Яна между тем приехала домой и обнаружила, что соседей нет дома, видимо, они испугались действующего маньяка и остались на работе.

«Бросили меня одну… – мелькнуло в голове у Яны, – а, собственно, чего я ожидала? Кто я им, чтобы они думали обо мне? Я никому не нужна, любой убийца может прийти и прикончить меня. Меня некому защитить… богатые и сытые заняты стриптизершами… – Яна горько усмехнулась. – Пойти бы к Лидии и распить бутылочку вина… о боже, ее же со вчерашнего дня нет… завтра будут хоронить. Двое детей остались сиротами».

Яна заплакала от безысходности своего положения, смотря в темное кухонное окно на пустырь, теперь уже с двумя вымершими домами. К калитке вела все та же необустроенная тропинка, которая при каждом дожде превращалась в болото.

– Вот мужики! Не дождешься ни от кого помощи. Все, хватит ныть и впадать в депрессию! Я сама выложу ее кирпичом, и прямо сейчас!

Яна решительно вытерла слезы, надела рабочую одежду и отважно ступила в ночь. Конечно, голос разума твердил, нет, просто кричал ей: «Куда ты идешь, сумасшедшая! Сама подставляешь себя под топор. Идешь ночью одна на пустырь, на заброшенную стройку одинокого коттеджа на отшибе… Пусть меня пристукнут, теперь мне все равно. Зато кончится этот кошмар».

Яна дошла до полуразрушенного дома на окраине поселка, ежесекундно оборачиваясь на каждый шорох. Когда-то здесь строили дом две семьи банкиров, затем их банк обанкротился, люди разорились, и стройка остановилась. Кирпичи были тут же расхищены, но битый кирпич остался. Яне большего и не надо было, выложить тропинку можно и половинками кирпичей. Она спустилась в ложбину рядом с полуразвалившимся домом и заглянула в зияющий проем в стене. Яна подошла к куче силикатных обломков и, присев на корточки, начала выбирать осколки покрупнее.

– Какие свиньи! – поморщилась Яна. – Превратили здесь все в свалку! Как будто нет контейнеров для мусора, которые меняют каждый день! Конечно, сюда ближе отнести и свалить.

Ее рука нащупала что-то холодное, тяжелое и металлическое. Яна вытащила обнаруженный предмет, и дикий крик раздался по всему поселку.

Ричард Тимурович выкурил пачку сигарет, проверил кипу документации, прежде чем принял непростое для себя решение. Он накинул легкую куртку, спустился вниз в зал ресторана – сытые, лоснящиеся лица посетителей, приветливые и усталые официантки, безразличные и отстраненные лица девушек из стриптиз-шоу – и направился в подземный гараж. Была уже ночь, когда «Mерседес» Ричарда помчал его в сторону Яниного дома в Подмосковье.

– Девчонка! Никогда никто меня так не доводил, а сейчас я себя еще и виноватым чувствую! Первый раз с таким скандалом выгнал человека с работы! А, собственно, зачем она приезжала? Сегодня же не ее смена. Что она хотела сообщить?

Ричард внимательно смотрел на дорожные указатели:

– Вот, здесь поворот…

Ричард завернул направо, выхватив фарами из темноты одиноко стоящее здание местного магазина. Машина мягко въехала на грунтовую дорогу, и вдруг прямо перед автомобилем возникло мертвенно-бледное лицо Яны. Ричард резко нажал на тормоз, машина остановилась, слегка стукнув девушку, та словно подкошенная повалилась на капот «Mерседеса». Ричард моментально выскочил из автомобиля и подхватил обмякшую Яну.

– Что с тобой? Яна! Яна! Слышишь меня? – тряс он обессиленное тело.

– Вот! – еле слышно прошептала Яна и протянула ему топор.

Ричард взял топор и сразу же увидел в свете фар, что он в засохшей крови.

– Что ты с ним делала?

– Я нашла его… им вчера зарубили мою соседку Лидию… – И Яна кинулась ему на шею с громкими, надрывными рыданиями.

Остаток ночи Ричард провел у нее в доме. Яна поведала ему, как вчера нашла труп Лидии, как ехала рассказать ему о случившемся. Сказала, что следователь не стал слушать ее версию двойного убийства и где нашла топор. Ричард молча выслушал ее и, подумав, произнес:

– Покажи мне, где этот заброшенный дом, может, убийцы кинули там еще что?

