– Сонтес, отменяйте особое положение в городе. Усиленное патрулирование оставить. Меняйте рабочие смены. И еще… Патрульные должны знать, что разыскиваемый не знает мужского языка.

– Слушаюсь, гражданин Правитель Высшего Круга, – ответил голос.

Последние несколько часов Марк провел в непрерывном жестикулировании. Пришлось нести на немом языке разные небылицы, чтобы женщина не заподозрила неладного. Наконец миновали девять тридцатых, смена закончилась, и женщина предложила отдохнуть. Кровать в комнате была одна, поэтому Марк несколько смутился. Женщина заметила его смущение и недоуменно вскинула брови.

«Я вам не нравлюсь?» – неуверенно показала она жестами.

«Да нет, что вы!» – еще сильнее смутился Марк.

«А в чем же дело? Вы не хотите лечь со мной?»

«Лечь?» – Марк в смятении не знал, что сказать.

Больше всего он не хотел выкинуть нечто противоестественное, что выдало бы в нем чужака. Убить ее Марк просто не смог бы. Но и вот так, не зная человека, вступать с ним в предельно близкие отношения – чересчур.

Хотя женщина была настолько привлекательной, что сердце закаленного в боях Марка невольно перешло на повышенные обороты.

«А! Прошу прощения! – показала знаками женщина. – Вы, наверное, не очень хорошо знаете немой язык! Извините. Я имела в виду обязательную интимную связь, объявленную Правителями. Понимаете? Мне показалось, что вы хотите иметь ее со мной. Я ведь не имею права отказывать».

«Показалось? – У Марка начался легкий мандраж, ведь он понимал немой кахи не хуже любого глухонемого. – Я ведь ничего не просил».

«Да, но ваши глаза говорят, что вам нужна интимная связь с женщиной. Но может я вам просто не нравлюсь?»

«Да что вы! Очень нравитесь!»

«Вот и прекрасно. Отвернитесь ненадолго, я сниму одеяние».

Марк совершенно автоматически отвернулся. Он действительно давно не был с женщиной, и сейчас в голове само собой начало представляться дальнейшее развитие событий. Он понял, что речь идет о некоем обычае, дававшем мужчине возможность обладать понравившейся женщиной. Такие обычаи иногда встречались в сообществах с авторитарным мужским управлением, когда женщин было значительно меньше, чем мужчин. Но воспользоваться столь удобным случаем Марк не мог. Обычай обычаем, а каждый человек должен сам решать, когда и с кем ему заниматься любовью. Общественное одобрение связей без любви похоже на угнетение, да оно им и является. Марк же ненавидел любых угнетателей лютой ненавистью.

«А вам хочется ложиться со мной?» – знаками спросил Марк.

«Вообще-то я совсем недавно встречалась с мужчиной, так что могла бы воздержаться. Но так решили Правители – если мужчина хочет, ему нельзя отказать. Вы ведь знаете!»

«Я тоже совсем не хочу! – Руки Марка складывались в знаки немого языка с трудом. Тело не желало отказываться от предложенного. – Вы ошиблись. Но вы мне очень нравитесь, честно. Просто я устал за день».

Женщина мило улыбнулась.

«Но если вы устали, вам надо лечь. Просто поспать, – показала женщина. – Если же захотите чего-то большего, я буду рядом. Мне не нужны неприятности с властями».

«Нет, – отказался Марк. – Я лучше посижу у окна. Мне надо подумать. Я работаю над теорией».

«Вы Ученый?» – Лицо женщины изобразило почти религиозный испуг.

«Да», – ляпнул Марк.

«Какого Круга, если не секрет?»

«Первого». – Марк сказал первое, что пришло на ум, лишь бы она поскорее легла и уснула.

Женщина округлила глаза.

«Вы точно не хотите быть со мной? – переспросила она. – Я не хочу доставить вам ни малейшей неприятности. Если вы захотите, можете в любой момент меня разбудить. Если вы устали, я могу сделать все сама».

«Нет, – успокоил ее Марк. – Я буду обдумывать важную задачу Мы, Ученые Первого Круга, должны работать, пока можем думать».

Женщина согласно закивала и, раздевшись, легла под одеяло. Марк сел в кресло так, чтобы можно было смотреть в окно. Полиция спать не собиралась. Утомившись смотреть на этот парад боевой техники, Марк незаметно для себя задремал. Да и усталость сказалась.

