- Что будем делать? Нам надо,  как-то убраться отсюда. Не станем же мы дожидаться, когда эти, - он кивнул в сторону остальных людей, разбредшихся по палубе, - превратятся в мертвецов и набросятся на нас, как бешенные.

 - Не спеши, - хитро прищурившись,  тихо произнёс Марк Петрий. – Они не все разом обратятся. Будем наблюдать. Всё ещё может поменяться в нашу пользу.

 - Да что поменяется? – возмутился Бадис. – Даже,  если удастся избавиться от них, когда они все передохнут, как мы поплывём отсюда? Гексере нужны хотя бы две сотни гребцов! Где их взять? Нет ни жрачки ни воды! Да мы сдохнем здесь все и отправимся в Аид вслед за ними! – он снова кивнул в сторону людей Сабина.

 - Может, ты хочешь что-то предложить? – взвился Марк Петрий. – Давай, расскажи нам, что делать?

 Бадис, часто моргая,  растерянно смотрел на келевста. Сам он, разумеется ничего предложить не мог. Кто-то из группы заикнулся о том, чтобы сесть в лодку, доплыть до берега и попытать счастья там, благо почти все мертвецы, ранее заполонившие пляж, теперь поднялись к каменным постройкам в скалах.

 - Посмотрим, - буркнул Марк Петрий. Он тоже подумывал о том, чтобы уплыть к берегу и скрыться в джунглях острова. – Пока,  здесь побудем. Удрать с корабля всегда успеем.

    Не смотря на показную уверенность, на самом деле Марк Петрий был растерян и испуган не меньше всех остальных. Он не знал что делать, как выжить на острове, заполонённом кровожадными мертвецами?

 Леонат Лаг шагнул к борту и, протянув руку, помог центуриону Флавию Левку выбраться на палубу.

 - Ты цел?

 Это был самый первый вопрос.

 - Ни царапины, - ответил центурион. – Повезло мне.

 - Жаль, что не повезло трибуну, - вздохнул македонец.

 - Его прикончили мертвецы?! – вскричал Флавий.

 Будучи оттесненным в сторону во время боя на пляже, а потом находясь в лодке, центурион не видел, что случилось с трибуном Северианом.

 - Он жив, - ответил Леонат Лаг. – С гексеры с помощью катапульт удалось немного рассеять толпу оживших и трибун с небольшой группой прорвался к горам. Скорее всего он укрылся в одном из зданий. Теперь, я вот думаю, как выручить его.

     Помолчав немного и взглянув ещё раз на мокрого до нитки Флавия, македонец спросил:

 - Ну, а с тобой что случилось? И что вообще произошло на острове?

 Для начала центурион рассказал о том, как Сабин и Марк Петрий похитили местных женщин, как было, затем убито множество островитян и это, скорее всего и привело к тому, что произошло затем на острове. Под конец Флавий Левк рассказал о его ссоре с келевстом и как тот пытались расправиться с ним.

 - Вот значит как, - покачал головой Леонат Лаг. – Стало быть, мятеж.

 В это время к борту триремы подплыли келевст Фабий Пеллон и несколько человек с «Гнева Нептуна». Когда их подняли на борт, они подтвердили, что на гексере мятеж, да ещё множество покусанных. На трирему же,  попало,  лишь трое раненых и Леонат Лаг приказал запереть их в одной из коморок на нижней палубе. Там же,  была поставлена охрана из двух либурнариев. 

     Через некоторое время к судну подплыли ещё несколько человек из отряда баллистариев. Их, тоже подняли и, оказавшись на палубе, они подтвердили, что на гексере более двух десятков покусанных.

 - Предлагаю потопить «Гнев Нептуна», - сказал Флавий Левк. – Все, кто не захотел остаться с мятежниками,  уже здесь. Ну,  а раненные, всё равно обречены.

 Центуриона поддержал и Фабий Пеллон, хотя ему и было жаль судно, на котором он начал служить сначала кампании против арабов. Леонат Лаг колебался. Не такое уж и простое это решение, взять и уничтожить свой же корабль, вместе со своими же людьми, пусть даже и мятежниками.

