– Опять пауки!

– Осторожно, здесь ловушка!

– Внимание, ребята!

Туннель постепенно расширялся. Моя лампа излучала густой красный свет, поскольку специалисты из разведки почему-то полагали, что арахноиды не способны различать предметы в этой части спектра. К сожалению, он равным образом был неудобен и для нас самих, но это уже никого не волновало. Впрочем, и то и другое не имело особого значения. Если промышленность Содружества могла производить приборы ночного видения, то логично было допустить, что и заводы Гегемонии могли снабдить своих союзников аналогичными устройствами. Поэтому я в конце концов выключил свой фонарь и продолжал пробираться вперед, полагаясь исключительно на инфракрасное устройство своего визора.

Позади меня прогремел взрыв, слишком мощный, чтобы его можно было списать на одну из наших ручных гранат. Затем до меня донесся характерный скрежет, и очередной паук выскочил прямо на меня из отводного туннеля. Я выстрелил в него из моего ружья, но, судя по всему, промахнулся. На экране моего визора я различил смутные очертания ещё одной твари, направлявшейся в мою сторону. Я выждал, пока она приблизилась, после чего влепил ей заряд где-то посреди её восьми глаз.

Высота туннеля продолжала увеличиваться, и скоро мне удалось встать на колени. Зачем высокие своды понадобились самим арахноидам, можно было только догадываться. Рост самых крупных встреченных мною особей не превышал полуметра.

От моего отделения осталось всего шесть человек, да и те думали только о том, как бы побыстрее выбраться из злополучного подземелья.

– Отставить разговоры! – закричал я. – Никто не отступит ни на шаг, пока мы не перебьем всех пауков!

– Осторожно, сэр!

Я развернулся и увидел с полдюжины арахноидов, выскочивших из люка, расположенного в потолке туннеля в нескольких метрах позади меня.

Солдат, прокричавший предупреждение, выстрелил несколько раз, но не сумел остановить атаки пауков.

Двое из них бросились на меня. Одного из них я остановил выстрелом в живот, но второй успел подбежать ко мне почти вплотную.

Я выбил пистолет из его лап прикладом моего ружья, хотя удар теплового луча опалил мне плечо. Закричав от боли, я выстрелил вторично, с расстояния чуть больше полуметра. Промахнуться было невозможно. Паук взорвался, словно граната, на несколько секунд заполнив пространство туннеля мелкими клочками омерзительной желтоватой плоти.

Солдат, следовавший за мной по пятам, был мертв. Его голова, отрезанная тепловым лучом, валялась на каменном полу туннеля, но, во всяком случае, он не даром отдал свою жизнь. Два дохлых паука лежали рядом, а третий тщетно пытался подняться на перебитые лапы. Я прикончил его выстрелом из моего ружья.

Мой скафандр, имевший автоматическую систему регенерации, находился ещё в весьма приличном состоянии. Полученные пробоины были уже заделаны. Я чувствовал, как медицинское устройство распыляло дезинфицирующую эмульсию по обожженным участкам моего тела.

Сейчас меня больше всего беспокоил единственный оставшийся в живых паук, укрывшийся где-то за моей спиной, в одной из многочисленных развилок подземного лабиринта. Он по-прежнему представлял для меня серьезную угрозу, учитывая фанатичную привычку этих насекомых сражаться до последнего вздоха.

Заметив впереди себя тусклый свет, я без колебаний направился к нему. Скоро я достиг небольшой площадки, где сходилось вместе несколько туннелей. Стены пещеры, покрытые неизвестным мне составом, слабо флюоресцировали.

Здесь я остановился. Издалека до меня доносились звуки непрекращающейся битвы. Неожиданно из одного из туннелей появилось сразу трое пауков. Один из них зацепил когтем выемку в полу, на которую я никогда бы не обратил внимания, и искусно замаскированная крышка люка отскочила в сторону. В ту же секунду его компаньоны обнаружили мое присутствие.

Двумя выстрелами я успокоил обоих. Третий успел скрыться.

Воспользовавшись минутой затишья, я исследовал туши своих противников.

