Взрослый инженер, судя по манере держаться - начальник, использовал слово из молодежного жаргона чисто машинально. Но это почему-то согрело Ё даже больше, чем смысл похвалы.

Там все немножко посложнее с конкуренцией, конечно, но устройство может собираться с любой точки. Споры движутся к месту встраивания по кратчайшему пути. Весь механизм формируется уже полностью в собранном состоянии. Крупные детали перемещать не надо.

А как они движутся?

Это - червячки из металенты со свойствами биметаллического сплава. Обычно они скручены. Получают сигнал и раскручиваются. Каждое раскручивание приводит к движению и подаче сигнала. Потом они снова сжимаются. Встраивание в механизм модулирует сигнал. Да, и полупроводниковые свойства достигаются за счет слоя графена.

Только не говори мне, что ты и метаматериал с нулевым коэффициентом преломления туда забил!

Это будет следующий шаг. Золото как раз металл, а полимерная матрица уже есть - обеспечивает возврат после сжатия.

Со следующего же дня Ё получил рабочее место в MIT, специальная лаборатория которого уже лет десять билась над задачей воспроизвести механизм странного создания - одновременно одноклеточного организма и гриба с неприглядным названием “слизистая плесень” - миксомицеты - в самособирающихся механизмах. Они добились намного большего, чем Ё в деле проработки свойств частиц, но задействовать социальные механизмы для их сборки не сообразили. Несмотря на наличие научных исследований, в которых безбашенные биологи давно утверждали, что для превращения в плодовое тело гриба амебоподобные одноклеточные задействуют альтруизм и социальный обман, борясь за то, кому стать бесплодной ножкой, а кому плодоносной спорой.

Так у тебя охранники в школе коробку с порошком приняли за бомбу? Они что - совсем идиоты или расисты чертовы?

Спросил Ё один из инженеров НАСА под конец той исторической встречи.

Нет, в школу я носил дрона с рефлексом свободы. Запихнул его в коробку сдуру. Вот он и бился, горемыка, из последних сил. Батарея-то в темноте не подзаряжалась. - Беспомощно улыбнулся Ё.

Переговорная комната взорвалась хохотом. Многие инженеры смеялись долго и до слез. Шок от увиденного нашел-таки выход.

Глава 15.  Псилоцибин для компьютера

Марс был где-то вокруг, но Федор его не видел.

Я больше видел Марса в своей Жопе Мира, чем здесь, пожаловался Федор Философу.

Да тут и смотреть нечего, сплошные песчаные бури, - Философ говорил с напускной скукой и это было заметно.

Он только вчера летал на самый высокий вулкан в Солнечной системе и это было действительно головокружительное зрелище. Хотя ВР фильм о подъеме на вулкан смотрелся, пожалуй, еще круче. Для фильма велись специальные съемки несколько лет. А потом их еще дополнили компьютерным моделированием. Но в пользу посещения вулкана вживую работало понимание аутентичности происходящего. “Фильм смотрели миллионы. А я видел вулкан своими глазами так, как никто другой” - подумал Философ. И тут же прогнал эту мысль, спрятав самодовольную улыбку от Федора. Хотя посмотреть за день визита им с Беллой удалось совсем чуть чуть. Ведь гора была целым отдельным миром.

Вулкан Гора Олимп был образован потоками лавы, которые вытекали из его кратеров на протяжении миллиардов лет. Основная часть горы диаметром больше 600 километров поднималась над окружающей поверхностью планеты почти отвесным обрывом высотой десять километров. Кора планеты вокруг вулкана прогнулась под давлением этой огромной массы. От края обрыва пологий склон поднимался еще на 15 километров, делая Олимп самой высокой горой в Солнечной системе. Кратеры после окончания извержений оставили на вершине вулкана гигантские оспины диаметром несколько километров каждая. Пылевые бури, часто бушевавшие в этом районе Марса, не достигали вершины окружающего вулкан обрыва. Иногда, правда, и на отлогой части склона возникали свои пыльные бури, но они были гораздо слабей, чем внизу и длились недолго.

