Невольник залез на край арбы, и хозяин связал ему руки и ноги, потом взобрался на короб, с которого погонял осла, и, обернувшись, сказал:

– Будешь звать меня мессир Карцеп, я служу в канцелярии графа Макитваля, наместника императора в Савойе, понял?

– Понял, мессир Карцеп.

– Хорошо, тогда поехали.

Хозяин ткнул ослика палкой, и тот потянул арбу. В этот момент со стороны помоста раздался вой, на бьющегося, словно рыба, человека бросились охранники.

– Ну вот, еще одного на галеры купили! – прокомментировал Карцеп.

Питер вытянул шею, чтобы рассмотреть, кому не повезло, и понял – это был Биркамп.

Дом мессира Карцепа стоял в центре города, он оказался довольно большим и имел два этажа, хотя и не мог соперничать с домом Нуха Земаниса. По обычаю этого города, его окружала глухая стена, однако не глиняная, а из дорогого обработанного камня. Высокие дубовые ворота с коваными накладками вмиг распахнулись, едва к ним подъехала арба.

– Какое счастье, хозяин вернулся! – Немолодой слуга в просторных белах одеждах и кожаной шапочке низко кланялся, пока арба проезжала во двор, затем быстро запер ворота и подбежал к Карцепу прежде, чем тот слез с арбы.

– Отвяжи его, Мургаб, и отведи в лакейскую.

– Да, хозяин! Конечно, хозяин!

Все то время, пока Карцеп поднимался по ступеням, слуга не переставал кланяться. Лишь после того, как хозяин скрылся за дверью, он развязал веревки на руках и ногах Питера и помог ему слезть – путы были слишком тугими, и конечности пленника затекли.

На мощенном камнем дворе стояло несколько построек, а в его глубине начинался большой сад.

– Ой, плохо, ой, бежать тебе надо, – пробормотал Мургаб, не глядя Питеру в глаза.

– Почему бежать? – спросил тот, ожидая что старый слуга откроет какую-то страшную тайну, но Мургаб лишь замотал головой:

– Не слушай меня, пойдем – место покажу.

Питер пошел за Мургабом, осматриваясь и растирая онемевшие руки. Двор выглядел чистым, хозяйственные постройки и дом были побелены. Там, где начинался сад, росла трава, ее свежая зелень манила лечь и забыться.

Они подошли к двери небольшого, пристроенного к стене домика. Мургаб толкнул дверь и зашел, Питер последовал за ним.

В маленьком коридорчике дверей было немного.

– Здесь моя комната, а следующая – твоя.

Старый слуга указал на дверь и остался стоять, испытующе глядя на Питера.

– Там что… кто-то есть? – не удержался тот, уж больно странно вел себя Мургаб.

– Заходи, не бойся.

Питер осторожно потянул за ручку, дверь скрипнула, в лицо пахнуло запахом старых тряпок. Окно закрывала истлевшая занавеска, отчего в комнате царил полумрак.

Питер прошел, снял занавеску и огляделся. Узкая деревянная кровать, а попросту – лавка, небольшая тумбочка и несколько деревянных сучков, вбитых в стену в качестве вешалок.

Из коридора заглянул Мургаб. Как показалось Питеру, он с явным опасением окинул взглядом голые стены и не решился зайти.

– Кто жил здесь раньше?

– Здесь? – Старый слуга отрицательно покачал головой. – Я не могу говорить, я не должен.

И повернувшись, пошел прочь. Питер поспешил за ним.

– Какую работу я буду делать?

– Какую хозяин скажет.

– А кто кроме нас есть из слуг?

– Женщина.

– Как ее зовут?

– Зовут? – Мургаб посмотрел на Питера с неподдельным удивлением. – Как ее могут звать? Женщина – и все. Она живет в доме, у нее там своя комната, и она выполняет домашнюю работу.

Неожиданно хлопнула входная дверь домика, и резкий высокий голос позвал:

– Мургаб, ты где?!

– Я здесь, хозяйка, здесь! – Мургаб едва не сбил Питера с ног, бросившись на зов.

– Ну, куда ты спрятал нашего нового человека?

– Он здесь, хозяйка, я показывал ему его комнату.

Питер прислушивался к разговору, стоя в коридоре. Хозяйку он не видел, а по голосу никак не мог определить ее возраст.