Настенный хронометр отмерил смену. Для Андрея и Тани наступила ночь. Скоро должна была вернуться Марина рассказать, как там и что, поэтому спать никто не собирался, хотя тяжело было промаяться полдня в запертой комнате, глядя на безлюдные улицы. Но чем дольше Марина не возвращалась, тем больше их охватывало беспокойство. Через одну полную тридцатку Андрей не выдержал.

– Что-то не так, – тихо сказал он. – Арон сказал, что она вернется. Что-то случилось, чует мое сердце.

– Мне тоже неспокойно, – пожаловалась Таня. – И этот красный свет за окном. Кровавый.

– Не так мрачно, я думаю. Если бы они хотели, то могли убить любого из нас, могли бы и всех убить. Причем в любое время. Да хоть сейчас. Нет, не убийство, другую гадость они задумали.

– Или сделали, – предположила Таня.

– Сплюнь!

– Не плеваться надо, а думать, как выкручиваться если что, – мрачно сказала она.

– А что тут думать? Похоже, что мы полностью в их власти.

– Андрей, милый! Неужели у тебя никакого плана нет? Ты же такой умный!

– Да уж, у меня одно на уме…

– И что же?

– То, что любой их план будет получше нашего!

– А вот тут я с тобой не согласна! Мы ведь можем спутать их планы, тогда наш план можно будет претворить в жизнь.

– Да ведь мы обстановки не знаем совершенно! – отчаянно махнул рукой Андрей и понуро опустил голову. – Точнее она постоянно меняется.

– А может, именно это можно как-то использовать? – задумчиво спросила Таня.

– Использовать? Не знаю. Вырваться отсюда надо. Любой ценой. Марк сюда пробрался, а я хоть и звал его недоучкой, но на самом деле он очень крут. Он наверняка поможет, надо только дать ему знать, где мы.

– Воевать против всех этих страшных железных чудищ? – испугалась Таня.

– Ты же сама хотела услышать от меня план!

– Я думала, что ты хитростью будешь действовать! А воевать с такой силищей не получится. Нас ведь всего четверо, да и то все порознь!

– Ты права. На всех нас одного такого танка хватит. Ну если с Марком, то десятка танков и самолет. А их тут тьма. И танков, и самолетов. И где Марк, мы не знаем, и что с Мариной – тоже неизвестно. Все против нас. Но попытаться мы просто обязаны. Или силой, или хитростью, или и тем и другим вместе. Хоть напролом.

– Убьют ведь.

– А разве есть разница? Если мы не выберемся сейчас, то через четыре недели нам все равно крышка.

– Не крышка. Ты не понял Марка.

– В каком смысле?

– Марк сказал, что закостенеет только часть Верхнего Мира. А Нижний Мир просто выплеснется наружу. Мы ведь сейчас в Нижнем Мире, Андрей. Мы будем жить, просто у нас появится еще один злой Бог.

– А Земля? Там, наверху? Там мой дом, моя Родина, черт побери!

– Ты готов пожертвовать жизнью за других людей? Подвергнуть и мою жизнь опасности? Ты ведь говорил, что я для тебя дороже всего! А теперь ты бросаешься в бой очертя голову ради людей, которых даже не знаешь!

Андрей вспомнил, как совсем недавно валялся лицом вниз на полу ресторана, боясь вызвать гнев бандитов, хотя у него за поясом торчал пистолет. А потом, уже у ворот дачи Шершня, готов был сбежать, бросив Марка, который спас ему жизнь. Но недолгое пребывание в Нижнем Мире сильно его изменило. Точнее, изменило его общение с Марком, так будет точнее.

Андрей улыбнулся.

– Ты ведь русская, Танечка. А у нас, русских, есть старая поговорка: «Лучше смерть в поле, чем позор в неволе!» И ведь мы неплохо вооружены.

– Только разрознены, – грустно сказала Таня. – Собраться бы вместе!

– А я об этом и думаю. Надо вырваться отсюда, найти Марину, а там уже и Марку знак подать.

– Я думаю, что если мы вырвемся отсюда и найдем Марину, то наделаем столько шуму, что Марк сам узнает, где мы, если он в городе.

– Так даже легче, – подмигнул Андрей. – Интересно, они нас прослушивают сейчас?