Яна, дрожа от холода, довела его до пустыря, показала дом и рванула обратно. Примерно через полчаса пришел Ричард и положил на стол перед Яной свои находки: два парика – платиновое каре и кудрявый шатен.

– Я взял их, потому что мне показалось, что они совсем новые. А если приглядеться, то на светлом парике видны пятна крови, следовательно, он лежал вместе с орудием убийства.

Яна молча смотрела на парики и вдруг вспомнила: красивая, ухоженная головка крашеной блондинки, заглядывающей в окна Лидиного магазина.

– Я знаю этот парик! За несколько дней до убийства у Лидиного магазина шаталась девушка в нем, а в магазин так и не зашла! Она наблюдала и выслеживала Лиду, чтобы потом напасть!

– Тогда в другом парике эта же девушка могла сделать укол другой твоей соседке! – дополнил умозаключение Яны Ричард.

– Но зачем?! – воскликнула Яна.

– Если бы мы знали ответ на этот вопрос, мы бы знали и кто убийца! Ну да ладно! Сейчас надо отнести все эти улики в милицию! – сказал Ричард и направился к двери.

– Не надо… – тихо проговорила Яна, сжавшись в комок.

– Почему? – удивившись, спросил Ричард, останавливаясь в дверях.

– Потому что это мой топор и на нем мои отпечатки пальцев…

Ричард стоял как громом пораженный.

– Твой? Когда ты это заметила?

– Когда мы принесли его домой. Я давно не видела своего топора, так как никогда им не пользовалась, поэтому сказать, пропал он вчера или год назад, не могу. Только сейчас на рукоятке я заметила инициалы своего бывшего мужа и вспомнила, что это наш топор, это все, что осталось от совместно нажитого имущества… – Яна горько усмехнулась.

Ричард сглотнул:

– Ты действительно будешь первой подозреваемой, придется опять идти на нарушение закона… А нести парики без топора нет смысла, никто не свяжет их с убийствами, скажут, что просто чей-то хлам.

– Ричард, огромное тебе спасибо!

– Я это делаю, потому что верю, что ты тут ни при чем. Возможно, кто-то теперь хочет свалить убийство на тебя, так как понял, что номер с липовой туристической фирмой не прошел. Сейчас надо поспать, после такого напряжения это необходимо. Сегодня я тебя к себе не повезу, давай останемся здесь.

– Конечно. – Яна встала и вынесла ему из спальни одеяло с подушкой, кинула на диван и сказала: – Я даже есть теперь не могу. До сих пор не верится, что Лиды больше нет. Не знаю, найдут ли ей замену. И все равно это будет уже не то, с Лидией мы были подруги. Как я здесь буду жить, если в магазин не смогу войти больше никогда в жизни!

Ричард встал, отвел Яну к ее кровати, укрыл одеялом и сел рядом, не выключая света. Яна высунула холодную как лед руку и схватила его за теплую ладонь.

– Я думала, что больше не увижу вас.

– Я тоже.

– Не уходите, хоть немного посидите со мной. Так приятно чувствовать себя под защитой.

– Я не уйду, я буду рядом. Сейчас тебе обязательно надо поспать. Все разговоры и думы оставь до завтра.

– Как вы здесь очутились? – уже сквозь сон спросила Яна.

– Я ехал сказать, что погорячился.

– Вы не виноваты, это я вечно лезу не в свои дела. Своя жизнь пошла под откос, так я других достаю. – И Яна, с навернувшимися на глаза слезами, неопределенно махнула рукой на свою обшарпанную комнату.

Ричард погладил ее по голове, и Яна, прильнув к нему, пригрелась и уснула. Ричард думал всю ночь о том, как, наверное, страшно ей жить одной в этой хибаре, особенно после убийств соседок. Еще он удивлялся, что так привязался к Яне.

На следующий день Яна приготовила завтрак, при этом у нее сильно дрожали руки, половину кофе она расплескала, хлеб нарезала криво. Она что-то бубнила, и Ричард, сидевший за кухонным столом, переспросил:

– Что?

– Ничего… мысли вслух. Еще кофе?

– Да, спасибо. Я хотел спросить, могу я где-нибудь принять душ?

– Во дворе бак с водой и ведро, – деловито ответила Яна.

– Понятно…