– Сколько язычников ты сам убил? – спросил меня старший мальчуган.

– Слишком много, – ответил я, – но все равно недостаточно.

– А что испытывает человек, когда убивает себе подобных? – поинтересовалась служанка.

– Лучше убить самому, чем позволить врагу убить тебя, – ответил я не думая. Она покачала головой.

– Я знаю, что Святая Церковь благословила войну против них, но все же Христос учил нас, что убивать грешно, не так ли?

Ее явное неодобрение разозлило меня.

Я мог бы рассказать ей, что делали язычники с христианками, когда брали их в плен, описать сожженные деревни, где женщин сначала насиловали, а затем вспарывали им животы на глазах их собственных детей, судьба которых порой бывала и того хуже.

Но я не сказал ничего, потому что неожиданно мне стало стыдно.

Мои собственные солдаты проделывали то же самое, когда мы захватывали деревню варваров.

– Все они язычники, – вступился за меня старший парнишка, – слуги антихриста. Убивать их совсем не грех, как говорят отцы Церкви. Они вообще не люди.

– У них такая же красная кровь, как и у нас, – проворчал я себе под нос.

– Ну и что с того. Пролей её столько, сколько сможешь.

Что тебе делать здесь? Возвращайся на войну как можно скорее, – фактически хотел сказать он мне. И я решил последовать его совету. Это не мой дом, и он никогда не будет моим. Как только нога заживет, я вернусь к моим солдатам, – пообещал я себе.

После ужина мальчишки предложили мне занять их постель, но я только рассмеялся им в ответ.

– Я спал на голой земле так долго, что, пожалуй, не смог бы уснуть, оказавшись на куче соломы.

Развернув свое походное одеяло, я растянулся на полу, недалеко от их кровати.

Незадолго перед тем как уснуть, я услышал, как старший из ребят сказал своему младшему брату:

– На следующий год я буду достаточно взрослым, чтобы пойти в армию.

– Не делай этого, – против воли вырвалось у меня. – Лучше оставайся дома и помогай отцу растить твоих братьев.

– Служба в армии приносит мужчинам славу.

– На войне нет славы, – угрюмо отозвался я. – Ты уж поверь мне. Там только боль и кровь.

– Воевать с язычниками – значит сражаться за дело нашего Господа…

– Лучше живи, сынок, во славу Господа. Убивать людей – значит служить сатане.

– Но что плохого в том, чтобы убивать язычников? Священники благословили эту войну.

Еще бы, подумал я устало. Они всегда так делают.

– Сам император…

– Ложись спать, – неожиданно для самого себя гаркнул я, – и забудь об армии. Только болван пойдет на войну, когда он не обязан этого делать.

Мои слова заставили его замолчать.

Я повернулся на другой бок и сразу заснул, мечтая о будущем, когда корабли полетят к звездам.

Я проснулся в своей каюте на борту «Аполлона» от того, что кто-то грубо потряс меня за плечо. Рядом со мной стояла Фреда.

– Взгляни лучше на это сообщение, – посоветовала она, – я получила его во время последней корректировки курса.

Встряхнув головой, чтобы прогнать остатки сна, я ткнул пальцем в сторону дисплея, укрепленного над моим изголовьем.

– Включи его.

На снимке ясно были видны два крейсера скорписов, зависших в пустоте, на фоне звездного неба.

– Как ты думаешь, они засекли нас? – спросил я.

– Скорее всего, да, – пожала плечами Фреда. – Их сенсоры не хуже наших, если не лучше.

– Но пока они не сделали ничего, чтобы остановить нас.

– Прошло всего тридцать секунд.

Я бросил взгляд на цифры, появившиеся на экране. Крейсеры продолжали медленно дрейфовать в пространстве, не обращая на нас никакого внимания.

– Похоже, они не торопятся, – вздохнул я.

– А куда им спешить? Флот Гегемонии наверняка уже перекрыл большинство возможных точек нашего выхода, – заметила Фреда. – Им достаточно знать наше точное местонахождение и время, когда мы доберемся до системы Джотто.

