Назаренко отрицал свою ответственность за происшедшее: типа, он никого не приглашал. Шулов оправдывался тем, что он не выспался и потому не контролировал ситуацию. Выходит, никто не виноват, а shit happened. Придя домой, я застала выспавшегося Шулова и Житомира обсуждающими любимую тему: как отмазываться от ментов. Шулов, как обычно, сгущал краски и с серьёзным видом пугал передачей дела в ФСБ. Я попыталась поучаствовать в дискуссии, но быстро увяла: с этими любителями поиграть в Штирлицев мне было трудно.

Вадик Назаренко приходил в гости ещё раз. Рассказывал, что тётя Ша его уже поздравила с тем, что он засквотил квартиру: как всегда — слышала звон, да не знает, где он. Вадик всё отрицал и соврал, что квартиру снимает и может даже договор аренды показать. Но слух пополз, что было весьма досадно.

Вскоре в нашей новой квартире появился шестой жилец. Саша привез из Шилова Рязанской области свою девушку Надю. Такой у нас получился интернационал. Они снабдили кухню огромным матрасом, подванивающим кошачьим духом, а Верушку выселили. Она стала соседкой Стасика, потому что у них почти совпадал режим сна, а моего «совизма» она вынести не могла. Мы все оказались друг другу симпатичны и жили дружной семьёй, кроме вредного Житомира, который вечно был чем-то недоволен и громко гнал всякую пургу, другим неинтересную. Но Лене он почему-то нравился. Видимо, она обладала способностью видеть в нём позитивные качества, а другие не обладали.

Я наконец сподобилась позвонить кузену. Он, понятно, посмеялся и сразу успокоил, что никакой уголовной ответственности нам не грозит, поскольку не может быть кражи имущества, а порчи мы не допустим. Договор аренды показывать не надо — это статья за подделку документов. Если вызовут милицию, административную ответственность понесут те, на кого оформят протокол. Каждый из таких «попавших» должен будет уплатить штраф порядка нескольких тысяч, а конкретной суммы он, разумеется, не знает. Не платить получится только в случае, если мы предъявим «арендодателя» — а где ж нам его взять? Ещё нас обяжут уплатить за свет и воду, и новых хозяев тоже — так государство немного наживётся. И всё.

От такой новости сквоттеры воспрянули духом и опять стали решать, кого же назначить козлом отпущения. Вызвалась я, поскольку у Казанцева нет московской регистрации и с военкоматом, естественно, проблемы. Если всем скинуться на один штраф, получится вполне бюджетно. Но окончательного решения так и не приняли.

Тем временем Сэнди успел зайти в соседскую квартиру (улизнул в открытую дверь, а у соседей тоже оказалось открыто) и познакомиться там с двумя кошками! Соседи передали галантного кавалера с рук на руки нашим девушкам. Они и раньше видели нас выходящими из квартиры и входящими к Егору, но ограничивались «здрасьте». Кошак осознал реальную близость цели и стал орать круглосуточно и подолгу. Большинством голосов (Сашин и три женских) было решено привезти второго кота, чтобы создать компанию и переключить внимание.

Привезли еще парочку стульев и второго кота. Серый Эрни, младший сын Сэнди, всегда был трусишкой. От незнакомого Саши он прятался, а когда понял, что его хотят поймать, забивался на самые дальние и высокие шкафы, и его приходилось выковыривать шваброй. Поездку он перенёс относительно спокойно, но в новом доме вжался в угол и не шевелился, не узнавал папу, шипел на него и выл как собака. На горе нашим мужикам кошачье соло сменилось дуэтом.

Мы договорились с Володей Коробовым, у которого я перед этим долго жила, перевезти на машине все оставшиеся вещи. Казанцев забрал растения в горшках, компьютер с монитором и еще кучу барахла, но в Люблино не повёз, потому что хотел спать, и сгрузил у нас. Зашуганный Эрни, спасаясь от преследования собственного отца (а тот вел себя исключительно корректно и лишь иногда мирно подходил обнюхаться), прятался в кактусах. Потом он прошмыгнул на лоджию и там обделался. Решили на следующий вечер срочно везти его обратно.

И тут настал час Х. Прожили мы с Сашей в сквоте месяц и неделю.

