– Они идут на нас всей армадой, капитан. Со всем, что у них есть, включая походные кухни.

В помещение КП вбежал майор Пражмо. Ренолдз быстро ввел его в курс дела, но майор едва дал ему закончить.

– Нужно трогаться с места, капитан. Вашим и моим людям. Всем. Немцы наступают быстро, чертовски быстро. Ваш генерал может не понимать этого.

Ренолдз попытался возразить, но поляк перебил его, указывая на карте точку в двух километрах к востоку от Бялы. Это был неправильной формы перелесок, имевший несколько километров в длину, сквозь который пролегало ведущее на север шоссе №5.

– Мы должны занять оборону здесь. Когда немцы прорвутся, они попытаются захватить это место. Взгляни... – настаивал майор, тыча пальцем в карту. – Это последнее место, где можно поставить заслон. Когда их танки минуют этот лес, они вырвутся на оперативный простор.

Ренолдз внимательно изучал рельеф и пытался сосредоточиться, не обращая внимания на нетерпеливого поляка. В качестве тактического резерва бригады, они отвечали за участок обороны шириной около десяти километров. Им потребуется время, чтобы добраться до леса, еще больше времени нужно, чтобы там обосноваться. Если он ошибется, они останутся вообще вне позиций, беспомощно наблюдая за атакой противника, которая пройдет мимо них или сквозь них.

Однако устроить на шоссе засаду было заманчиво. В конце концов Ренолдз согласился и приказал Форду подготовить роту к движению. В любом случае они не могли оставаться на своих теперешних позициях. Противник знал о них и мог снова нанести удар. Огонь вражеских батарей мог серьезно сковать их действия.

Но будь он проклят, если тронется с места, не поставив в известность бригаду. Адамз уже связался с тактическим центром управления бригады, однако полковник Айверсон убыл на командный пункт одного из батальонов. Офицер бригады по оперативным вопросам, однако, дал Ренольдзу свое "добро", предупредив:

– Занимайте позицию, но смотрите внимательно, – в его голосе прозвучала истерическая нотка. – Немцы приближаются на полной скорости.

Раздавшийся снаружи грохот танковых дизелей заглушил даже артиллерийскую канонаду. Выглянув из сарайчика, Майкл увидел, как польские БМП и Т-72, переваливаясь на ухабах, ползут мимо. Как и планировалось, большая часть роты "Альфа" разместилась на броне боевых машин, в то время как польские солдаты набились внутрь. Командирский танк майора Пражмо притормозил, чтобы Ренолдз, Адамз и сержант Форд успели вскарабкаться на него, а затем быстро, набирая скорость, покатился на восток.

Поездка оказалась не из приятных, и Майкл поблагодарил Бога за то, что местность была относительно ровной. Механик-водитель очертя голову гнал тяжелую машину напрямик к лесу, темнеющему впереди уже на расстоянии меньше километра. Майкл оглянулся. Артналет на их позиции совсем прекратился. Неужели противник заметил их маневр? Неужели даже сейчас за ними наблюдают?

Раздавшийся над ним грохот заставил Майкла посмотреть вверх. Над полем на предельной скорости пронеслось на небольшой высоте звено из четырех штурмовых вертолетов "Апач". В следующую секунду показались еще два звена. Их появление и обрадовало, и обеспокоило Майкла. Такое количество мощных боевых машин могло создать немцам немалые проблемы, однако он сразу же подумал о том, каково же приходится дивизии, если через считанные часы после начала боя она оказалась вынуждена прибегнуть к вертолетному резерву?

Глядя вслед несущимся на юг "вертушкам", он заметил в воздухе еще какое-то движение. Приглядевшись, он увидел далекие силуэты истребителей, которые, однако, вполне можно было узнать. Самолеты разворачивались, чтобы пройти над полем боя, и Ренолдз определил, что это "Фантомы" F-4 американского производства, но состоящие на вооружении германской армии. Поразительно, но "Апачам" на этот раз не придется свободно господствовать в воздухе.