Когда на склоне вулкана обнаружили первый водно-грязевой ледник, появились мысли основать там колонию. Но потом воду нашли и в других районах планеты и эта идея осталась нереализованной. Сейчас стоянку научных экспедиций переоборудовали в небольшой отель. Философ и Белла  провели там ночь и любили друг друга на рассвете, когда встающее из за округлого горизонта солнце залило красноватым светом сначала верхушку горы и ее пологий склон, ударив всполохом в огромное во всю стену окно их номера. Так получилось, что они пришли к высшей точке блаженства в тот самый момент, когда их тела накрыла волна расплавленной меди солнечного света. Их тела, простыни постели, потолок и стены номера вдруг стали медными и они застыли на простынях, как совершенные скульптуры обнаженных человеческих тел, отдыхая и наслаждаясь видом того, как восходящее солнце осветило безграничный океан клубящейся красной пыли, волны которого ударялись в обрывистую стену вулкана, как волны земного моря бьются о пирс.

+++

Федор не мог себе даже представить, каким болезненным и сложным будет процесс соединения памяти Аэлиты с её новой сенсорикой. Память глючила. Амнезия не была полной, но от этого становилось ещё страшней. Аэлита на одну-две секунды как бы приходила в себя, но происходило это в другом времени. Каждый раз в разном. И переключения происходили моментально. Складывалось ощущение, что кусочки памяти включаются в произвольном прядке.  И тут же отключаются. Федор сидел с ней рядом и держал руку, боясь пропустить момент, когда она очнётся по настоящему.

Кто ты? Где я?

Я Федор. Ты заболела.

Гарри, мне нужно связаться с Гарри.

Здесь Федор. Гарри знает.

Кто ты, где я?

Я Федор, ты заболела.

Америку, не надо не трогай.

Здесь Федор. Америку больше нет.

Кто ты? Где я?

Я Федор, ты заболела.

Федор, любимый, что со мной?

Милая, не волнуйся. У тебя была амнезия после ранения.

Кто ты? Где я?

Я Федор..

Кто ты? Где я?

Я...

Федор, помоги!

Я здесь, любимая. Все будет хорошо!

Кто ты? Где я?

Казалось, что чередование проблесков сознания становилось все чаще, а включения все короче. На самом деле они повторялись с убийственно равной периодичностью. Федор сходил с ума. Но у него не хватало решимости, чтобы её выключить. Как будто, опять убить. И решение было где-то рядом. Не в отключении. Он чувствовал это. Или, возможно, просто верил. “Глупость, что ученые не должны верить. А как же без веры пройти эту долину смерти, когда поставленные задачи не решаются, и ты не можешь понять,почему?” - думал Федор.

Оставаясь одна, Аэлита начинала биться в конвульсиях. Переключения памяти встряхивали её как разряды электрического тока. Поэтому Федор, Философ и Белла по очереди дежурили возле неё. Прикосновения и голос действовали на неё успокаивающе. Переключения памяти чуть замедлялись, а реакция на них становилась спокойнее. Ё смотрел на происходящее по видео и грыз ногти. Решение не приходило. А силы нашей марсианской троицы были уже на исходе.

По отдельности все системы работали нормально, но они отказывались работать вместе. Сознание не пробуждалось. Стартер прокручивался вхолостую. Но Философ был твёрд:

"Я мыслю, значит я существую" - сказал Декарт, но он был не совсем прав: мысли нет без ощущений. Мы научим её чувствовать и она станет мыслить. Я чувствую, значит я существую, - твердил он Фёдору, как мантру.

Федор сходил с ума от непрекращающегося бреда Аэлиты. А Философ хоть и становился все мрачнее, но упорно бубнил своё:

Сигнальная система живого обладает способность переходить от полного возбуждения в полный покой. Компьютер перебирает память Аэлиты поштучно каждый кусочек, пытаясь нащупать закономерности. Так нам её сознание не запустить, даже если мы выстроим всю память в одну цепочку. Живое сравнивает получаемые ощущение с памятью о похожих ощущениях, к какому бы моменту в прошлом они не относились. Сознание гораздо гибче и многограннее чистого разума. Да и возможен ли чистый разум вообще. Философ вдруг задумчиво сказал: