А серебряная птица продолжала своё падение, всё увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. Вначале это была только маленькая точка далеко в небе, но с каждым мгновением её мерцающее тело становилось всё больше, а отбрасываемые в разные стороны блики — всё ярче.

«Она летит, чтобы впиться мне в сердце стальными когтями и унести в поднебесную даль — туда, где ещё не бывал ни один смертный!» — Эта мысль не испугала его, а скорее наполнила разум каким-то странным спокойствием.

В этом воплощении он уже достиг всего, чего хотел, взобравшись на самую вершину, так почему бы не отправиться в другие миры? Почему бы не расширить свои горизонты и не подняться на новый уровень? Кто придумал, будто эта реальность — лучшее, что есть во вселенной? Ложь.

А раз так, значит, бояться нечего — всё будет хорошо. По-другому быть просто не может. Иначе во всём этом безумном мире нет никакого смысла.

Он просто стоял и смотрел, как падает с неба пуля-птица. Спокойно и невозмутимо ожидал приближения неизбежного. И когда ослепительная вспышка света ударила по глазам, а в сердце вонзились стальные когти, он вскрикнул. Но не от страха боли или отчаяния. Нет, этот крик был скорее прощальным приветом миру. Победным кличем человека, достигшего всего, о чём он мечтал, и отправившегося на поиски новых измерений — совершать удивительные открытия и раздвигать границы беспредельных вселенных. Всё дальше и дальше, пока…

А впрочем, зачем об этом задумываться? Ведь впереди бесконечность — во времени и в пространстве, и не существует никаких преград способных помешать осуществлению воистину грандиозных планов.

— Поймал, — успели прошептать губы за мгновение до того, как всё кончилось. — Я всё-таки поймал свою пулю… — произнёс он — и умер.

— Очередной сумасшедший, который считает что, достигнув Пика мироздания, он может взлететь ещё выше, к новым вселенным. А вместо этого падает в бездонную пропасть забвения.

Слова принадлежали одному из игроков, удобно расположившихся за карточным столом. Стол же находился на небольшой заснеженной площадке, на самой вершине горы.[2]

Это была воистину любопытная троица. В центре возвышался гигантский паук в солнцезащитных очках, лихо заломленной набекрень соломенной шляпе и кричащего цвета гавайской рубахе.

Он курил большую сигару, широко улыбался, и было очевидно — именно он в этой компании главный весельчак и балагур. Слева от него сидела женщина-химера. Её человеческое тело венчала голова борзой. Она была явно возбуждена. Порывистые движения и учащённое дыхание говорили сами за себя. Впрочем, вполне вероятно, что она никогда не бывала спокойна.

И третьим игроком был мрачный, можно даже сказать, зловещий индивидуум. То ли вампир, то ли полутруп — определить точнее не представлялось возможным.

— Очередной бедняга, решивший, что знает об этом мире больше других. — Паук сдавал карты, выступая в роли крупье, а женщина и вампир были игроками. — Милочка, не стоит брать на шестнадцати, — обратился он к борзой. — Это всё же «Блэк Джек». Серьёзные ставки, серьёзные люди. Такая неосмотрительная смелость когда-нибудь выйдет тебе боком.

Несмотря на предупреждение, женщина с головой собаки взяла карту — и это оказалась пятёрка.

— Двадцать одно! — было очевидно, что жизнерадостный крупье ничуть не расстроился, — тебе по-прежнему фантастически везёт. В отличие от бедняги, чью грудную клетку только что разворотила бронебойная пуля, ты реально смотришь на вещи.

Морда собаки оскалилась в некоем подобии улыбки.

— А что скажет наш задумчивый друг? — на этот раз паук обращался к зловещему вампиру.

— Это не последний.

— Разумеется, не последний. У нас здесь часто бывают гости. Я имею в виду — будешь брать карту или остановишься на четырнадцати?

— Подожду.

— Чего? Карты или очередного безумца?

— Безумца.

— Думаешь, он уже на подходе?

— Уверен.

