“Милая моя, родная Аэлита! Девочка моя, ради своей мечты мы оставили на Земле тебя. Я не жалею об этом, хотя и скучаю по тебе каждое мгновение разлуки. Твоя мама уже ушла и я скоро уйду вслед за ней, но я вижу вокруг Марс и пишу эти строки под светом далекого марсианского солнца. Наша мечта сбылась. И спроси ты нас, захотели бы мы прожить жизнь заново по другому, я отвечу за нас обоих - нет. Мы лишили тебя, мое солнце, тепла и заботы родителей, но мы подарили тебе жизнь. А жизнь и есть счастье, какой бы трудной она ни была. Живи моя марсианская принцессе. Будь счастлива и вспоминай иногда о нас…”

Буквы получались все хуже и строчки под конец записки поехали совсем вкось.  Аэлита перечитывала письмо, пока капсула их “гиперлупа” заполнялась пассажирами. Стройка нового купола шла полным ходом и туда недавно проложили ветку. Соседи по капсуле посматривали на незнакомую заплаканную девушку с мятым листком бумаги в руке с любопытством и искренним сочувствием. Капсула, казалось, только набрала скорость и сразу начала тормозить. Они вышли в светлый просторный зал.

На этом месте будет главная площадь купола.

Да? Красиво, наверное, будет. А что там за обелиск?

А нам как раз туда.

Это что их могила?

Да и памятник всем, кто погиб, осваивая Марс.

Я думала будет какая-то плита снаружи.

Нет. Здесь умеют чтить подвиги.

Они подошли к обелиску похожему на огромный кристалл горного хрусталя, проросший под углом из отполированного пола из красного марсианского камня. Внутри кристалла сверкали золотые буквы: “Всем “марсианам” отдавшим жизни за будущее человечества. Вы победили! Это ваш купол, “Счастливый билет”.

Как видишь, их памятником будет новый купол.

Я буду помнить тоже. Папа! Мама!

Аэлита судорожно разглаживала на груди бумажку. Сложила ее аккуратно и убрала во внутренний карман комбинезона. Слезы катились у нее по щекам. Федор вытер их одноразовой салфеткой. Она улыбнулась и благодарно кивнула.

Едем домой?

Снова кивок. Садясь в капсулу, Аэлита оглянулась на обелиск, который сиял сквозь проход в большой зал.

Я буду помнить! И буду жить счастливо, как они хотели!

+++

Чем больше Федор думал о своём решении, тем более правильным оно ему казалось. Но именно убеждённость в своей правоте сыграла с ним злую шутку. Он чувствовал, как холодный всепобеждающий страх как лёд сковывает ему внутренности. “Это может быть хуже, чем смерть”,- подумал он и впервые реально ощутил, в каком кошмаре живёт его любимая, каких усилий стоит ей оставаться веселой и непринужденной с этим страхом, от которого холодеет все внутри, а сердце как будто останавливается. “А ведь оно остановится. И кем я проснусь тогда: машиной или человеком? И проснусь ли я вообще?” Федор не стал гнать эту мысль, а постарался додумать её до конца, несмотря на страх, проникший в него до холодного липкого пота на ладонях. Страх того, что он мог обманывать всех своей верой в возрождение любимой. А теперь только, думая о своей трансформации, он по настоящему ощутил глубину пропасти между этим берегом и тем. То, что Аэлита перед трансформацией была мертва, не упрощало проблему, а просто отодвигало её решение. И решение у Фёдора было только одно. И он знал это.

Он понял, что впервые с рождения его пугает не смерть, а жизнь. Другая жизнь. “Насколько легче мне было бы погибнуть ради тебя, любимая! Закрыть тебя своим телом от осколков. Задохнуться в дыму, вынося тебя из огня. Но судьба распорядилась так, что мне предстоит возродиться ради тебя. Нет, ради себя. Ради нашей любви. Я иду к тебе, моя Татьяна-Аэлита. Иду на твой берег.  И пусть никто не узнает об этой минутной слабости. Я знаю, что, когда я буду на твоём берегу, холодное лезвие страха уйдёт из моей груди. И из твоей тоже. Ради нашей любви я пойду до конца!”

Федор настроился быть героем-мучеником и стоически перенести в одиночку весь ужас перерождения, но Философ неожиданно сдернул его за ноги с эшафота на землю.

