– И кто этот инженер?

– Не знаю. Но это, – он показал пальцем на валявшуюся нечисть, – соглядатай и убийца, изящно выполненные в одном корпусе. Стандартная модель. Он находит жертву по запаху или по каким-то другим признакам и, если есть приказ, убивает ее.

– Как? – Марине стало холодно.

– Высасывает у нее кровь! Это очень дорогая вещь, она на восемьдесят процентов состоит из магии, остальное техника.

– Значит, я этого ненормального инженера хоть на деньги развела, – улыбнулась Марина.

– Что? – не расслышал Саша.

– Ничего.

– Рассуждая логически, – предположил Саша, – это может быть правитель из замка или тот, кому вы собрались помешать.

– Тогда надо спешить!

– Как говорит моя мама, спешка при ловле блох хороша! Ложись спать, я уже подготовил кое-что. Завтра расскажу, утро вечера мудренее! Кстати, я лук твой принес, достал там, где ты указала. Удивительная вещь, но я бы не смог пользоваться им. В нем сила жуткая, чужая.

– А я не чувствую, странно. Я его как увидела – сразу решила, что он мой. Вот только спать мне не хочется. Мыши будут сниться.

– Надо отдохнуть. Завтра будет трудный день! Хочешь, я с тобой посижу? Пока не заснешь.

– Посиди. А то мне страшно!

– Это с непривычки, – улыбнулся Саша.

Он подошел к окну, плотно закрыл деревянные ставни, чтобы ветерок не поддувал через разбитое стекло и луна не светила в глаза, взял из комнаты пуфик и сел рядом с Мариной.

– Спи, спи, я тут, – прошептал он.

Марина поискала его руку, зажала в своей и успокоилась. Почему? Она сама не могла понять. Это было странно и приятно. Как с Андреем? Совсем нет. Андрей – прекрасный друг, веселый товарищ, но этот Саша, совсем незнакомый человек, сразу вызвал у нее совсем другое тепло. Марина отогнала эти мысли, а то так можно начать и на каждого встречного с объятиями кидаться, отпустила Сашину руку и скоро уснула.

В камере дурно пахло. Посреди пола разлилась широкая, неприятная лужа. Андрей полежал немного, не открывая глаз, приходя в себя, прислушиваясь.

– Кто это меня так угостил? – спросил он у Марка, открыв глаза.

– Это я, Андрей, – честно сознался Марк. – Иначе тебя бы сейчас уже разделывали на корм сторожевым собакам.

– Лучше уж под паровоз попасть, чем под твой кулак! – ощупывая голову, пробурчал Андрей. – Целее будешь. Хотя ты прав, что-то меня совсем злость ослепила. Готов был зубами глотки грызть!

– Это меч, – объяснил Марк. – Меч Искандара. Надо уметь справляться с силой и яростью, которую он дает в бою.

– Давал! – со злостью поправил его Андрей. – Забрали, гады.

– Это мелочи! Не кипятись, полежи, в себя приди, потом поговорим.

В камере кроме них было еще шесть человек и два существа с кабаньими клыками и заросшими бурой шерстью лицами. Увидев их, Андрей вскочил на ноги.

– Это кто? – схватил он за плечо Марка. – А?

– Кто эти, мохнатые, с клыками?

– Да это макуны, – небрежно объяснил Марк. – Вроде троллей, но те злые, а эти уживаются с нами. Другая раса.

– Ни фига себе. Тут насмотришься!

– Привыкай, здесь много нового, необычного, непривычного для тебя.

Пленники обращали мало внимания друг на друга. Двое людей играли в кости, но без азарта, будто камни ворочали, остальные или тупо смотрели в стену, или говорили между собой. На Андрея и Марка вообще не обращали внимания. Андрей снова лег – голова кружилась. Но тут почувствовал, что ему что-то здорово мешает, давя на живот. Он потрогал там рукой и сразу напрягся – за поясом брюк так и остался торчать автоматический пистолет Стечкина почти с полным боекомплектом.

– Марк, – тихо позвал Андрей. – Они не взяли у меня пистолет!

– А откуда им знать, что это оружие? Был бы мешок золота или кинжал, забрали бы. Но это хорошо, хотя толку тут с него мало, ты сам видел, как в проходе работает ружье. Здесь еще хуже – может к чертям разорвать. У меня есть кое-что посерьезнее.

Марк недобро усмехнулся и достал из штанины манускрипт с заклинанием.

– Это тут будет надежней, – сказал он. – Я его успел перепрятать, пока ты стражников у ворот пугал. Жаль, что не действует на толпу, но одного остановит запросто. Любого.

Андрей приободрился – приятно было сознавать, что у тебя есть оружие даже в тюрьме.

