Русский интеллигент по-настоящему добр, как никто другой. Добрее мужика, солдата и поэта.

После Радищева Россия получила еще одного образцового интеллигента по фамилии Чехов. Первый свое «Путешествие…» издал в 1790-м году, Чехов совершил свое ровно сто лет спустя - в 1890-м он зачем-то отправился на Сахалин, где убил свое здоровье, составляя никому вроде бы не нужную перепись сахалинского люда. («…Какая наша грамота? Народ мы темный, одно слово - мужики…»)

Так Чехов задал тон. Чеховские бородки пошли в революцию, чтоб куда более рационально применить свои силы, но вскоре перестали быть интеллигенцией, а некоторые даже сошли с ума.

В течение всего века интеллигентов во власти не было, но ведь их там не наблюдалось и до революции.

Тем не менее чеховский тип поведения в двадцатом столетии был столь же определяющим, как радищевский тип - в девятнадцатом.

Михаил Булгаков был почти что Чехов, Трифонов очень Чехов, Синявский совсем Чехов, Маканин несколько Чехов и даже Валентин Распутин чуть-чуть Чехов.

Сегодня мы ожидаем нового интеллигента, потому что век уже начался, а его все нет.

Стало забываться само слово «интеллигент» и тем более черты, определяющие его.

Спешим напомнить, что интеллигенция - товар штучный, к тому же он не продается. Если ее все-таки купить, а потом, изнывая от нетерпения, развернуть, то обнаружится, что покупатель был жестоко обманут: брал, хоть и недорого, интеллигенцию, а в итоге черт знает что получилось, эльдар рязанов какой-то.

Выйти из интеллигенции очень легко, вернуться обратно почти невозможно.

В интеллигенцию долгое время норовили попасть с двух сторон: с одной - образованцы, с другой - интеллектуалы.

Первые туда не попадали по недостатку ума, вторые - по недостатку нравственности.

Академик Сахаров очень хотел быть интеллигентом, но созданная им водородная бомба тянула его в ад и раскалывала надвое гениальную, покрытую цыплячьим пушком голову.

Заявку на интеллигентность подавали целые колонны демократического движения. В 91-м году, 19 августа, я зачем-то шел в такой колонне по Арбату и особенно помню шедших рядом: эти белые, в неровную клеточку рубашки-безрукавки, эти несильные руки, покрытые редким черным волосом, и непременные часы с ремешком на левом запястье, эти очечки в плохой оправе, эти черные, опрятные усы над нервной губой. Рабочая интеллигенция, образованцы. В интеллигенцию их не приняли, да они и сами быстро остыли.

Самая хорошая интеллигенция та, что не осознает себя таковой. Самый настоящий интеллигент не строит свою героическую судьбу.

Интеллигент добр, я говорю. Интеллигент последователен. Интеллигент смотрит пронзительными глазами, сам того не замечая.

Если те, кто в начале прошлого века могли стать настоящими интеллигентами, уходили в революцию, то сегодня интеллигенция, даже не сформировавшись, уходит в дворню.

Пусть идет себе, нам и не нужно много интеллигенции. Надо всего одного интеллигента на целую стомиллионную державу. Всегда хватало всех по одному.

Один поэт был во все времена. Один полководец. Один интеллектуал. Один художник. Один герой. Один интеллигент.

Но ныне распадается хрупкая наша гармония. Поэта вроде бы видел, интеллектуала, кажется, знаю, полководца, если захотим, найдем, герой очевидно есть - а интеллигента нет.

Совсем нет, нигде.

Мариэтта Чудакова

Русским языком вам говорят!

Часть вторая

Алтайский край - после Краснодарского главная житница России. (Написала и задумалась - не советизм ли? Больно Сталин любил про наши житницы рассуждать. Не знаю, правда, лучше ли уже постсоветское «хлебный регион»?). В минувшем году был как раз на редкость хороший урожай.

