитывать сами на себя. Твоя доброта нанесет ущерб их человеческим качествам. Если ты дашь монетку нищему, потому что он говорит, будто его семья голодает, а он потратит ее на выпивку и потом убьет кого-нибудь, ты будешь в этом виноват? Нет. Это он убил. Но если бы ты не давал ему денег, а накормил его или пошел бы и принес пищу его семье, убийства не произошло бы. Опять же, благое намерение, обратившееся во зло. Второе Правило Волшебника: благие намерения могут привести к величайшему злу. Нарушение его чревато чем угодно, от маленькой неприятности до всемирной катастрофы. Некоторые вожди стремились к миру и утверждали, что даже самооборона есть зло. Вроде бы самое благое намерение — уничтожить насилие. Но в итоге такая политика приводит к резне, хотя, пригрози они силой с самого начала, они предотвратили бы нападение и не было бы никакого насилия. Свои благие намерения они поставили выше жизненных реалий. Обвинили военных в кровожадности, а на самом деле именно военные могли бы предотвратить кровопролитие.

— Ты хочешь убедить меня в том, что я не должен стыдиться, что являюсь боевым чародеем?

— К чему овце воспевать вегетарианство, коли у волков другая точка зрения?

На мгновение Ричарду показалось, будто он говорит с Зеддом.

— Но не может же доброта всегда быть неправильной!

— Конечно, нет. Вот тут-то и нужна мудрость. Ты должен быть достаточно умен, чтобы предвидеть последствия своего поступка. Но со Вторым Правилом вся беда в том, что ты не всегда можешь точно определить, нарушаешь ты его или нет.

Хуже того, магия опасна. Если к благим намерениям добавить еще и магию, нарушение Второго Правила может привести к катастрофе. Магией пользоваться легко — труднее понять, когда именно ею нужно пользоваться. Всякий раз, когда ты призываешь магию, ты рискуешь сотворить зло. Знаешь ли ты, Ричард, что одна-единственная снежинка способна вызвать лавину? Без нее, без этой последней снежинки, катастрофы не произошло бы. Пользуясь магией, ты должен точно знать, которая снежинка может стать последней. Причем знать это прежде, чем она упадет. Иначе лавина окажется куда разрушительнее, чем, по твоему мнению, могла бы вызвать эта снежинка.

Ричард потер пальцем рукоять меча.

— Натан, мне кажется, я прорвал завесу, потому что нарушил Второе Правило Волшебника.

— Нарушил.

— А что я сделал?

— Чтобы победить при помощи Первого Правила, ты использовал свою магию. Тем самым ты подпитал Магию шкатулок, потревожил врата и прорвал завесу. Ты сделал это по незнанию. Не знал, что непреднамеренным результатом правильных, казалось бы, действий окажется угроза уничтожения всего живого. Та самая снежинка. Магия опасна.

— Что же мне теперь делать? Как мне восстановить завесу?

— Камень Слез должен вернуться к Владетелю. Печать должна быть восстановлена. Камень Слез должен отправиться на свое место, в Подземный мир, где он сдерживает влияние Владетеля на мир живых. Но для этого необходимо применить и Магию Приращения, и Магию Ущерба. Затем следует закрыть врата. И здесь потребуются обе стороны магии. Если же сделать это с помощью одной Магии Приращения, завеса разорвется окончательно. Поэтому волшебник вроде меня, владеющий лишь Магией Приращения, ничем не может помочь. С этой задачей способен справиться только такой, как ты. И пока Камень Слез здесь, а врата не заперты, нам всем грозит ужасная опасность. Если ты ошибешься, если воспользуешься Камнем из эгоистических побуждений, ты нарушишь равновесие, окончательно разорвешь завесу и отправишь нас всех в вечную тьму.