– Черт, а где Марина? Ее тоже схватили?

– Нет, я ее видел за площадью, ей удалось прорваться. Хотела нас из лука прикрыть, но я ей дал понять, чтобы не мучилась дурью. От башенных арбалетов мы бы не ушли. Ты бы не ушел, – поправился Марк.

– Может ее уже схватили, – сокрушался Андрей.

– Не хныкай, малыш! Если бы схватили, была бы тут. Здесь тюрьмы общие – и для мужчин, и для женщин одна камера.

Андрей почувствовал некоторое облегчение, но представив Марину одну, в чужом городе, в чуждом мире, не знающую языка, без денег… Ему снова стало хуже.

– Надо выбираться, Марк! И Марину выручать.

– Ты думаешь, я тут решил поселиться? – Марк не любил бесполезного нытья. – Пока у меня вариантов нет. На сегодня можешь и не надеяться, а завтра посмотрим, что можно сделать.

– Есть хочется.

– С едой тут порядок, – успокоил его Марк, – еда строго по расписанию. Трехразовое питание. В смысле, три раза в неделю.

– Умеешь ты успокоить!

– Тебе повезло, сегодня как раз кормежка. Отъешься на казенных харчах. К вечеру принесут. Может быть.

Андрей посмотрел на Марка с ненавистью. Ему бы все шутки шутить! Но подумав, решил, что Марк прав как всегда – нечего нюни распускать.

Делать было нечего, и Андрей тупо уставился в стену, как и большинство других заключенных. Марк нашел себе местечко почище и мирно заснул, нервы у него были крепкие. Или не впервой ему темница – привык.

Солнце клонилось к вечеру, когда однообразие медленно текущих минут было прервано новым событием. С лязгом открылась дверь камеры, и два здоровых стража толкнули внутрь молодую девушку возраста Марины. Дверь захлопнулась, а девушка, сев прямо у порога, горько заплакала. Заключенные заметно оживились, что сразу не понравилось Андрею. Даже макуны, мысленно витавшие в родных дремучих лесах, показали признаки жизни. Девушка почувствовала на себе всеобщее внимание и осмотрела камеру мокрыми от слез глазами. Андрей отметил про себя, что была она удивительно красива, как сказочная принцесса. Здоровенный верзила, сидевший в углу, широко улыбнулся, показав желтые зубы. Зубам не было тесно, видимо изрядное их количество осталось на рыночной площади во время последних беспорядков. Во всяком случае во рту их не было.

– Лэ гуртаз, илима! (Не плачь, красотка!) – обратился он к девушке. – Олтараси ло мунь! (Иди ко мне!)

Заключенные заржали, макуны свиноподобно захрюкали. Девушка стала серьезной, глаза почти совсем высохли.

– Чупутан крексы гутани! (Сначала зубы почисти!) – ответила она приятным, твердым голосом и усмехнулась.

Толпа просто покатилась со смеху. Андрей не понял ни слова, но заметил, что Марк, приоткрыв один глаз, наблюдает за происходящим. С лица верзилы медленно сползла улыбка, сейчас оно выражало усиленную работу мыслительного аппарата. Наконец до верзилы дошло, что смеются над ним. Он медленно поднялся и пошел на девушку с наливающимися кровью глазами. Марк лежал тихо, поэтому Андрей сам принял решение – подождав, когда верзила подойдет вплотную, он подставил ему ногу. Тот от души грохнулся о земляной пол – даже трехстворчатый шкаф не наделал бы столько шуму при падении. Верзила полежал немного, соображая, почему пол ударил его в лицо, потом подскочил и бросился на Андрея. Андрей даже вставать не стал, настолько неповоротлив и туп был его противник. Приподнявшись на руках, он с силой пнул верзилу в колено. Тот взвыл от боли, вызвав новые приступы смеха и хрюканья. Марк лежал тихо. Андрею понравился произведенный им эффект, и он решил повторить на бис. Встав на ноги, он представил, как бьют каратисты в кино, после чего нанес противнику боковой удар ногой в голову. Верзила пошатнулся, но не упал. Взревев, он бросился на Андрея, как бык на красную тряпку. Андрей легко ушел с линии атаки, пропустив противника, повернулся и сочно пнул его ногой под зад. Это придало верзиле дополнительное ускорение, он не удержался на ногах и, сделав несколько быстрых шажков на полусогнутых, врезался головой в стену. С потолка посыпались штукатурка и мелкий сор. Верзила сел на мягкое место, глаза у него разъехались в разные стороны. Посидев секунду, он мягко повалился на бок и вставать уже не стал, видно решил отдохнуть. Марк закрыл и второй глаз – спектакль окончен, пора спать.