Столица края Барнаул городом числится давно. Еще в конце ХVIII века получил статус «горного города». К тому времени Демидов уже наладил - в окружении воинственных кочевников - плавку меди на Колывано-Воскресенском заводе. Затем навез крепостных из Олонецкого края и других мест, выстроил плотину на Барнаулке, Барнаульский завод и защищавшую его крепость.

Долгая история города стерта и плотно заметена пургой российского ХХ века - не найти следов ни Соборной площади, ни Соборного переулка. Давно нет и нейтральных, казалось бы, названий - Московского проспекта (с часовней Александра Невского, преобразованной в 1920-е годы в водораздаточную колонку), Бийской или Петропавловской улиц. Вместо них город из конца в конец пересекает проспект Ленина. А параллельно и чуть покороче, но с той же большевистской прямотой - проспекты Красноармейский, Комсомольский и Социалистический, у Театра драмы имени Шукшина ломающийся, однако, под углом… Эту ауру поддерживают проспект Калинина - хотя вроде бы М. И. Калинин ничем себя здесь не зарекомендовал, и жена его отбывала заключение, счищая гнид с выстиранных арестантских кальсон, вовсе не в ближних лагерях, а в Устьвымлаге, в Вожаеле - в тогдашней республике Коми.

Улицы Карла Маркса, Крупской, Кирова, Димитрова, а также Советская, Пролетарская, Интернациональная, Союза Республик, ну, еще Молодежная, Промышленная, Деповская… И незримую, подспудную, но тем не менее ежечасную поддержку этой советско-социалистической топографии здесь, как и во всех решительно городах бескрайней России (скажем, в городе Камышлове школа, расположенная в прекрасном здании гимназии, выстроенном при Александре III, стоит до сих пор на улице Урицкого, в просвещении народа никак себя не проявившего) ощущают - ну, не впрямую, конечно, как чью-нибудь денежную, но тем не менее вполне, вполне чувствуют - те многочисленные люди власти, которые и раньше припеваючи жили, и теперь стремятся изо всех сил сохранить, так сказать, наработанное. И в сторону своего подопечного населения поглядывать не намерены.

…Помню, как в августе 2005 года прилетела я в Барнаул на другой день после похорон губернатора Алтайского края. Край еще был полон переживанием трагедии, по дороге из Барнаула в Горно-Алтайск на месте катастрофы стояло по 15-20 машин, люди молча смотрели в глубокий овражек, куда слетел «Мерседес» губернатора, врезавшись затем в толстенную березу. На ней была теперь фотография Михаила Евдокимова и рядом - фото погибших водителя и охранника.

Но в крае вспоминали не только саму трагедию. Директор крупнейшей проектной организации (по их проекту наконец начнем, кажется, в этом году силами ВИНТа строить два маленьких домика - для детей от году до трех в туберкулезном санатории в Чемале; но о Чемальском районе Республики Алтай, самом любимом моем месте в России, - позже) говорил мне:

- Понимаете - сколько было разговоров, что все выборы у нас - продажные, что неважно, кто голосует, важно - кто считает, что от нас ничего не зависит… И вот выборы-то в нашем крае доказали совсем другое! Вы не представляете, какой административный ресурс был задействован! Суриков по всему краю ездил, все знали, что Кремль - за него. А люди захотели избрать Евдокимова - и все, избрали! Все встали и пошли на выборы. Никакой ресурс не помог, никакие манипуляции при подсчетах. Могло бы примером быть для других! А вот поди ж ты - видите, как у нас в России? - с выборами губернаторов, оказывается, уже покончено, теперь назначать будут. Так что последний выбранный погиб.

В 55-й барнаульской школе рисковых и отчаянных пятиклассников и шестиклассников учителя решили посадить в отдельный класс, обособив от старших. Тем более что я предупредила - у старших после завершения будет еще одно задание - по литературе, а младшие пойдут домой.

Стриженые затылки и косички. Все усердно склонились над листами с вопросами. Плотность косичек на площадь класса явно больше, чем в Москве, да и волос более долгий на сибирском воздухе.