– Еще бы. Когда ещё представится такая возможность…

Однако никто из них не рассмеялся.

Красное солнце, расположенное к тому же на значительном удалении от нас, давало очень мало света. Где-то в темноте, впереди нас, плыл в пространстве обломок скалы, на котором через несколько минут должна была пролиться первая кровь.

Обернувшись, я бросил взгляд на оставленный нами транспорт. Он показался мне невероятно огромным по сравнению с далекими звездами, и это лишний раз подтвердило старую истину, что все в мире относительно. Чуть поодаль зависли в пространстве сотни боевых кораблей, один залп которых легко мог обратить злополучный астероид в облачко космической пыли.

Мы медленно приближались к поверхности астероида. Он казался совершенно безжизненным. Ни единой вспышки света не нарушало первозданную темноту. Бититу рос на наших глазах, преобразуясь в мир, покрытый скалами и расщелинами, таинственный и угрожающий. Несмотря на обязательный в подобных ситуациях энергетический щит, космический скафандр и взвод солдат, собравшихся вокруг меня, я чувствовал себя в этот момент на удивление беззащитным.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я бросил взгляд на часы. До начала бомбардировки оставалось сто десять секунд. Целая вечность в жизни человека, особенно если этот человек солдат.

Неожиданно я заметил странные блики света на поверхности астероида.

Что бы это могло быть? Отблески солнечных лучей от поверхности камня?

Нет, Джильберт слишком далеко, да и свет его красных лучей не мог произвести подобного эффекта. Прежде чем я успел найти ответ на этот вопрос, фронтальная бронированная оболочка одного из наших шатлов ослепительно вспыхнула от прямого попадания теплового луча. Вслед за ним в небо поднялись ракеты с ядерными боеголовками.

Арахноиды все-таки заметили наше приближение и успели нанести упреждающий удар.

Первоначальный план нанесения бомбового удара был, естественно, забыт.

Приходилось думать о собственном спасении, и прежде всего о том, как перехватить приближающиеся ракеты ещё до того, как они сумеют нанести нам непоправимый урон.

Слава Богу, я не зря потратил столько времени на обучение своих солдат. Большинство ракет нам удалось уничтожить ещё на дальней дистанции. Большинство, но не все.

Несколько наших судов разлетелись на куски, так и не успев уклониться от встречи с крылатыми ракетами. Крики умирающих солдат способны были разорвать барабанные перепонки.

– Взводу тяжелого вооружения открыть огонь по наземным целям, – приказал я. – Всем остальным продолжать выполнять боевую задачу, используя противоракетные установки.

Мои солдаты в точности выполнили приказ, но одного этого оказалось недостаточно.

Пусковые установки арахноидов были замаскированы столь искусно, что большинство из них мы засекали только после того, как ракеты были уже выпущены. Одна из таких ракет угодила в борт нашего шатла. Резкое повышение температуры можно было почувствовать даже через защитную оболочку космического скафандра. Нас осыпало градом осколков. Один из них наповал уложил солдата.

К счастью, и наш ответный огонь наконец-то начал давать первые результаты. На поверхности астероида расцвели десятки огненных цветов. Лучше было не думать, что происходило в радиусе их поражения. Мы продолжали нести тяжелые потери, но у меня уже не было сомнения, что большинство наших кораблей сумеет благополучно достичь поверхности астероида. Сейчас нас отделяли от неё какие-то сотни метров.

В дело вступили легкие орудия арахноидов. На моих глазах один из таких снарядов угодил в скафандр сидевшего рядом со мной солдата. Кровь и ошметки плоти разлетелись во все стороны, мгновенно обратившись в условиях, близких к абсолютному вакууму, в твердые шарики.

Мы сгрудились в носовой части шатла, пытаясь укрыться от снарядов и тепловых лучей, легко пронизывающих его менее защищенные части.

По меньшей мере половина из находившихся на борту людей была убита, когда мы наконец приземлились на каменистую почву астероида.

Я распахнул люк и первым выпрыгнул наружу. Сила тяжести была ничтожна, и мне потребовалось немало усилий, чтобы удержаться на его поверхности.

