Прикол, в смысле пример позитивного решения вечного вопроса. В Венеции мы с подругой спросили дорогу у одного местного, а он предложил забить стрелку и покататься на катере. Мы, конечно, согласились. Они с другом работают электриками, плавают по вызовам (там, как известно, все плавают, машин нет по определению) и что-то там чинят. Вечером вызовов не было, мужики нас пригласили в ресторан, накормили вкусными морепродуктами, а потом позвали к себе домой на кофе. Мы им конкретно объяснили, что будем только пить кофе, но они, естественно, надеялись на большее. Включили тихую музыку, все дела, развели нас по разным комнатам.

Мужик, который со мной остался, ни фига по-английски не понимал, а я тогда ещё итальянского не знала. А у меня пузник, набитый всякой мелочью, в таких случаях очень помогает, когда всякие слишком прижимаются. Бедняга и так, и сяк — спрашивает:

— Почему?

— Mio amore, — отвечаю, — in Mosca, — то есть моя любовь в Москве.

Он мне втолковывает: типа он-то там, а я-то тут.

Думаю, как бы объяснить. Он меня спрашивает:

— Fidele?

О, это слово я знаю, значит: верность.

— Si, si, fidele! — говорю.

Мужик изображает на лице крайнюю степень уважения, тыкает пальцем в изображение Мадонны на стене, потом в меня:

— Madonna! Santa!

И прекращает домогательства.

Приехала я домой, рассказываю своему boy friend: понял, какая у тебя девушка, цени!

В той же поездке в Милане я ходила мыться одна в общагу для цветных.

Мы с Ирой Морозовой решили для осмотра достопримечательностей в городах разделяться, чтобы друг другу за время путешествия не слишком надоесть. У нас с шанинской командой была стрелка в три и в шесть часов вечера у Дуомо — главного собора. Наши орлы не приехали, Ира пошла что-то там осматривать, а я решила ещё подождать.

Подваливает молодой араб, типа не меня ли вы ждете, девушка. Слово за слово, он мне предлагает заплатить за стирку шмоток в прачечной, а душ, говорит, есть только у него дома. А я грязнющая была и раздумывать не стала: помоюсь, постираюсь, а там отбрыкаюсь. Приходим к нему, а там и стиральная машина есть. Залезаю в ванну, закрываюсь на щеколду и крючок. В процессе мытья он просунул проволочку и крючок скинул, но щеколду открыть не смог.

Выхожу чистая, довольная, треплюсь с ним по-английски, а тут подходит время нашей вечерней стрелки с Ирой. Шмотки мокрые, просушить бы, но боюсь, Ира застремается к мальчику ночевать идти: она более традиционных взглядов придерживается и мыться так часто потребности не испытывает: я-то водник, а она горник. Но на мое удивление, она согласилась сразу — видать, тоже коростой покрылась.

Развесили трусики-лифчики по всей комнате сушить. Спать подружка улеглась на полу, а я — по-барски, на белых простынях, на соседней кровати с арабом. Он чего-то пытался приставать, но на меня же где сядешь, там и слезешь.

— Извини, ты друг, друг… — и дальше спать.

На следующий день мы с ним гуляли по Милану, а Ира отдельно. Он был ужасно счастлив и всем прохожим демонстрировал, что держит за ручку белую девушку. Говорили с ним о различном отношении к сексу у мусульман и христиан, я узнала несколько новых слов. Расстались добрыми друзьями, как и должно быть.

Вот так, все просто. И никакого садистского кайфа от обламывания мужиков я не получаю, этим я переболела в отрочестве. Они сами кайф получают, открывая для себя новую форму общения с женщиной. Это они так говорят.

Попробуйте, вам понравится.

июнь 2000 — октябрь 2002

Прошло восемь лет с первой публикации предыдущей статьи. Она пользовалась успехом, и я в тусовке стала считаться экспертом по женской безопасности. Хотя, повторюсь, многие девушки ездят в одиночку и наработали свой уникальный опыт. Но мало кто делится им централизованно.

Антон Кротов с его простотой именует эту тему «секс в автостопе». Хотя речь как раз об его отсутствии.

