Надо бы позвонить хранителю шмоток. Платить за long distance call[3] не хотелось, попёрлась в Олегову общагу. Выяснилось, что с телефона на последнем этаже таки можно звонить куда угодно, но только на том конце начал вещать автоответчик, как встрял злобный doorman:
— Я вам сколько раз говорил: с этого телефона звонить НЕЛЬЗЯ!!!
Разбираться с ним желания не было. Тихонько спустилась на первый этаж к автоматам, вяло попробовала поискать мелочь — та же фигня: не дают, даже мой доллар разменять не хотят. Извлекла коллекционные монетки, дозвонилась, оставила сообщение, что завтра с утра приеду за шмотками.
Ранья не получилось. Спали мы в dormitory[4] на восемь человек: четыре «мамонта» (двухэтажных кровати). Памятуя о стукаческих наклонностях америкосов, болгарин отговорил меня спать на полу и вписал к себе в постель, типа, мы любовники. Полночи ему доказывала, что не надо переигрывать. Кстати, непонятно, как неприспособленные западные люди могут спать в таких условиях: всю ночь кто-то шуршит пакетами, гремит замком, хлопает дверью, скрипит кроватями. Восемь человек в одной комнате. И за это еще и платят! Короче, проснулась я в полдевятого, пока умылась, туда-сюда. В метро заблудилась некстати. И понимаю, тормоз этакий, что даже с учетом перехода на зимнее время до вылета мне остается восемь часов. Дорога в один конец занимает три часа минимум.
Выбора нет: покупаю телефонную карточку за $5, меньше не бывает. Дозваниваюсь: мужик дома, но встретить меня на полпути не может, ждёт сантехника. Договорились, что он подбросит шмотки на truck stop[5] в 10 минутах езды от его дома.
С табличкой с номером трассы стоплю прямо в городе: не та ветка метро, слишком рано кончилась. Как уже доказано, духи трассы любят психов. Не прошло и пяти минут, как Chevy van[6] вывозит меня аж до первой toll booth[7]. Дают какое-то пирожное. Это хорошо, у меня вся еда кончилась. Там позиции никакой, надо метров 200 пройти прямо по highway, иначе совсем большой крюк. Навстречу едет мент, притормаживает, что-то кричит. К счастью, нас разделяет бетонная стенка, как на МКАДе. Развожу руками, рысью чешу по обочине. В руке табличка “Albany”, обращена к потоку. Мало ли, а вдруг.
Сработало. Стопится Nissanчик, я даже думала: не мне. Молоденький негритёнок едет в Олбани, столицу штата, навестить больного папу. Разговор не клеится: я на нервах. А погода классная — золотая осень.
— До твоего выхода с хайвэя, — говорит, — еще минут 40, не могу. Но можешь позвонить по сотовому.
Звоню, но Эл тоже не имеет 40 минут.
Высадилась на выходе, перебегаю на вход. Не берут. Рано или поздно возьмут, но поздно мне нельзя. Перемещаюсь на запретную зону, но там машин больше и скорости умеренные. Через пять минут со входа появляется мент. Стукнул кто-то.
Берёт мой паспорт, звонит куда-то. Ладно, пусть criminal records[8] проверят. INS уже не боюсь, не до того. Объясняю менту свою сущность, втолковываю: если я вовремя не попаду на самолёт, стану нелегалкой, и меня все равно арестуют, вот и голосую, где нельзя. А без шмоток улететь не могу, там travel cheques[9]. Терять мне, типа, нечего. Мент сжалился, довёз до следующего выхода, высадил, отлично понимая, что я сейчас опять займусь нарушением закона. Я набираюсь наглости и прошу его застопить мне машину.
— Тут уж ничем помочь не могу, — говорит. — Totally illegal[10].
Бог с ним. Мне еще четыре выхода миновать надо. Голосую на идиотской позиции перед toll booth, где меня мент поставил. Ура, через 10 минут из коцанного «Кадиллака» мне машут и стопятся уже в неположенном, но единственно возможном месте. Парочка времён Керуака, как бы классно пообщались, но не сезон. Они вошли в моё положение и довезли куда надо. Уф. Без пяти два. Самолет улетает в шесть. Минус регистрация.