Я привел в действие портативное устройство искусственной гравитации в моем ранце, что позволило мне обрести некоторую уверенность и плотнее прижаться к грунту, пережидая интенсивный обстрел.

Ситуация была критической. Часть моих солдат охватила паника.

– Они вокруг нас!

– Их сотни, тысячи!

– У меня отказал кислородный баллон!

– Надо уносить ноги!

– Где остальные, черт побери? Прикройте меня огнем!

– Пауки совсем близко!

Я снял гранату, висевшую у пояса, и швырнул её в сторону предполагаемого входа в подземный лабиринт. При полном отсутствии атмосферы взрыв был совершенно бесшумным.

– Прекратить панику! Всем ко входу в туннель! – рявкнул я что было силы. – На поверхности остаются только те, что уже сдохли. Внутрь, мать вашу так!

Вторую гранату я бросил уже в само отверстие туннеля и, выждав чуть более секунды, последовал за ней, расчищая себе путь выстрелами из лазерного пистолета.

Туннель оказался настолько узок, что я едва мог ползти. Ко всему прочему, здесь было темно, как в аду. Прибор ночного видения не спасал положения, и мне пришлось включить лампу, закрепленную на моем шлеме.

Позади себя я услышал подозрительный шум и, перевернувшись на спину, направил дуло ружья в сторону источника звука.

– Не стреляйте! Это я, сэр, – прозвучал у меня в наушниках голос одного из моих солдат, и в то же мгновение я увидел фигуру в безликом космическом скафандре, приближавшуюся ко мне.

Снова перевернувшись на живот, я неожиданно для себя оказался нос к носу со своим первым арахноидом, крупной черной тварью, около метра в диаметре, с восемью членистыми ногами, покрытыми редкими жесткими волосами, больше напоминавшими колючую проволоку. Чудовище было вооружено странным продолговатым предметом невиданной мной доселе конструкции, направленным прямо на меня. Довершала картину гнуснейшая морда, способная присниться разве что в кошмарном сне, украшенная чудовищными челюстями и восемью красными глазами самой разной величины.

Мне не оставалось ничего другого, как прижаться к земле, не позабыв, однако, одновременно спустить курок. Я почувствовал, как раскалилась задняя часть моего шлема, задетая тепловым лучом, услышал жуткий вопль и скрежет чудовищных когтей о каменный пол.

Когда я поднял голову, мерзкая тварь уже исчезла, оставив после себя лишь лужицу желтоватой слизи. Медленно пробираясь вперед, я добрался до места, где туннель разделялся надвое. Не мудрствуя лукаво, я швырнул гранату в боковую штольню, сделав одновременно несколько выстрелов в направлении основного туннеля.

Приказав следовавшему за мной солдату оставаться на месте до подхода его товарищей, я занялся исследованием штольни.

Мои наушники вибрировали от возбужденных возгласов солдат, последовавших за мной в подземелье.

– Их здесь тысячи!

– Они впереди нас!

– Они позади нас!

– Надо поскорее убираться отсюда!

Увы, при всем желании сделать это было уже невозможно. Уцелевшие шатлы оставили астероид, едва их покинул последний солдат. Нам оставалось только идти вперед. Победить или умереть.

Продолжая передвигаться ползком, я опускался все ниже и ниже. Некоторое время мне не попадалось ничего, стоящего внимания, хотя время от времени до меня доносились характерные звуки скрежета когтей о каменный пол и пронзительный свист, издаваемый голосовыми связками арахноидов. Сами они оставались невидимыми.

Против ожидания, в туннелях оказалось достаточное количество воздуха, во всяком случае, настолько, чтобы мы могли слышать звуки, раздававшиеся в лабиринтах подземных переходов, хотя точную физическую причину этого эффекта я вряд ли бы сумел объяснить. Возможно, что свою роль здесь сыграла и повышенная звукопроводимость местных горных пород. Звуков было больше чем достаточно. Я мог различить типичный звук работающих лазеров, стрелявших с такой быстротой, что он сливался в один непрекращающийся вой. Грохот разрывов гранат, крики солдат. Словом, настоящий ад.