– Как далеко от Лориса мы сейчас находимся? – спросил я, усаживаясь на кровати и натягивая мундир. – Если мы сумеем выйти в обычное пространство в пределах самой системы, нам не о чем особенно беспокоиться.

– Автоматы разнесут нас на куски в доли секунды. Это так же верно, как если бы мы приближались к Прайму.

– Тогда сработали наши почтовые капсулы. Мы можем использовать этот трюк ещё раз.

– И привести у себя на хвосте весь флот скорписов, – добавила Фреда, нахмурясь.

– Что же ты предлагаешь? – спросил я.

Она ответила не сразу.

Либо она не знает, что сказать, успел подумать я, либо знает ответ слишком хорошо и сейчас прикидывает, как бы получше преподнести его мне.

– Мы можем изменить курс, – произнесла она наконец, – зачем нам лететь на Лорис и класть свои головы в пасть льву? Существуют сотни других систем, тысячи планет. Выбор велик…

– Мы должны доставить нашу пассажирку для встречи с лидерами Содружества. Они находятся на Лорисе. Вот почему мы и должны лететь именно туда.

– Мы можем взять курс на тысячу других планет и уже оттуда отправить сообщение на Лорис, – возразила Фреда.

– А если скорписы обнаружат нас на одной из этих планет, что тогда?

– Шансы на то, что это может произойти, настолько ничтожны, что…

– Но если нас все-таки найдут, какие у нас будут шансы остаться в живых? – прервал её я. – Нулевые! – И, не дав ей возможность возразить мне, тут же добавил: – Лорис хорошо защищен, и все оборонительные силы системы будут на нашей стороне. В крайнем случае, будем пробиваться с боем.

Мне определенно не удалось убедить её. Но не мог же я сказать Фреде, что основной причиной моего желания поскорее оказаться на Лорисе было критическое состояние Ани. Даже во время криосна её силы продолжали убывать. Золотой бог был причиной её болезни, и моим единственным шансом спасти Аню была смерть самого Атена.

Избрав своей штаб-квартирой Лорис, столицу Содружества, Атен вряд ли бы снизошел до того, чтобы явиться на встречу с нами на одну из предложенных мною планет. Следовательно, я должен был лететь на Лорис, какой бы рискованной ни казалась подобная попытка.

Выражение лица Фреды недвусмысленно говорило о том, что она думает о моем решении.

– Курс прямо на Лорис, – приказал я, вложив в свои слова как можно больше решительности. – Точка нашего выхода в обычное пространство должна находиться в пределах самой системы. Выполняйте!

– Дуракам закон не писан, – пробормотала Фреда угрюмо.

– Что это значит?

– Ничего особенного. Фольклор. Древняя история…

Человеческие чувства – забавная вещь. Согласно показаниям наших датчиков, мы неслись в пространстве со скоростью, многократно превышавшей скорость света, но ощущение было такое, что наш «Аполлон» неподвижно висит в пустоте.

Так прошло ещё несколько дней, пока наконец не настало утро, когда Фреда сказала мне.

– Мы находимся в двух днях пути от системы Джотто. Если ты ещё не отказался от своего безумного плана, сейчас самое время отправлять почтовые капсулы.

Я прекрасно понимал, на какой огромный риск мы идем. Хотя вокруг нас была по-прежнему черная пустота, мне казалось, что весь флот скорписов находится где-то рядом, выбирая лишь удобный момент, когда мы снизим скорость и окажемся в обычном пространстве, чтобы обратить наше судно в облачко ионизированного газа. Я уже не говорю о том, что малейшая неточность в расчетах могла привести к тому, что «Аполлон» при выходе из гиперпространства неизбежно врезался бы в любое небесное тело, случайно оказавшееся поблизости.

Напряжение на капитанском мостике возрастало с каждым часом. Мы отправили все остававшиеся в нашем распоряжении почтовые капсулы, после чего с помощью бортового преобразователя изготовили ещё несколько штук, использовав в качестве исходного материала контейнеры с продовольствием.

– Нам вполне достаточно двухдневного запаса провианта, – объяснил я, – на третий день мы будем завтракать уже на Лорисе.