Прихожу «домой» в полшестого вечера — и вижу тётку, ковыряющуюся в нашем замке. Милая такая тётя лет сорока, русская, интеллигентная и ужасно расстроенная.

Раз уж я пришла, демонстративно звоню в дверь Егору. Никто не открывает. А тётя ко мне обращается:

— Можете себе представить — получила ордер, а замок никак открыть не могу! В начале февраля ордер получили, приходили, и легко открывалось, а сейчас никак!

Пожимаю плечами

— Вы не видели, тут никакие хулиганы с замком не баловались?

— Нет, — говорю, — ничего не знаю, я в гости пришла.

А сама думаю: что же делать? Дома никого нет, там вещи шестерых человек и коты. Которые пока молчат. Если тётка пойдет в ЖЭК, у меня максимум полчаса. И у Егора никто не открывает. Признаться, что ли? Вроде, тётя такая симпатичная.

Потом прикидываю: времени-то уже много.

— Так вы попробуйте в ЖЭК обратиться, — говорю.

— Да он полчаса назад закрылся!

Yesss!

— Ну что ж, — отвечаю, — я вам сочувствую.

Расстроенная тётя вынимает ключ (он в замок вошёл, но не поворачивался — дешёвые стандартные замки), садится в лифт и уезжает.

Я ныкаюсь поглубже, на лестницу между этажами, чтобы соседи не слышали, и срочно обзваниваю всех, у кого есть мобильники. У Казанцева и его женщин телефонов нет, вот задница. Дозваниваюсь Стасу, Сергей рядом с ним на работе. Потом выяснилось, что Житомир выслушал сообщение: вписка накрылась, надо вынести шмотки до утра — и начал собирать своё барахло по офису. Почти всё собрал, когда Стас заметил эти манипуляции и разъяснил, что накрылась другая вписка…

Егор, оказывается, был дома и подслушивал под дверью. Рассказал, что тётка звонила и жаловалась то ли мужу, то ли сыну (вдруг они придут замок ломать? — нет, это вряд ли), спрашивала у соседей, не видели ли они чего подозрительного — а они сказали, что никого не видели. Интересно, что за соседей она спрашивала? Слава Богу, не тех, к которым кот заходил!

Итак, мы можем расслабляться до завтрашнего утра. Но с самого ранья квартира должна быть свободна. Во сколько ЖЭК открывается? Не раньше восьми. Если не будем тормозить, никто и не узнает, что мы там жили. Вот свезло так свезло!

Одна за другой пришли девушки и получили грустное известие. Куда же им теперь? Егор по секрету шепнул, что завтра его жена уезжает в путешествие, и пока нам четверым можно пожить у него, а Житомиру со Стасом облом. Хорошо!

Мы потихоньку стали упаковываться. Саша узнал новость позже всех, но не ночью, как мы боялись, а ранним вечером. На нём мы вывезли все мои лишние шмотки и котов в Люблино. Так папа и не успел отдохнуть от кошачьего общества. Только компьютер я попросила Егора оставить на хранение, чтобы его папины тараканы не угробили, и подвесной шкаф переселился на пагиревскую кухню на радость девушкам.

С утра пораньше, в полвосьмого, мы повскакивали, открыли настежь две двери и оперативно перетаскали наши вещи к Егору. Я управилась быстрее всех. Кто не спрятался, я не виноват!

Дольше всех тормозил Житомир. Он не удосужился с вечера собраться, даже сейчас ему приспичило врубить музон на весь подъезд! Мы стали хватать и выносить его шмотки, несмотря на протестующие вопли.

Саша снял все лампочки, отключил рубильник, перекрыл воду. Я сдёрнула крючки со стен, закрыла форточки, кроме одной. Теперь только чистота отличала квартиру от первоначального состояния.

Все ушли к Егору, а Саша остался менять замок на старый. Мы решили, что так будет идеально: придёт тётя — и сможет открыть свою дверь. А вчера — мало ли, глюк случился. В прошлый раз на смену замка ушло минут десять. Но выходить придется опять через форточку: без ключа закрыть замок можно только изнутри.

Сидим на кухне, чай вскипел, а Саши нет и нет. Застрял он в форточке, что ли? Лена пошла в подъезд посмотреть. Возвращается с большими глазами: