– Эй… молодой человек… вы где? – дрожащим голосом позвала Яна.

В ответ тишина.

Яна начала осторожно спускаться вниз, сжимая влажной рукой холодную рукоятку ножа. Парня не было видно. Подвальное помещение скудно освещала облепленная мошкарой лампочка. Яна, не дыша, медленно продвигалась вперед. Вдруг она почувствовала едва различимое движение воздуха за своей спиной. Расширившимися от страха глазами Яна увидела на стене напротив тень человека, замахивающегося чем-то длинным и толстым, похожим на отрезок трубы. Она, вжав голову в плечи, зачем-то повернулась к противнику лицом, как будто принять смерть лицом к лицу менее страшно. Нож в окаменевшей руке Яны воткнулся во что-то мягкое, раздался крик, более походивший на звериный рык. Отрезок металлической трубы выпал из рук нападавшего, он недоуменно смотрел на Яну круглыми, водянистыми глазами. Что-то теплое разливалось по руке Яны, все еще сжимающей нож, воткнутый в бок парня. Яна, с трудом разжав онемевшие пальцы, опустила руку, нож остался на месте, то есть в боку парня, в красном ореоле на светлой куртке.

Дальше все происходило как при замедленной съемке. Парень медленно осел на земляной пол, Яна побежала по лестнице вверх, коленки ее тряслись, ноги соскальзывали со ступенек. Словно в кошмарном сне: один шаг вперед и два назад – казалось, она никогда не выберется из подвала, ее будто засасывало туда, как в трясину… Липкие от крови руки вымазали кровью все перила. Наконец, выбравшись, Яна, не передохнув, нацепила грязные калоши и мокрый плащ, схватила свою сумку и вылетела пулей из дома. Она не закрыла ни дверь, ни калитку, за две секунды преодолела расстояние от дома до автобусной остановки. Под проливным дождем Яна металась по трассе, ведущей в Москву, думая: «Какая машина, какой шофер ночью остановится и повезет меня всю грязную, промокшую, еще и убийцу?»

Такая машина нашлась, и, как ни странно, почти сразу, видимо, водитель не знал, что пускает убийцу. Почти час в теплом салоне Яна переваривала ужас происшедшего, свои руки в крови она теперь не забудет до самой смерти. Она никак не могла согреться, ее всю знобило и трясло.

Наконец они приехали по названному Яной в состоянии аффекта адресу. Яна отдала шоферу все, что было в кошельке, и машина отъехала, оставив ее одну на мокром темном тротуаре. Яна с удивлением смотрела на знакомый, красивый двухэтажный особняк за чугунной решеткой. Почти весь дом был темный, только два окошка светились неярким, рассеянным сквозь портьеры светом.

Яна долго не могла попасть дрожащим пальцем на кнопку звонка, наконец-то звонок гулким эхом раздался по всему дому. Казалось, прошла вечность, прежде чем дверь открылась и на пороге возникла пожилая женщина, очень строгая и опрятная, этакая миссис Хадсон. Это была Агриппина Павловна, но Яна этого не знала, так как при первой их встрече была несколько не в себе.

– Здравствуйте… мне нужен Ричард Тимурович…

Женщина с подозрением и легкой долей презрения осмотрела Яну. В длинном мятом плаще, бледная и промокшая, Яна выглядела не слишком привлекательно.

– Не поздновато ли? – скептически произнесла Агриппина Павловна и добавила: – А вы, собственно, по какому вопросу?

– По общественному… я с работы…

– Что-то случилось?

– Ой, случилось! Такое случилось!

– Ваша фамилия? Вы случайно не пьяная? – строго спросила женщина, стоящая в дверях, как скала.

– Цветкова моя фамилия. Я – трезвая. Так и передайте, пришла трезвая Цветкова.

– А вы кто? – продолжала гнуть свою линию Агриппина Павловна.

– В смысле? – удивилась Яна.

– В смысле занимаемой должности.

– Я… это… менеджер… по этому… по маркетингу. – Яна хоть убей не знала, что это такое, но думала, что это должно произвести впечатление на пожилую женщину.

Женщина в дверях нахмурилась:

– Менеджера Виктора Васильевича я хорошо знаю. Идите домой, девушка, Ричард Тимурович занят. Тем более что я подозреваю, что это именно вы уже раз ввалились в этот дом без приглашения абсолютно пьяная. – И она попыталась захлопнуть перед Яной тяжелую дубовую дверь.

Яне терять было нечего, она должна была увидеть Ричарда, поэтому она выставила вперед ногу и толкнула дверь. Миссис Хадсон потеряла равновесие, и Яна ворвалась в холл.

– Хулиганка! – закричала женщина. – Сейчас вас вышвырнут вон!

– Вы не понимаете, это вопрос жизни и смерти! – пыталась оправдаться Яна.

Но женщина вцепилась в ее руку и поволокла к выходу. Яне стало больно, и она закричала:

– Не трогайте меня! Я жду от него ребенка!

Агриппина Павловна мигом разжала свою мертвую хватку. В это же время на пороге своего кабинета появился Ричард. Он был без пиджака и галстука, рубашка наполовину расстегнута, темные волосы взлохмачены.

– Что здесь происходит?

Женщина между тем в оцепенении внимательно смотрела на Яну и вдруг стала отступать в коридор, часто-часто крестясь. Ричард крикнул ей вслед:

– Агриппина Павловна, это не та, о ком вы подумали! Это – тайфун, ураган! Это – бубонная чума!

– Спасибо за любезный прием! – проговорила Яна.

Ричард перевел взгляд на нее.

– О боже… нет! Только не сегодня!

– У меня дело огромной важности, иначе бы я ни за что не пришла! Огромной!! – подчеркнула Яна, выкатив глаза для убедительности.

Тут за спиной Ричарда появилось очаровательнейшее создание, молоденькая блондинка с ямочками на щеках… Да! Да! Это была именно та девушка из торта.

– «Однако времени он даром не терял!» – про себя подумала Яна, стараясь сдержаться, так как сейчас ей нужна была его помощь, как никогда.

– Кто здесь ждет от тебя ребенка? – капризным голосом спросила девица.

– Агриппина Павловна! – отрезала Яна.

Ричард усмехнулся, и в его глазах снова заплясали знакомые чертики.

– Почему ты думаешь, что можешь врываться ко мне ночью, какой бы важности дело у тебя ни было?

– Вы мой работодатель! – отчеканила Яна.

– Ну и что?

– Вы в ответе за всех своих работников! Кроме того, мне больше некуда идти.

– Пожалуй, скажу Виктору Васильевичу, чтобы он в следующий раз при приеме на работу требовал бы еще и справку от психиатра.

– Выгони ее… все так хорошо начиналось… – между тем канючила девушка.

– Я в ответе за своих работников? – Ричард все еще переваривал полученную от Яны информацию.

– Конечно! Мы своим трудом помогаем вам, капиталистам, жить! И в этом доме, – Яна отбросила мокрую прядь со лба, – если подумать, есть и моя частичка.

И Яна, оценивающим взглядом окинула дубовый стеллаж с книгами до потолка.

– Ну ты и нахалка! – с чувством сказал Ричард и добавил: – Но, видимо, от тебя легче отделаться, выслушав, что тебе надо?

– Я скажу в машине!

– В какой машине?

– В вашей!

– Это обязательно?

– Это одно из необходимых условий. Вы сами говорили, что, если мне что-то понадобится, я могу обращаться к вам!

– Вообще-то, когда я это говорил, я не имел в виду, что ты будешь врываться ко мне ночью и тащить куда-то из дома… Ладно, жди, я сейчас, – проговорил Ричард, устало махнув рукой, и стал подниматься по лестнице.

– Дик! Дик! – запричитала девушка из торта. – Неужели ты поедешь с этой нахалкой?

– Ты зовешь собаку? – поинтересовалась Яна.

– Не беспокойся, киска, я быстро! Ты же слышала, что я в ответе за нее. – И он продолжил подниматься по лестнице, громко смеясь.

«Смейся, смейся! – подумала Яна. – Скоро тебе будет, как и мне, не до смеха».

Оставшись вдвоем, девушка слегка отодвинулась от Яны (видимо, не забыла еще темный чуланчик).

– Ты, нахалка, убирайся отсюда!

Яна расправила плечи.

– Сладенькая моя, ты какие-нибудь еще слова знаешь кроме «нахалки»?

– Мокрая калоша! – выпалила девушка, испуганно озираясь на лестницу.

Яна улыбнулась и подошла к секретеру, где стояла фотография покойной жены Ричарда. Она попыталась принять такую же позу, как на фотографии, и придала своему лицу невинное выражение.