Эла на стоянке нет. Бегу к автомату. Дома тоже нет. В пути или…? Обегаю truck’и в поисках ride[11] в сторону Нью-Йорка. Ни души. Тут появляется мой Эл с коробками. Ура! Вымылся, приоделся — а мне слова сказать некогда. Блин, хрен ли я в этом хостеле застревала?
Сгрузил коробки, уехал. Дура я, надо было попросить сгрузить у входа на highway, все равно на стоянке никого нет. Перетаскиваю свои четыре места багажа по очереди. В процессе рядом стопится пацан на новеньком пикапчике, едет в аэропорт Олбани. Собирает по пути мои коробки. Можно, говорит, регистрироваться за 10 минут до вылета. Но это внутренние рейсы, а насчёт международных не знает.
Стою у выхода с service area[12] со всеми своими манатками. Без пяти три. Ровно в три стопится раздолбанный van с мексиканской семьей. Едут в Манхэттен! По-английски еле волокут, но поняли, куда мне. Что спешу, понять не могут никак. Едут ровно 60 миль в час. При том, что speed limit[13] — 75. Только бы не сломались!
Не сломались, но решили покушать. Вразвалочку пошли в «Макдоналдс». Предлагают мне поесть, но я не в состоянии, а как оказалось, зря. Надеюсь, на борту покормят. Ха, где тот борт… Когда поедем? Через 10 минут. Проходит 20, 25. Неторопливо жуют, потягивают пиво. Рву на себе волосы — им пофиг. Искать другую машину уже поздно.
Едем дальше. Я в тоске. Они оживлённо переговариваются с сыном: пацан лучше всех понимает по-английски. И вот он с ангельской улыбочкой вопрошает:
— Тебе в аэропорт Кеннеди, да? Ты спешишь, правда? А сколько ты нам заплатишь, если мы тебя туда отвезём?
Ругаться сил нет. Ядовито отвечаю, что надо было раньше чесаться, а теперь я уже опоздала, плакали их денежки.
Отвезли-таки в Бруклин, высадили у метро, прямая ветка до аэропорта. Пытаюсь проникнуть в метро: там крутящаяся решётка на входе. У меня в запасе где-то подобранная просроченная магнитная карточка. Подбегает услужливый служащий, проводит свою карточку и перемещает мой багаж внутрь.
— Теперь ты свою проведи, — говорит. Автомат пищит, но решётка не крутится. Пробую опять.
— Как же так? Может, мне заплатить?
— Нет-нет, это бывает, извините.
Проводит свою еще раз, я чинно вхожу.
Между поездами большие перерывы, как водится. Шмотки перетаскиваю в два приёма, никто и не думает помочь.
Короче, когда добралась до своего терминала, самолёт уже час был в воздухе. Красиво. Всяко я опаздывала, вот теперь и на самолёт тоже. Костя Савва в последнем письме напутствовал: «Смотри не опоздай на самолёт». Как в воду глядел.
Но я ведь в Америке, а здесь клиент всегда прав. Как вы помните, дату вылета я поменяла, а стикер представлял собой маленькую бумажку с логотипом фирмы STA Travel, на которой от руки чёрной ручкой была написана дата. Недолго думая, я её чёрной же ручкой и переправила с 10.31 на 11.01 (у них пишут сначала месяц, потом число). Типа, клерк ошибся. Самолёты, говорят, по осени пустые летают — какая им разница, какое число, авось посадят. Думала позвонить по внутреннему телефону и спросить о наличии мест, но поленилась. Вот и хорошо, потому что практика показала, что только «Аэрофлот» пустой летает. «Дельта» вся забита. Но я пребывала в блаженном неведении.
Барахло моё лежало на тележке. По идее, за неё надо платить, иначе не заберёшь её с места парковки — колесо заблокировано. Но можно подождать, пока у кого-то телега освободится и её ещё на место не отгонят. Что я и сделала. Никакой камеры хранения не надо — бродишь себе с тележкой. Так и обследовала территорию, нашла, где кормят. Видимо, у них во всех аэропортах так: кормушки уже в зоне, надо весь багаж выгружать, просвечивать, проходить через звенелку и опять загружать. Всё самостоятельно, мужики в форме стоят и ухом не моргнут. Эмансипация, блин! Раскошелилась на Burger King — это типа McDonaldsa. Тут хрен кто угостит, пришлось проявлять самостоятельность. Даже приятное что-то в этом есть.
