Он сел на кровати, спустил ноги на пол - тело слушалось, но с запозданием, словно не могло сразу понять, что от него хочет хозяин. Вчерашний вечер он помнил плохо: разговоры, вино, опять разговоры, потом музыка, лютня, и девушка… Девушка?! Лерик обернулся - девушка спала на самом краю кровати, руки свешивалась вниз, волосы разметались по простыне, скомканное покрывало валялось на полу. Она лежала к нему спиной, утреннее солнце обливало золотом бледную кожу и белокурые волосы.

Память обрушилась на него лавиной: мокрая от пота простыня, бархатная кожа, белые бедра. Он знал, что надо делать, во времена уличного детства не раз видел, как парни постарше заваливали с девицами на груду тряпья, но сам никогда еще не… Он нависал над ней, упершись руками в матрас, и все никак не мог достигнуть того самого момента, пока она, тихо застонав, не подалась навстречу, потом все повторилось еще раз, а затем… нет, то что вспомнилось затем, не могло быть правдой, должно быть, он уже заснул.

Лерик встал, обошел вкруг кровати и вгляделся в лицо девушки: Семеро Всемогущие, да она же прекрасна! И эта женщина отдалась ему сама, один раз увидев! Он ведь не просил ее, не обещал подарков, не заплатил, она просто осталась на ночь в его постели. Чувству, переполнявшему его грудь в этот миг, не было названия: счастье, гордость, радость, ликование, торжество - все слова казались пустым сочетанием звуков. Даже тело, все еще слабое от вчерашнего вина, казалось совсем другим: вместо узкой мальчишечьей груди - могучий торс великана, вместо…

Но тут девушка шевельнулась, потянулась со сна и села на постели, натянув на себя смятую простынь. Влажная ткань обрисовала высокую грудь. Лерик смотрел на нее, не отводя глаз, и вдруг с ужасом осознал, что не помнит, как зовут его ночную гостью! Девушка сочувственно улыбнулась:

- Доброе утро, господин Хранитель.

- Я…

- Меня зовут Лиора, господин, - девушка запнулась - величать его каждый раз Хранителем после бурной ночи - глупо, по имени - слишком рано, а фамилии нового Хранителя никто не знал, - вам стало нехорошо после ужина, и герцог попросил меня проводить вас в ваши покои.

- Герцог приказал? - Из всего сказанного, Лерик услышал только ее имя и эту, последнюю фразу, - приказал?!

Лиора помедлила с ответом, пытаясь понять, что случилось - отправлять к важным гостям служанок на ночь было обычным делом, тем более в южных провинциях, где на вольности незамужних девиц даже жрецы смотрели сквозь пальцы. Что тут такого удивительного? Вон, у варваров жен отправляют, когда особое уважение гостю хотят показать. Она с трудом сдержала смешок, представив Тэйрин на своем месте. Но если мальчишка вырос на улице, то откуда ему знать, что принято во дворцах? Время шло, а правильные слова все не приходили на ум, а лицо Лерика налилось краской и он все повторял, медленно, вслушиваясь в каждый звук: "приказал".

"Проклятье, он же сейчас вцепится Корвину в глотку!" Не хватало только провалить все дело сейчас, когда она достала нужные сведенья! Пока милый мальчик, ставший этой ночью мужчиной, как она поняла из его несвязных слов, спал, Лиора обыскала его бумаги и заучила наизусть все, что требовалось. Нельзя допускать до скандала, и вдруг девушку осенило: да что же это я! Она смущенно улыбнулась:

- Ваш слуга куда-то запропастился, вот герцог и приказал мне. А потом… - она смущенно опустила голову, без зеркала зная, что на щеках выступила алая краска смущения (блондинки легко краснеют), - я собралась уходить, но вы велели мне остаться.

