По улице прогрохотал грузовик, выведя Эрин из состояния задумчивости. Москва просыпалась. Вскоре им придется либо разойтись, либо подвергнуть себя опасности: обратить на себя внимание кого-нибудь из ранних прохожих. Мало кто из русских мог позволить себе проводить время на скамейке в парке, да еще в разгар рабочей недели.

– У вас есть какие-нибудь доказательства?

Соловьев поморщился.

– Нет, мисс Маккена. Как я уже говорил, переговоры ведутся крайне осторожно, и дача хорошо охраняется.

Эрин нахмурилась. Без конкретных доказательств, которыми можно было бы подтвердить свое заявление, Соединенные Штаты не могли обнародовать то, что стало им известно о секретных франко-русских переговорах. Обе державы не преминут с достоинством опровергнуть обвинение, Соловьев исчезнет в неглубокой могиле вновь открытого ГУЛага, а переговоры будут и дальше продолжаться в соответствии с намеченным планом.

– Вы смогли бы добыть доказательства? – она приподняла на него глаза.

Соловьев очень долго смотрел на нее и молчал. Потом медленно кивнул.

– Вероятно... хотя это будет нелегко. Для того, чтобы пронести мимо охраны магнитозапись или документы, потребуется тщательно продуманный план... и немного везения. План я разработаю, а вот везение не по моей части.

– Это важно, полковник. Очень важно.

Соловьев кивнул.

– Я понимаю, – он посмотрел на часы да встал. – Мне кажется, мы немного засиделись.

– Как я смогу связаться с вами?

Полковник решительно тряхнул головой.

– Вы не сможете. ФСК становится сильнее с каждым днем. Я подозреваю, что они прослушивают все входящие и исходящие звонки Министерства обороны.

Эрин решилась. Банич очень неохотно дал ей телефонный номер, который она должна была передать Соловьеву, в случае если он покажется ей заслуживающим доверия.

– О'кей, полковник, тогда сами позвоните мне и назначьте следующую встречу, если сумеете найти безопасную телефонную линию. Используйте только этот номер: двести пятьдесят три двадцать четыре шесть два.

Он повторил номер только один раз, правильно. Потом на его лице появилась улыбка – словно луч солнца проглянул из-за туч.

– Вы поразительно изобретательны для простого торгового атташе, мисс Маккена.

Несмотря на все старания, Эрин вспыхнула.

– Ну что ж, тогда до следующей встречи, – полковник галантно поцеловал ей руку и повернулся, собираясь уйти.

– Полковник!

Соловьев обернулся.

– Еще один вопрос. – Эрин встала со скамейки и подошла к нему. – Почему вы решились на этот шаг?

– Я патриот, мисс Маккена, – он состроил сардоническую гримасу. – "Моя преданность России-матушке гораздо больше, чем у кого-либо другого". Примерно так сказал маршал Каминов моему президенту, когда взял в свои руки власть и начал все это безумие. И если его аргументы обернулись теперь против него самого, словно псы, бросившиеся на хозяина, что ж... тем лучше.

27 ИЮНЯ, БЕЛАРУСЬ, ТРАССА СМОЛЕНСК – БРЕСТ В РАЙОНЕ ДЕРЕВНИ СТОЛБЦЫ

Главное шоссе, соединяющее российский город Смоленск с пограничным белорусским городом Брестом, пролегало по краю широкой равнины реки Неман. Тенистые дубравы и безмятежные зеленые луга простирались далеко на север от шоссе. К югу от него все было закрыто непроницаемой стеной густой желтоватой пыли, поднятой колесами и гусеницами военной техники, запрудившей трассу.

Милиция и отряды военной автоинспекции стояли на каждом перекрестке, направляя гражданские автомобили и грузовики в объезд, по второстепенным дорогам, зачастую лишенным твердого покрытия, и по проселкам. Три мотострелковые дивизии, торопясь на запад, двигались и по встречной полосе шоссе. Огромные танковые тягачи с ревом волокли по асфальту низкие платформы, на которых покачивались укрытые брезентом танки Т-80 и боевые машины пехоты. К польской границе направлялось около двух тысяч единиц боевой техники и шестьдесят тысяч солдат, растянувшихся в походную колонну больше чем на семьдесят километров. Эшелоны с топливом и боеприпасами двигались по железной дороге параллельно шоссе.

