На улицы махачкалинцы действительно выходили - несколько раз в течение января. Несколько раз они перекрывали проезжую часть - на Гагарина и на пересечении улиц Ярагского и Аскерханова. Во время последнего стихийного митинга на улице Гагарина строили баррикады - из соседнего скверика принесли скамейки и мусорные баки, расставили посреди улицы. Заодно побили пятнадцать стекол в здании теплосети. Такие меры - наиболее эффективны; тот прокурор - не подстрекатель, а реалист. После каждого митинга к людям приезжает кто-нибудь из мэрии, переписывает адреса и называет время - например, завтра в пятнадцать часов свет у вас включат. И действительно включают. Но это только если выйти на улицу. Кстати, почему махачкалинский ОМОН не разгонял демонстрантов?

- А что они, своих будут бить? - старик Алиев, кажется, всерьез удивлен. - У нас так не принято. Да и живут все милиционеры здесь же, в наших домах. У них тоже нет света, и они тоже разделяют справедливость требований.

Единственное, с чем не было перебоев ни на один день - это газ. Газ спасает жителей улицы Гагарина от окончательного замерзания. В квартире Раисы Ахатовой на кухне горят все четыре конфорки, открыта духовка. Раиса тоже кутается в одеяло, даже в два - одно наброшено на плечи, второе обмотано вокруг спины. У Раисы рак позвоночника. Она неделю как вышла из онкодиспансера, где ей делали операцию, но не смогли удалить опухоль и отпустили домой умирать. Последние недели своей жизни Раиса Ахатова дышит газом.

- У меня дочка врач, приходит, уколы делает, и сотовый носит к себе на работу заряжать. Я звонила в горадминистрацию, мне говорят: «Потерпите, это остаточные явления того еще периода». Какого периода? «Девяностых и советской власти». Да как им не стыдно. Даже в девяностые у нас такого не было, о советской власти уже молчу. В школах света нет, в поликлиниках света нет. Живем, как прокаженные, как дети подземелья. Ходили с соседками в домоуправление, просили: «Помогите, пожалуйста!» А там такой мужик сидит, толстяк, и так спокойно отвечает: «Дорогие мои, ну чем же я вам могу помочь?» Я ему говорю: «Мне умирать скоро, врач сказал. Почему я должна умирать в темноте?» А он мне: «Не задерживайте, я работаю». Работает он, а!

Ахатова живет над квартирой Алиева. Выхожу от нее, спускаюсь, вижу - к старику заходит еще какая-то женщина в одеяле. Женщину зовут Гуля Кунбутаева. К Сайдуле Алиеву она ходит за свечами.

- Как свет исчез, в магазинах свечи подорожали - были по пять рублей, стали по десять. В два раза. Мы с Сайдулой покупаем по очереди, сегодня его очередь. Сайдула, давай свечку.

Белые парафиновые свечи сегодня в магазине уже закончились. Сайдула купил красных, толстых. «Не волнуйся, Гуля, от них тепла больше». Гуля недоверчиво крутит свечку в руках:

- Знаете, как пахнет горящая свечка? У нее очень сильный запах. Когда со свежего воздуха придешь, этого не замечаешь, а когда часами с этой свечкой сидишь, просто задыхаешься. У меня же еще и астма, иногда бывает совсем невозможно. Специально кашляю на свечку, она гаснет, и я сижу в темноте.

На последнем митинге жильцы собирали подписи за отставку мэра Махачкалы Саида Амирова. Гуля подписала, Сайдула отказался.

- Что толку Амирова гнать? Собака уйдет, волк придет.

«Фальшивые выборы - гнилая власть!» - плакат с таким лозунгом самокритично выставлен в окне первого этажа махачкалинской мэрии. На самом деле это окно занимают арендаторы из республиканского комитета компартии, а сама городская власть проблемой энергоснабжения обеспокоена всерьез - к концу третьей недели народных волнений мэр Амиров создал оперативный штаб во главе со своим заместителем Абдурахманом Гусейновым. В штабе работает «горячая линия», по которой каждый махачкалинец может позвонить и пожаловаться на перебои со светом и отоплением. Видимо, поэтому телефон в кабинете вице-мэра Гусейнова выключен, и ни поговорить с ним, ни попасть на прием к нему невозможно.

- Людей не хватает, некого на телефон посадить - жалуется вице-мэр, в недавнем прошлом - университетский профессор, а теперь - лучший муниципальный служащий года по версии какого-то всероссийского муниципального союза. Мы встретились наутро после моих разговоров со стариками с улицы Гагарина, и я рассказываю Гусейнову о том, что видел и слышал накануне.