- Я велел? - Лерик опустился на край кровати, не зная, что сказать. Все верно - он Хранитель, Высокий Советник, а она простая лютнистка, герцог бы не простил, оскорби она гостя отказом. Он ничем не лучше Варго, тот девицам даже не платил, просто говорил: "Подойди-ка сюда, крошка!" и усаживал на колени. До чего же мерзко… Да что там Варго, тот, хотя бы, шлюх пользовал! А он, Лерик, ничуть не лучше тех господ, что промокшими от пота перчатками хватали его за руку и шептали в ухо, брызгая слюной: "Пойдем со мной, мальчик, я тебя не обижу"

Он не хотел, не хотел вот так! Когда товарищи звали его в дом удовольствий, девицы зачастую расплачивались с мальчишками за мелкие услуги привычным им способом, сберегая монетки, Лерик всегда отказывался. В книгах, что он читал, воспевалась другая любовь между мужчиной и женщиной, чистая, прекрасная, без грязных простыней и липких губ. Такой любви он хотел для себя, но не мог признаться - понимал, что засмеют.

А Лиора накрыла его ладонь своей, узкой, прохладной, необыкновенно мягкой:

- Я бы ни за что не осталась, если бы сама не хотела, - и потолок, наконец, перестал кружиться над его головой.

Ноябрь в Суреме в этом году выдался солнечный, но ветреный. Деревья скреблись в окна голыми черными ветвями, отчаянно скрипели, сквозняк завывал в печных трубах. Садовники сжигали палую листву, торопясь успеть до начала дождей, и воздух в дворцовом парке пропах дымной горечью. А в кабинете министра государственного спокойствия пахло свежим карнэ и бумажной пылью.

Чанг внимательно рассматривал девушку, словно делая пометки в невидимой книге, и не спешил начать разговор. А Лиора чувствовала себя бабочкой на булавке. Она давно уже привыкла к мужскому интересу и умело им пользовалась, но министр возмутительным образом отличался от знакомых ей мужчин - в его взгляде не читалось и намека на вожделение. Первый раз за свою короткую, но насыщенную жизнь, Лиора встретила мужчину, который ее не хотел даже в мыслях. Девушка почувствовала себя совершенно беззащитной.

Наконец, Чанг заговорил:

- Теперь я понимаю Хранителя. Лерик - трепетный и пылкий юноша, ему в голову не пришло поинтересоваться вашим прошлым, перед тем, как заняться устройством вашего будущего.

Лиора улыбнулась:

- Я и не сомневалась, что вы восполните это упущение, - она старалась держаться уверенно, но понимала, что каждое ее слово в этом разговоре может стать последним.

- Зачем вам место в свите королевы? Мне известно, что герцог Уннэр высоко ценит и ваши услуги, и ваше общество. Настолько высоко, что лишившись удовольствия вас видеть, уже потратил пять тысяч, чтобы вернуть беглянку под отчий кров. Причем живой, и по возможности, невредимой.

- По возможности?! - Лиора не сдержала возмущения, и наступила очередь Чанга улыбаться.

- Итак?

- Дедушка, несомненно, меня высоко ценит, но в его возрасте думают только о настоящем, а мне, как вы правильно заметили, нужно устроить свое будущее.

- И почему вы решили, что я буду в этом заинтересован?

- Если я не смогу остаться при дворе, мне придется искать другого покровителя, или других. Одинокую женщину в нашем мире защищают либо деньги, либо высокое положение.

Чанг понимающе кивнул:

- И если высокое положение вы можете получить только при дворе, то разбогатеть - гораздо проще. После вашего визита в Квэ-Эро выстроится очередь желающих одарить вас состоянием в обмен на некоторые сведенья.

Девушка пожала плечами:

- Я предпочла бы стать одной из дам ее величества, - несказанное "но" повисло в воздухе.

- Не могу понять, вы недооцениваете меня или переоцениваете себя?

- Как будет угодно господину министру.

Министр взял карандаш, повертел его в руках, положил обратно:

- Все же переоцениваете, - последовал его вердикт. - Дело не в том, что угодно мне, прелестное дитя, а в том, чего желает король. И мешать исполнению его желаний - самоубийственная глупость.

- Я всего лишь забочусь о себе. Никто другой этого не сделает, - ее голос дрогнул, - вы настолько всемогущи, господин министр, что забыли, каково приходится простым смертным. Отец не потратит и медной монеты, чтобы помочь мне, дед использует меня в своих целях, и ему все равно, что случится со мной после его смерти, а он уже очень, очень стар!