Пока его подчиненные продолжали торговаться с французами, маршал Каминов усиливал концентрацию войск на границе.

ПАРИЖ

Никола Десо смотрел на мужчину и женщину, сидевших напротив него, со смесью раздражения и презрительности. Эти бельгийцы были совершенно невыразительной парой. Да и кто мог всерьез воспринимать министра обороны – женщину? Особенно такую, которая больше походила на расплывшуюся, седую домохозяйку, а не на высокопоставленного государственного чиновника. Не внушали ему особого уважения располневшая талия и хмурое выражение лица начальника Управления кадров бельгийской армии. Единственным достоинством этой пары могло быть только то, что оба они понимали, кто обладает реальной властью в Конфедерации. Десо покачал головой.

– Я никак не могу согласиться с вашими требованиями об особом отношении, госпожа министр. Ваша просьба не вводить в бой две полноценные мотопехотные бригады столь же неуместна, как и претензии на льготное налогообложение.

– Однако эти бригады – это почти половина нашей регулярной армии, месье, – возразила ему министр обороны. – Хуже того, если вы отправите их на театр боевых действий, вы тем самым заставите наше правительство нарушить одно из важнейших обещаний, данных избирателям. Им было обещано, что наши войска не будут принимать участия в войнах за пределами национальных границ!

Десо сердито уставился на нее. Это была его идея – в первую очередь использовать бельгийские войска. Судя по донесениям из Москвы, становилось предельно ясно, что, чтобы уговорить русских вступить в войну, потребуется гораздо больше времени. Между тем германские и французские войска в Польше срочно нуждались в пополнении живой силой и танками, чтобы возобновить свое приостановившееся наступление. Использование бельгийских войск для обороны коммуникаций и складов Конфедерации могло высвободить для передовой несколько боеспособных соединений. Иными словами, Десо был не готов к тому, что его блестящий план потерпит крушение, столкнувшись с упрямством тупоголовых бельгийских политиков.

– Торжественные клятвы вашего правительства ЕвроКону должны перевесить соображения внутреннего порядка, мадам. Если вы хоть сколько-то в этом сомневаетесь, мне остается только предложить вам еще раз перечитать соответствующие соглашения.

Десо и не собирался смягчать свои слова. Эти двое представляли маленькую, весьма уязвимую страну, втиснутую как раз между Германией и Францией. Им не следует забывать об этом. К тому же, продемонстрировав жесткий подход, он может предотвратить сползание бельгийцев от простого неудовольствия к открытому противодействию.

Наклонившись вперед, Десо твердо закончил.

– Приказ Секретариата обороны окончателен, и мы ожидаем от вас полного и быстрого его исполнения. Я предлагаю вам немедленно заняться подготовкой распоряжений для вашего командования.

С этими словами Десо отвернулся, не обращая внимания на обиженное, напряженное выражение их лиц. К тому времени, как его помощники вывели из его кабинета двух испуганных бельгийцев, Десо уже думал о других, гораздо более важных проблемах.

27 ИЮНЯ, ШТАБ 19-й МОТОПЕХОТНОЙ БРИГАДЫ В РАЙОНЕ ЮЖНЕЕ БЫДГОЩ, ПОЛЬША

Приметы войны были густо разбросаны по польским полям и шляхам. Так у шоссе № 5, на самой его обочине, замерли два сгоревших танка Т-72, пытавшиеся сдержать наступление армий ЕвроКона. Трава вокруг них почернела, и в ней виднелись оплавленные обломки стали и куски резины. В воздухе еще витал легкий, тошнотворно-сладкий запах дыма, нефти и горелого мяса, и становилось тревожно, когда этот запах вплетался в обычные ароматы польского села – в запахи нагретой солнцем травы, лошадей и навоза.

Подполковник Вилли фон Силов стоял на противоположной стороне обочины и смотрел, как походная колонна его 19-й бригады торопится на север, оседлав бронетранспортеры "Мардер" и броню "Леопардов". Одновременно с ними двигались еще тысячи боевых машин и орудий, поднимая над равниной тучи пыли.