- На Гагарина? - Гусейнов удивлен. - Этого не может быть, мы там уже три дня как все исправили.

Звонит кому-то: «Салам алейкум! А что, на Гагарина тот фидер запустили? Ага, спасибо», - и удивленно повторяет уже мне:

- Говорят, запустили, все работает. Ладно, съезжу к ним вечером.

По версии главы оперативного штаба, события в Махачкале развивались так. В апреле местный филиал РАО «ЕЭС» начал веерные отключения потребителей из-за неуплаты. В городе 900 подстанций, все изношенные. Веерные отключения для такой системы - многократное воздействие, увеличивающее риски сбоев. Сбоев, впрочем, могло и не быть, но в октябре и декабре на Махачкалу обрушились ураганные (более 29 метров в секунду) ветры. Ветер рвал провода. Потом с 1 по 31 декабря непрерывно шли дожди, причем если в первые три недели просто моросило, то с 24 по 28 декабря выпала месячная норма осадков. 60 процентов кабелей оказалось в воде. Потом выпал снег («Все еще радовались - как здорово, будем Новый год со снегом встречать») и ударили морозы - до минус 23. Эти 60 процентов кабелей, проложенные в начале семидесятых, начали лопаться.

- Я понимаю, что это звучит как анекдот, - вздыхает вице-мэр, - но правда всегда выглядит нелепо. Если бы между дождями и морозами была пауза хотя бы в десять дней, ничего бы не случилось, Аллахом клянусь. Это системное наложение, во всех учебниках написано.

Потом Абдурахман Гаджиевич начинает рассказывать о том, что для полного восстановления махачкалинской энергосистемы нужно более миллиарда рублей, что городские власти уже написали соответствующее письмо в Москву и теперь ждут ответа, а пока ждут, уже мобилизовали средства в размере 21,5 миллиона рублей, из которых 16 миллионов выделило республиканское правительство, и на эти деньги уже восстановлено несколько подстанций, а также запущен тот фидер, который вроде бы уже должен был вернуть к жизни улицу Гагарина, и почему не вернул - непонятно.

- Мы работаем, честное слово. Поменяли уже 21 трансформатор, причем все новые трансформаторы двойной мощности, то есть если раньше стоял на 600 вольт, теперь ставим на тысячу. Если стоял на 190 - ставим на 400. Работаем, честное слово, - в голосе вице-мэра начинают звучать жалобные нотки. Он показывает бумагу, которую со дня на день должен подписать («Может быть, даже уже сегодня подпишет!») премьер республики - о выделении строительной техники и рабочей силы на восстановление поврежденных кабелей. Уже сейчас на объектах города работает двадцать бригад, ремонтирующих подстанции, и двадцать пять - размораживающих дома.

- Вот у меня список предприятий, которые мы обязали дать людей и технику. Завод «Дагдизель» даст четырех электриков и автомобиль «Газель». «Строймеханизация» даст два экскаватора и бульдозер. И так по всем предприятиям. И самое главное, обязательно напишите: чрезвычайная ситуация преодолевается в тесном контакте между городскими и республиканскими властями. Проблема решается на самом высоком уровне.

Все- таки растерянный чиновник -чертовски интересное зрелище.

По коридору махачкалинской мэрии идет пожилая женщина в ярко-голубом платье и зеленом платке. «Какая нарядная бабушка!» - думаю я, а бабушка тем временем скрывается за дверью с табличкой «Фазу Гамзатовна Алиева». Боже, неужели это она? - захожу в ту же дверь и оказываюсь в кабинете, уставленном бронзовыми бюстами Фазу Гамзатовны, фарфоровыми вазами с ее изображением, на стенах - ковры с ее же портретом и просто портреты в золоченых рамах.

Фазу Алиева - народная поэтесса Дагестана, вторая после Расула Гамзатова персона в дагестанской литературе, лауреат всех советских премий и кавалер всех орденов, включая российский орден Андрея Первозванного, который за всю постсоветскую историю получили всего 12 человек (из них двое - дагестанские поэты; второй - разумеется, Гамзатов). Она возглавляет несколько дагестанских общественных организаций, в том числе Союз женщин Дагестана, заседает в Общественной палате в Москве, ее стихи в граните и бронзе высечены на памятниках и мемориальных досках. Может быть, это самый знаменитый человек в современном Дагестане. И, оказывается, у нее есть кабинет в мэрии Махачкалы.