На десерт у меня было заготовлено народное шоу «Крутые ребята». Будет, думал я, на что посмотреть. Название-то каково! Разгул безобразий обеспечен.

Как я ошибался.

Народное шоу началось, и на сцену вышли дама и девочка. Они спели песню «Кис-кис». Слово «кис» рифмовалось со словами «вернись» и «брысь». Песня в духе ранних 80-х, глуповато-лирическая, с незатейливым юморком, абсолютно невинная. Потом вышла группа девушек и станцевала испанско-цыганский танец фламенко. Потом появилась чрезвычайно утонченная скрипачка и сыграла что-то чрезвычайно утонченное.

Это, оказывается, не что иное, как конкурс художественной самодеятельности. Песенки, танцы, игра на балалайке, трио бандуристов.

И это все под названием «Крутые ребята». Страшно представить себе одноименную передачу на российском телевидении.

На просмотр фильма Гаса ван Сента «Джерри», который показывали сразу после народного шоу «Крутые ребята», сил уже не осталось.

Дома в ожидании закипания чайника пощелкал российские каналы. За примерно четыре минуты увидел Малахова, Тину Канделаки, Аллу Борисовну Пугачеву, Павла Волю. Дима Билан рассказывал о своем творчестве и о победе на «Евровидении». Приехал. Родина. Россия.

Волшебная страна на канале «Домашний»

Сыр не едят, а вкушают, говорит она. Протирать мебель лучше всего слабым раствором кондиционера для белья. Маска из сметаны, коньяка и яйца придаст блеск. А канал «Домашний», на котором я все это слышала, - лучший федеральный канал современности.

Само его создание было событием, как говорится, знаковым: оно сигнализировало, что в обществе появилось целое сословие женщин с избытком свободного времени, определить которое, как и все прекрасное, проще через отрицание: не стесненных в средствах, но вместе с тем и не рублевских жен, не синих чулков, но и не брезгующих чтением, не офисных крысок, но и не кухонных клуш. Что-то такое выкристаллизовывалось - ясное, физкультурно-здоровое, правильное и даже не очень фальшивое. С надеждой и радостью наблюдала я за этой золотой серединно-половинчатостью, за теплохладным мейнстримом. Неужели, - думала я, - он все-таки появился, тот самый мифологизированный трудноуловимый мидл-класс. Если шьют брюки для женщин с тремя ногами - значит, эти женщины где-то есть. Или будут.

(Поиски среднего класса - излюбленное хобби борзописцев. Как развратник выхватывает в толпе девиц определенного экстерьера, так и журналист ищет признаки «существования наличия», неустанно уговаривая себя считать знаком, символом и метафорой всякое па городской фауны.) Кто они, эти прекрасные женщины, богини, готовые к борщу и рукоделию, тонкому вымешиванию апельсинового теста и пластической операции, довольные «Доктором Хаусом» и здраво - без фи и глума - относящиеся к «Сердцам четырех»? Неужели народился тип культурной, просвещенной домохозяйки? Но попадание было точным, стремительным: все мои знакомые (женщины суровые, рабочие, но при этом «совы» с гибким графиком) стали смотреть «Домашний» - без сильных эмоций, но и без негативных тож. Иногда говорили: «А ничего, интересно».

Я старалась смотреть канал «Домашний» честно, непредвзято. И многое увидела. В нем распахивалась страна небывалая, невиданная и вместе с тем неуловимо родная, опознаваемая с третьего кадра как безусловно своя.

Канал «Домашний», малоинформативный и подчеркнуто небуржуазный, но вместе с тем лишенный фамильярности, рассказал мне о Родине больше, чем я узнала из довольно-таки частых поездок по стране. Самое главное в его продукции - это достоверность, благородная простота изложения и свежая неяркость визуального ряда, убаюкивающее чувство достоверности. Покуда, значит, дремлет бог войны - печет пирожное пирожница. Что же она печет?