Майкл внезапно почувствовал себя беззащитным и уязвимым. Ему хотелось поскорее оказаться под деревьями или под каким-нибудь другим укрытием – лишь бы не под открытым небом. Стальная броня танка, на которой он сидел, была тверда как камень, и столь же неподатлива. Он чувствовал себя здесь, как жук на наковальне. Если немцам удастся подобрать подходящий молот...

Тряхнув головой, Майк попытался привести в порядок свои мысли. Глядя назад и направо, он видел все пространство между лесом и Свеце. На северной оконечности поселка дома стояли реже, дальше простирались поля, наполовину распаханные, наполовину засаженные озимыми. Сам населенный пункт был почти не виден в клубах черного и серо-седого дыма. Звуки боя доносились теперь слабее и невнятнее, но Майкл сумел различить уханье 120-миллиметровых танковых пушек и разрывы артиллерийских снарядов. Между тем польский танк, приблизившись к границе леса, сбросил обороты, и Ренолдз расслышал трескучие выстрелы автоматических винтовок.

Граница лесопосадки была четкой. Это был старый, почти без подлеска, хвойный лес, за которым заботливо ухаживали. Деревья росли на таком расстоянии друг от друга, что давали и приличное укрытие для пехоты, и позволяли польским танкам занять между их стволами выгодную позицию.

Шоссе №5 – четырехполосная асфальтированная автострада – рассекало лес в направлении с юго-запада на северо-восток. Деревья стояли по обеим его сторонам на отрезке около пятисот метров, после чего шоссе выходило на отлогую болотистую равнину, незаметно понижающуюся в сторону Вислы.

Танки майора Пражмо остановились в считанных метрах от деревьев, давая возможность пехотинцам Ренолдза соскочить с брони.

Лишь только Майк спустился на землю, он тут же стал отдавать распоряжения сержанту Форду.

– О'кей, Энди, теперь надо позаботиться о боевом охранении. Прикажи отделению 1-го взвода заняться разведкой, чтобы никто на нас не бросился из этих кустов. Я пока осмотрю местность, чтобы определить позиции для "Джавелинов", затем...

К ним подошел майор Пражмо, и Майкл Ренолдз заметил, что Форд чувствует себя неуверенно.

– Сэр, я не уверен, сможем ли мы...

Внезапно, словно из ниоткуда, раздался грозный вой реактивных двигателей и над ними пронесся, как тень, треугольный "Фантом". Все, кто находился еще на открытой местности, бросились плашмя на землю или под прикрытие деревьев. Майк посмотрел ему вслед. Мальтийский крест – эмблема германской армии – казался не на своем месте на борту сделанной в Америке машины. "Фантом" не атаковал, но никто не сомневался в том, что они обнаружены.

Ренолдз снова повернулся к Форду и продолжил отдавать распоряжения. Ему приходилось сосредоточивать все внимание, так как его отвлекал майор Пражмо, стоявший рядом с ним, также отдающий своим людям приказы невнятной скороговоркой на польском языке. Небольшая группа офицеров и сержантов серьезно кивала головами в такт пулеметным очередям майора. Наконец он закончил инструктаж, поляки бросились по машинам, а майор повернулся к Майклу, ожидая пока его более молодой коллега закончит.

– Но командир, – упрямо возразил Майклу сержант Форд, – у нас может не хватить времени для всего этого. Судя по тому, что я слышал по радио, чертовы фрицы уже движутся через линию обороны бригады.

Пражмо внезапно издал какое-то восклицание, указывая на юг. Он кричал по-польски, но в его голосе Майклу послышалось предупреждение. Он хотел спросить, в чем дело, но майор уже повторил свою фразу по-английски:

– Танки! Германские танки в Свеце!

Бог мой! Ренолдз поднес к глазам бинокль. Среди строений он разглядел приземистые угловатые силуэты танков, которые быстро двигались и вели огонь из своих мощных орудий, превращая в пылающие руины здания, где заняли оборону американцы. Сквозь выстрелы пушек прорывалось тарахтение пулеметов.

Ренолдз с трудом справился с паникой, готовой овладеть им. Ему еще надо было многое успеть сделать. Они были совершенно не готовы к обороне. Требовалось время, но, как бы отчаянно он ни желал его, он знал, что никто ему этого времени не даст. Немцы были чересчур близко и двигались слишком стремительно.