А ты разве не собираешься предложить мне, Белле, Чопре, Ё, наконец, пройти преображение вместе с тобой? Мы что, думаешь, не хотим стать бессмертными и могущественными? Или нам хочется гнить в земле, когда вы с Аэлитой будете веселиться на пыльных тропинках далёких планет?

Нет, Философ, извини. Я просто подумал поставить первый эксперимент на себе. Вдруг этот опасно?

Не опаснее, чем заснуть и проснуться. Уверяю тебя. Не бойся. Мы пойдём на ту сторону под присмотром очень хорошего акушера. Я обучаю Аэлиту как правильно “принимать роды”, так сказать. Она сможет синхронизироваться с нашими будущими электронными мозгами и с суперкомпьютерами колонии Маска. И сделать процесс перехода быстрым и безошибочным. Это совсем не будет похоже на тот кошмар, в который мы её погрузили по неведению. Но именно потому, что она прошла через кошмар, она - лучший кандидат для помощи в переходе.

Ты прав, Философ! И когда ты это говоришь, я представляю её тёплые и нежные руки, а не электронные импульсы.

Наши тела мы поручим готовить женщинам. На последнем этапе сможем что-то подкорректировать, если нас не устроит.

Ты считаешь, я смогу спорить с Аэлитой о том, как я должен выглядеть?

Упаси тебя Бог! Я представляю, как на это отреагирует Белла. Но есть десяток-другой чисто мальчуковых прибамбасов, которые ты можешь захотеть иметь.

Например?

Ну ладно, ладно. Есть всякие встраиваемые твики, которые каждый выберет себе сам: МРТ сканер, рентген, электромагнитный метатель прожектилей, лазерная пушка. Впрочем, мы сможем совершенствовать себя постоянно.

Федор чувствовал, как железное лезвие страха уходит из живота и груди. Как его сменяет тёплое чувство благодарности Философу. Чувство любви.

+++

Философ решил, что переход правильнее всего осуществлять под общим наркозом. Так чтобы человек просто заснул в старом теле и проснулся в новом. Федор разделся до гола, лёг на койку. Аэлита прикрыла его тело простыней. Наклонилась и поцеловала в губы долгим страстным поцелуем.

Спокойной ночи, милый!

Люблю тебя!

Она приложила палец к губам Фёдора и, когда он замолчал, накрыла маской его рот и нос, дала газ и начала отсчёт. Федор вырубился на цифре “три”.

Глава 19. Захват Чжуннаньхай

Ли Тан выслеживал цель внимательно и хладнокровно. Необходимо было выбрать оптимальный момент для нанесения скрытного и точного удара, а цель, как назло, никогда не оставалась одна. Или это случалось слишком поздно, когда на удар уже не оставалось времени дежурства. Можно было, конечно, нанести удар и менее точечно, но тогда под него могли попасть и другие люди. И за это снимались очки, а Ли гордился высочайшей результативностью своей работы. Ли поражал цель с первого раза и всегда филигранно, не задевая посторонних. Его дрон всегда оставался незамеченным. Но сейчас выбор был прост: либо провалить задание, либо пойти на риск потери очков. А проваленное задание - это снижение рейтинга, потеря бонусов и привилегий.

“Лучше заработать ноль очков, но сохранить рейтинг”, - решил Ли и навел на цель лазерную подсветку. С легким воркованием сработал захват цели и на ее спине появилось перекрестье прицела. Цель стояла в группе таких же молодых, просто, но со вкусом одетых женщин как и она сама. Только у ее собеседниц сквозь волосы не пробивалась пара остреньких черных рожек. Не было у них и хвоста. Группа о чем-то оживленно беседовала, энергично жестикулируя. Ли откинул предохранитель с гашетки. Выпустил ракету. И не сомневаясь в попадании в цель, двинул своего дрона вслед за ракетой, чтобы зафиксировать поражение цели.

Взрыв был небольшой, но осколками боеголовки изрешетило еще двух ближайших к цели собеседниц. “Кажется, обе готовы. Плакали мои очки” - успел подумать Ли прежде, чем компьютер выдал результат. Цифра 100 замигала возле поверженной цели, а рядом с телами случайно убитых замигали не минусовые очки, а полноценные плюсовые сотни. “Ого!” -  Ли пригляделся к изуродованным телам и увидел хвосты и рожки у обеих убитых. “Поздравляем! Поражены три демона. За освобождение трех душ начислено 300 очков. Доступен переход на следующий уровень “Демоны красного дракона” - Замигали надписи в глазах у Ли. Он расслабленно откинулся на спинку кресла, наслаждаясь нежданной победой.