Во- первых, я узнала, что Россия -это когда много. Эта страна неограниченных съестных ресурсов (и удивительно, что мы не давим бульдозерами избытки еды). Холодильники тугие от жратвы, потрогай - брызнут, и у каждой хозяйки на пожарный случай охлаждена подвальная ляжка Молоховец. При этом все культурно, никакого раблезианства, масло отродясь не капнет на фартук. Готовят наши люди без особенных извратов, хотя не пренебрегают рукколами и омарами, - но блюдо должно состоять, наверное, из десятка ингредиентов; я лениво считаю, что если купить на рынке приправу какую-то и такую-то, уйдет полдня. Цепким мещанским глазом я прикидываю, что вот это блюдо обойдется рублей в 600, а вот это в 500. Потому что полить красным вином - это значит купить бутылку красного вина, полить коньяком - соответственно, тоже; проще дойти до ресторана, но это все неважно. Приготовление еды - не шоу, но медитация.

Во- вторых, у жителей этой страны полно свободного времени и они готовы вкладываться в штучку, превращать житейский мусор в кунштюк. Дизайнер берет лампу и материалы, на стоимость которых (да, я снова включаю жлобский счетчик) можно купить три новых лампы, -атласы, флизелины - и делает чудо - из благородной рухляди выходит что-то отчаянно бутафорское, с бантами по абажуру, и еще три дня надо ждать, пока высохнет клей. Тут опять-таки веришь в наличие на земле группы, так сказать, женщин, которые могут, хотят и умеют, - и главное, находят в этом кайф.

В- третьих, россияне этой, так сказать, Россиянии живут в правильных (то есть несовершенных) телах и носят лица -какие Бог дал, но не устают стремиться к телесному совершенству. Главное - вектор. Дамы и мужчины смело ложатся под нож и шприц пластического хирурга; по прозрачной трубке течет жир бывшей телезвезды. Кап-кап-кап.

Свободные, праздные, сытые, довольные, домовитые, беззастенчивые - да где же вы таких набрали?

Это не мидл, извините, класс.

Я пыталась распознать эти характеристики в знакомых, коллегах, прохожих, трудящихся сферы обслуживания, служащих Савеловской префектуры, таксистах, ударниках прилавка. Ни в одном не нашла. И даже у надменного банковского хлыща задергался глаз, он встал и с тоскливой ненавистью в голосе сказал: «Что вам угодно?» По-человечески так сказал.

Все чаще стала мерещиться музыка Тихона Хренникова. Все чаще пальцы отстукивали мелодию, подозрительно похожую на «И в какой стороне я не буду», стихи Виктора Бокова. Так вот куда октавы нас вели!

«Свинарка и пастух», как известно, - это производственная поэма про ВДНХ. Советское колхозное изобилие, выставочные россыпи поросячьих стад и золотых пшеничных дождей, неиссякаемость голубоглазого девичьего озорства и лукавства, хитринки и живинки - и ямочки на щеках, - все это, помноженное на совершенство солярного советского климата, генерировало небывалое чувство полноты жизни. Одни идиоты скажут, что все так и было, а че, - а другие идиоты возразят им, что это подлый сталинский лубок, сделанный в согласии с эйзенштейновским «монтажом аттракционов», «в то время как на Колыме», - но мы не будем их слушать. Свинарка Новикова Глаша и пастух Мусаиб Гатуев, протягивающие друг к другу руки сквозь метели, и кривомордый Кузьма Петров с лохматым цветком в петлице - все они играли не любовь и нежность, но, выражаясь современным языком, сугубый и тотальный позитив. Они играли личное счастье, выросшее из колхозной сытости, продовольственного благополучия, государственно значимого и государственно одобренного труда, они играли то, чего никогда не было, потому что никогда не могло быть.

Канал «Домашний» - наше ВДНХ. Великую территорию, как известно, опоганили, переделали «вдохновенное» имя в цокающее ВВЦ, а в тамошних шашлыках можно встретить суровый свиной волос.

Хорошо, что она возвратилась вот так, эта страна разрешенного счастья, прикровенных, но при этом государственно одобренных смыслов и простого, честного достатка. Это та же сытая, счастливая страна, то же фантастическое - пусть и бытовое - самодовольство, та же герметичная территория легитимного народного благополучия и процветания.