Самое удивительное мое открытие заключалось в том, что, как выяснилось, арахноиды не использовали никакого защитного снаряжения.

Кто знает, может быть, они на самом деле обладали способностью существовать в условиях практически полного отсутствия кислорода. Но для решения этого вопроса требовалось немалое количество времени, которого у меня, естественно, не было. Очередной неприятный сюрприз подготовил мне паук, незадолго перед этим скрывшийся в отверстии люка. Брошенная им граната разорвалась всего в нескольких шагах от меня. Если бы не моя сверхчеловеческая реакция, участь моя была бы решена. Взрыв практически не задел меня, хотя град металлических и каменных осколков пронесся в нескольких миллиметрах над головой. Паук снова скрылся в отверстии, угостив меня на прощанье ещё и выстрелом из своего ружья.

Я подполз к краю отверстия в полу и осторожно заглянул вниз. Там шевелилась омерзительная масса, включавшая не менее дюжины паукообразных. Прежде чем они заметили меня, я успел швырнуть вниз одну из последних моих гранат и немедленно захлопнул крышку люка.

Вокруг меня постепенно начали собираться оставшиеся в живых солдаты. Их доспехи были покрыты потеками грязи и крови. Еле живые от усталости, они улеглись на полу пещеры.

– Офицеры, доложите обстановку, – потребовал я.

Один за другим они выходили на связь. Полученные мною сведения были малоутешительными. В большинстве отделений в живых осталось меньше четверти списочного состава. В ряде случаев доклады делались сержантами, поскольку их командиры были убиты или тяжело ранены.

Последней вышла на связь Фреда.

– Рада тебя слышать, Орион. У меня осталось всего пятеро солдат, да и те ранены. Кажется, я одна не получила ни единой царапины.

Таким образом, получалось, что по завершении первой стадии операции мы очистили от пауков два верхних уровня подземного лабиринта астероида, потеряв при этом почти две трети всего численного состава. Под контролем пауков оставалось ещё по меньшей мере четыре уровня. Может быть, и больше.

Тишина стояла такая, словно мы находились на кладбище. Сражение как-то само по себе прекратилось, и пыль, столбом стоявшая в катакомбах, понемногу осела. Арахноиды перебрались на нижние горизонты лабиринта и, судя по всему, собирались оставаться там в ожидании новой нашей атаки.

Я приказал медику развернуть полевой госпиталь и оказать первую помощь всем пострадавшим, а тем, кто не нуждался в ней, воспользоваться стимулирующими средствами, имевшимися в их походных аптечках. Лекарственные вещества, заключенные в специальные мини-контейнеры, превосходно снимали физическую усталость и стимулировали деятельность головного мозга. Солдаты окрестили их «напитком радости», «материнским молоком» или ещё более хлесткими эпитетами, малопригодными для употребления в сколько-нибудь приличном обществе.

После этого я послал команду из нескольких человек на поверхность астероида с приказом собрать и принести все гранаты и шашки, оставленные нам экипажами шатлов.

Как это ни удивительно, но им удалось поймать и нескольких арахноидов, вероятно поджидавших там возвращения людей.

– Мы взяли их всех, сэр, – с гордостью объявил мне возглавлявший группу сержант. – Живыми! Хотя, – добавил он, немного подумав, – кто знает, может быть, и не совсем всех, сэр.

– Имели ли они при себе какое-нибудь защитное оборудование? – поинтересовался я.

– Не думаю, сэр, – сказал сержант. – Во всяком случае, я не заметил ничего подобного, сэр.

Ну, теперь ученые должны быть довольны, подумал я. Наконец-то сбылась их заветная мечта.

Я приказал раздать взрывчатку солдатам – её следовало обязательно использовать перед спуском в очередной, ещё не исследованный туннель.

– Взрывайте каждый люк, – напутствовал я. – Вас не должно интересовать то, что за ним находится. Разбираться будем потом. Не жалейте ни врагов, ни взрывчатки. Будьте предельно осторожны. Прежде чем сделать один шаг, подумайте дважды. Запомните главное. Вы нужны мне живыми! А теперь за дело!