Многие говорят, что вместо руководства по безопасному автостопу у меня получился блокбастер, и после прочтения статьи им стало ещё страшнее. Это как раз хорошо. Пусть те, кому страшно, лучше ездят в парах или сидят дома — целее будут. Кто не умеет плавать, тот не утонет. И пусть те, кого опасности наоборот стимулируют на их преодоление, будут настороже и не попадают в такие истории, как у меня.

За прошедшие годы в моём личном опыте ничего кардинально не изменилось. В отличие от многих, я не стала офисной рабыней, не приобрела супруга-зануду или другие отягчающие обстоятельства. Разве что добавились к теме некоторые нюансы и произошли прикольные случаи — но как-то не много. А неприятных не было. Может, я поумнела?

Встречала я чересчур оптимистичное мнение у некоторых девушек: раз мир такой прекрасный, добрый и отзывчивый, открытый и гостеприимный, как в том уверены все автостопщики, то он не может поступить со мной плохо. Главное — верить в добро, и тогда всё будет хорошо.

Христианка Таня Мазепина, например, говорит так: «Я не верю в существование зла, а зло не верит в существование меня. Поэтому мы не встречаемся». Она ездила одна по Турции, Сирии, Иордании и Египту, и никто из мужчин её не обидел.

Возможно, истинная вера может творить чудеса. Возможно, и по воде ходить можно, и по воздуху летать. Если считать, что реальность такова, какой мы её себе представляем. Только что будет с тем, кто уверует, а потом подвергнется закону физики, потому что до святости ещё не дорос? «Ты, Гаврюха, хоть и архангел, а сволочь порядочная!»

Слышала я рассказы таких идеалисток (да и идеалистов), которые неожиданно встречались с обломом. Все они жутко пугались и на контрасте становились чересчур подозрительными и боязливыми. Кто на время, а кто и навсегда. Для них неожиданное столкновение со злом становилось большой моральной травмой. Поэтому я советую шапкозакидательских настроений не допускать. Бояться мира или некоторых его проявлений совсем не надо, но надо остерегаться. Искать середину между крайностями. В отношении малознакомых людей, водителей например, придерживаться формулы «доверяй, но проверяй».

Те, кто часто рискует жизнью — «экстремальные» туристы и спортсмены, спасатели, военные из «горячих точек», криминальные элементы и т. п. — очень хорошо знают разницу между «бояться» и «опасаться». Страх парализует, рождает панику, по-любому сковывает действия. А разумное опасение помогает трезво оценивать ситуацию, избегать неоправданного риска. Кому-то из них принадлежит меткое высказывание: «Лидер в списке предсмертных фраз: «Это не может случиться со мной».

Часто слышу вопрос: а какое оружие вы с собой носите? Удивительно, что чаще всего упоминают газовый баллончик. Представляете себе, что будет, если применить его в закрытом салоне автомобиля?

Я категорически против ношения любого оружия. Не из-за ментов: есть множество предметов, которые по закону не являются оружием, но могут нанести серьёзные травмы вплоть до смерти, если уметь ими владеть. Дело в другом.

Во-первых, известно, что оружие хочется применить. Если ружьё висит, оно должно выстрелить. И когда у тебя в кармане есть нечто, ты с большей охотой нарываешься на конфликт, а конфликт скорее переводишь в стычку. То есть, наличие оружия сильно повышает общую агрессивность его владельца. Это нехорошо по отношению к водителям, да и вообще нарушает мировую гармонию.

Во-вторых, надежда на «козырь в рукаве» расслабляет и расхолаживает, в случае реальной угрозы можно недооценить опасность, упустить момент, когда её ещё можно было предотвратить путём убалтывания или покидания машины. А потом упустить момент, когда это самое оружие можно было применить. Чтобы безошибочно выбрать момент, нужно быть профессионалом, а вряд ли таковых много среди читательниц этой книги. Зато профессионалом убалтывания должен быть каждый автостопщик, это и есть наше главное оружие, а предмет в кармане неизбежно снижает его эффективность.