    Македонец взял некоторое время на раздумье. Всё равно гексера никуда не денется. Он вошёл в каюту – крохотную каморку, расположенную в пристройке на корме триремы. Присев на табурет, входивший в то небольшое число предметов, которые может позволить себе командир боевого судна в качестве удобств, Леонат Лаг начал размышлять. Идея уничтожить гексеру была вполне правильна и понятна. Но может быть, такое решение должен принять командующий эскадрой? Но для этого, Тита Севериана следовало сперва выручить. И опять таки, жив ли он до сих пор? Да, ему и горстке людей удалось вырваться из окружения мертвецов на пляже и отступить к заброшенному городу в скалах. Но кто знает, не ранен ли он? Удалось ли группе надёжно укрыться? Отсюда с палубы триремы, дальнейшее отступление Севериана по горной тропе видно не было. Там,  всё что угодно могло случиться. Не исключено, что теперь он - Леонат Лаг является командующим эскадрой. Марк Сабин не в счёт – он мятежник и заслуживает смерти.

    Командующий эскадры! Право слово - смешно. От всей эскадры осталась лишь одна трирема. «Гнев Нептуна» из-за недостатка гребцов и матросов не может сдвинуться с места. Остальные суда остались на пляже. В общем, ситуация была скверная. Кроме того, что нужно что-то решить насчёт мятежников и  выручить старшего трибуна, не следовало забывать и о том, что для обратного пути к берегам Аравии необходимы запас воды и провианта.

    Леонат Лаг тяжело вздохнул. Не так уж это и здорово остаться единственным командующим. Теперь, все вопросы решать ему и только ему. Что ж, такова, наверное, воля богов.   Македонец поднялся. Надо решать. И начать, пожалуй, следует с мятежников.

    Ситуация на гексере начала стремительно ухудшаться. Почти одновременно,  прямо на палубу свалились трое солдат. От боли в животах их скрючило,  из разинутых ртов толчками выплёскивалась смешанная с кровью зеленоватая рвота. Схватив умирающих за руки и за ноги, их уволокли на одну из нижних палуб. Сабин приказал накрепко приковать этих троих к шпангоутам[39], благо цепей из-за недостатка гребцов,  было теперь более чем достаточно.

   Двое либурнариев, видя, что твориться с их товарищами и понимая, что тоже самое их ждёт самих, покончили с собой. Марк Петрий со своими людьми отступил на корму. Там они и расположились отдельно ото всех, в страхе ожидая развязки того безумия, что начиналось  на палубе.

    Марк Сабин на некоторое время отправился в каюту старшего трибуна. Здесь остались кое-какие вещи Севериана.  Сабин принялся срывать свою злобу на них. Впав в состояние близкое к припадку, он всё ломал и крушил, что попадётся под руку. Наконец, устав, присел на табурет и облокотился  локтем на стол. Взглянул на свою руку. Зеленоватая опухоль стала больше, распространилась во все стороны по предплечью и наруч,  больше не скрывал её.

     Сабин тихо заплакал. Отчаяние, чувство безысходности и обречённости охватило его. Он не хотел даже думать, о том, что закончит вот также,  как те трое бедняг, которых он приказал приковать на нижней палубе, а потом превратиться в смердящий, разлагающийся ходячий труп. Только не он! Нет! Нет! Жестокие боги! Беспощадные в своей каре! А может,  покончить с собой? – Марк Сабин выхватил меч. – Это ведь выход! Один удар и всё! И ничего больше нет. Ни страха, ни боли, ни страданий.

    Но он не смог сделать то, что сделали двое его солдат на палубе. Не смог уйти, как всякий достойный римлянин, когда никакого выхода и надежд не остаётся. Сабина вновь начали душить рыдания. Жалость к самому себе охватила младшего трибуна, участь, уготованная ему богами,  казалась ему не справедливой, слишком жестокой и бессмысленной. Молодой римский аристократ из достойной семьи, отлично начавшей карьеру, в будущем - сенатор и вдруг так нелепо  погибнуть на краю земли ужасной и недостойной смертью!

    Когда рвотные спазмы начались ещё у нескольких солдат и они, корчась от страшных болей повалились на палубу, Марк Петрий решился. План спасения у него созрел ещё час назад, но он не мог приступить к его осуществлению, пока на палубе был Сабин, а  большинство верных ему людей на ногах. Сейчас, младший трибун ушёл в каюту, а больше половины раненых оказались в таком состоянии, что не смогли бы помешать келевсту осуществить его замысел.