— Что ж. В таком случае объявляется перерыв. — Мохнатые лапы паука поднялись вверх — жест, который означал, что он не имеет ничего против мнения своих приятелей. — Если впереди целая вечность, можно никуда не спешить.

Герда очнулась ровно через час. «Атластиндет-Б2» перестал действовать — и тут же на тело обрушился обжигающий холод ледяной ванны, моментально приведя её в чувство. Обнажённая красавица встала из воды и, растираясь на ходу полотенцем, направилась на кухню, где рядом с опрокинутым холодильником скорчился Кай. Он пришёл в себя немного раньше и теперь сидел прямо на полу, обхватив плечи руками и дрожа всем телом. «Танк» до сих пор как следует не оправился от шока, вызванного сотрясением мозга, поэтому пребывал в несколько заторможенном состоянии.

Она растёрла его полотенцем, затем взяла за руку и отвела в комнату, где лежала сухая одежда.

— Всё будет хорошо, — пообещала женщина, ласково проведя рукой по щеке своего напарника. — Я позабочусь об этом. Главная опасность уже миновала. Переждём ночь, а потом…

Она хотела продолжить: «Нас уже никто не найдёт,» — но осеклась на полуслове, неожиданно вспомнив, что утро следующего дня обещает быть ещё более опасным, чем вечер этого. Ограбление банка — это, конечно, здорово и весело, но только в том случае, когда смотришь дурацкий старинный вестерн, сидя в уютном кресле и потягивая хорошее вино. А когда всё это происходит на самом деле и в качестве главных действующих лиц выступают люди, которых знаешь достаточно долгое время, тогда…

Тогда уже нельзя с уверенностью утверждать, что всё будет хорошо.

Подумав об этом, Герда сказала не совсем то, что собиралась:

— Переждём ночь, а потом тебе станет лучше — и тогда мы всё сделаем правильно… — В самом конце предложения её голос слегка дрогнул.

«Танк» молча кивнул, соглашаясь с напарницей.

Да, сейчас он пребывал не в самой лучшей форме. Но три-четыре часа сна плюс какая-нибудь тонизирующая пилюля — и он вновь будет готов к действию. Старый добрый Кай ещё повоюет, сомнений нет. А уж вместе с Гердой они точно способны на многое.

Она достаточно давно знала Кая, чтобы легко прочитать невысказанное в его глазах. Не нужно было обладать даром псионика, чтобы понять: он безраздельно верит в её ум и возможности и приложит максимум усилий, чтобы защитить такую слабую физически и в то же время такую сильную духом женщину.

— Ладно, лежи, отдыхай, а я пока пойду, проверю нашего компаньона. Наверное, ему настолько понравились водные процедуры, что он не хочет покидать ледяную купель, хотя все сроки действия препарата уже вышли.

С этими словами Герда встала и направилась к ванной комнате. Ещё по дороге её сердце кольнуло от дурного предчувствия, а когда она увидела на дне ванны неподвижного мужчину, чья мертвенно-бледная кожа нагляднее всяких слов говорила о том, что он или умер или совсем близко подошёл к последней черте, всё встало на свои места.

Задача, казавшаяся ей такой трудной час назад, оказалась совсем простой.

— Ты очень красивая даже с этим чужим лицом, — сказал он тогда на прощание. — Жаль только…

— Чего тебе жаль?

Её гипнотизирующие глаза пытались проникнуть в самую глубину подсознания собеседника, но псионик опять наткнулась лишь на глухую стену — он умел блокировать свои мысли, когда сильно этого хотел.

— Потом расскажу.

— Обещаешь?

— Да.

Он прекрасно знал что никакого «потом» не будет и просто хотел проститься. В последние минуты жизни человек не думает о сексе, а она, как последняя дура, не поняла такой очевидной вещи. Более того, её самолюбие было задето, когда на вопрос, не боится ли он потерять покой и сон, увидев её совершенное тело, нормальный во всех отношениях мужчина честно ответил «Нет».

Он уже ничего не боялся, потому что всё для себя решил.

— Кай! — Герда даже не заметила, что кричит вслух, хотя могла бы использовать прямую связь. — Ты мне нужен! Быстро!