Послышался стук подбитых подковками туфель, и появилась сама хозяйка. В первое мгновение Питер решил, что эта красавица его возраста. Собранные в несколько косичек черные волосы, фиолетовые пронзительные глаза и чуть припухлые губы – примерно так в представлении Питера должна была выглядеть девушка, которую он когда-нибудь встретит и полюбит. На ней были бирюзовая куртка с высоким воротом и голубые шаровары, женщины здесь одевались странно, но это лишь придавало хозяйке загадочности и очарования.

Улыбнувшись, она показала острые зубки и произнесла:

– Так вот ты какой, грязный, лохматый… Неужели так трудно мыться почаще, грязнуля? Отвечай мне, дурак! – воскликнула она с неожиданной злостью.

– П-прошу прощения, мисс, нас целую неделю гнали по пустынным дорогам, там не было воды даже для питья, не то чтобы помыться… – Питер пожал плечами и виновато улыбнулся, надеясь пробудить в ровеснице сострадание.

– Так и ищут повода оправдаться, скоты! – воскликнула хозяйка и неожиданно для Питера огрела его по голове бамбуковым стеком. Испугавшись, что это очередное избиение, он закрыл голову руками и попятился, а девушка расхохоталась и опустила стек. – Не бойся, дурачок, я больше не буду. Как тебя зовут?

– Питер, мисс.

– Питер… Ну-ну. Мургаб!

– Слушаю, хозяйка!

– Позаботься, чтобы новый работник был чисто вымыт, ты знаешь – я не переношу грязи.

– Слушаюсь, хозяйка. Прикажете истопить терму?

– Прикажу. Подбери ему одежду, из той, что осталась от… Одним словом, ты меня понял.

– Понял, хозяйка, – не переставал кланяться Мургаб, хотя девушка стояла к нему спиной.

Отдав распоряжения, она повернулась и пошла к выходу, картинно покачивая бедрами. Стукнула дверь, и стало тихо.

– Кто она? – спросил пораженный Питер.

– Она хозяйка.

– Я понял, что хозяйка, но кто она мессиру Карцепу? Дочь?

– Нет, она не дочь.

– А кто же тогда – племянница?

– Я не могу сказать…

– Но какая же в этом тайна? Сколько ей лет?

Мургаб упрямо молчал.

– Как и мне – шестнадцать? – настаивал Питер. Он считал это важным.

– Она старше тебя, вот и все, что могу сказать. Пойдем, я истоплю терму, там есть большой запас хвороста.

К терме пришлось идти через весь сад по проложенным в траве тропинкам из красноватого камня. Таким же был вымощен двор. Деревья выглядели ухоженными, где надо подрезаны, стволы побелены, а с ветвей свисали невиданные прежде Питером плоды. Но птиц не было, даже шмели не летали, хотя цветов здесь хватало.

– Кто содержит сад – садовник?

– Я один.

– Правда? – Питер вздохнул. – У моего дяди был садовник, его звали Гошар.

Сложенный из разнокалиберных камней домик с единственным окном и широкой медной трубой был той самой термой. Мургаб вошел в него первым и указал Питеру на узкую боковую дверь:

– Тебе сюда, раздевайся и жди – сейчас я нагрею терму.

Питер вошел в крохотное помещение, разделся и положил одежду у двери. Огляделся – небольшое окно, массивная каменная полка, здесь было прохладно и пахло сыростью. Во встроенном в стену медном чане оказалась вода, Питер зачерпнул ее ладонью и зачем-то попробовал на вкус – она была обыкновенной.

За стеной слышалась возня Мургаба, трещал хворост, звенела заслонка. Скоро все стихло, он протопал по коридору и заглянул к Питеру.

– Сейчас будет тепло.

– Зачем топить – и так не холодно, я бы мог обойтись обычной водой.

– Если хозяйка сказала нагреть терму, значит, нужно нагреть.

Подхватив грязную одежду и стоптанные башмаки новичка, слуга исчез.

Питер стал прислушиваться, в трубе ревел огонь, в печи трещал хворост. Полка стала нагреваться, а в чане закипела вода.

Питер огляделся в поисках мочалки, и в этот момент вернулся Мургаб, он поставил на полку кувшин и положил пучок свежего мыльника – душистой травы, которая давала пену.

– В кувшине – щелок, голову мыть, – сказал слуга. – Давай я помогу тебе.