– Слушай, ты сам пристрелил программёра Паши. Мой брат ничего бы сделать не смог, даже если бы ты остался жив. Парень умер ещё у тебя в машине. Так что извини: облажался ты сам, без посторонней помощи.

Густое невидимое пространство повисло перед Лисом между двух покосившихся балок.

«Я был лучшим!»

– Охотно верю. Бер тоже так считает?

«В гробу я видал твоего Бера! Я на него больше не работаю!»

– Почему?

«Он приказал вас не трогать».

– Очень мило с его стороны.

«Я был лучшим. Из-за вас я облажался. Я убью!»

– Кого, парень? – Лис пошёл прямо к невидимому мстителю. – Ты знаешь, кто мы?

«Рождённые смертью!»

– Верно. А теперь подумай-ка: разве можно убить тех, кто рождён на том свете?

Призрак опомнился, однако ловушка уже захлопнулась. Цель, удерживавшая заложного на земле, рассыпалась прахом. Лис удовлетворённо кивнул.

– Видишь, тебе нечего делать здесь. Иди туда, куда уходят все.

Пахнуло озоном. Лис не двинулся, хотя сердце громко ухнуло в груди. Появления призрачного начальства он никак не ожидал.

«Вернись!» – приказало что-то внутри камней.

«Да пошёл ты!» – отозвался призрак бандита.

«Вернись! Матушка-Пятница требует».

В ответ разразилась тирада с упоминанием всяческих матерей и нелицеприятных действий, на них направленных.

На голову Лиса посыпалась кирпичная пыль. Здравый смысл настоятельно советовал поскорее дать дёру, но юноша упрямо стоял на месте, надеясь подслушать как можно больше информации из невещественного источника.

«Ты поклялся служить!» – гремел озоновый дух под сводами бывшей общаги.

«Договаривались – три за троих! Я выполнил, а вы меня поимели!»

«Тебе отдадут твоих обидчиков. Когда время придёт».

«Дерьмом торгуешь! Передай своей матушке и её затраханному криворукому лоху…»

У Лиса завяли оба уха, пока призрак-киллер диктовал курьеру изощрённое послание. Под конец пространного монолога озоновый совершенно потерялся под натиском бестолковой ярости.

– Эй, крутой, – Лис рискнул подать голос. – Сворачивай-ка дискуссию и отправляйся в дорогу. Тебе пора.

Остатки эмоций призрака изменили адресацию и вылились на Лиса хаотичной горой бессвязных образов. После чего привидение гордо раздулось, заполнив собой капитально изуродованное здание, и лопнуло, рассеявшись на тысячи невесомых частей.

– По-моему, это и называется «кануть в небытие», – пояснил Лис братьям, завершив красочный рассказ.

Он сидел на диване в гостиной напротив близнецов, обращаясь то к одному, то к другому.

– Ну, что вам опять не понравилось? – воскликнул он, так и не дождавшись положительного отзыва. – Не мог же я бросить погоню и трезвонить вам на сотовые!

– Разумеется, нет, – откликнулся Тур.

– Молодец. Вёл себя в соответствии с обстоятельствами, – вздохнул Ворон. – Одно плохо: обстоятельства слишком путаные. И главное, что мне не нравится, это поведение Бера. С какой стати ему вздумалось оставить нас в покое? Неужели пронюхал, что мы под Беляка копаем?

– Похоже на то, – согласился Тур. – Он помогает кому-то перебить у Белякова клиентуру, а рассекречивание свалки – самая что ни на есть выгодная для него ситуация.

– Я вытащил из сети номера банковских счетов, – напомнил Ворон. – Он прекрасно понимает, что я способен двинуть и дальше.

– Это же криминал! – воскликнул Лис.

– Я ведь не говорю, что буду это делать, – посмотрел на него Ворон. – Я сказал «способен». Мне пока не понятно, на кого Бер работает. Специалист он классный. В его комп я пролезть не смог. Как и он в мой.

– Обменялись «любезностями» дистанционно? – уточнил Тур.

– Всю ночь гонялись друг за другом с переменным успехом. Я получил массу удовольствий, – хакер хохотнул. – Давненько мне не попадался достойный противник.

Его близнец неодобрительно покачал головой, но высказаться не успел. Перебил Лис:

– Ты передал Белякову новые данные?

– Нет ещё. И вообще собираюсь хорошо подумать, нужно ли это делать. Чёрт с ними пока. Малыш, лучше давай-ка повтори: что там было на тему рождённых смертью?

Больной вопрос резанул каждому по сердцу.

– Так сказал заложный. И это правда, – Лис тяжело вздохнул. – «Озоновый» говорил о Пятнице, как о верховной госпоже. Бера обозначили вторым номером в этой иерархии.

– Кто же этот Бер? – произнёс Тур, вставая.

– Скоро выясню. Меня другое сейчас интересует: что значит «рождённые смертью» и при чём тут матушка-Пятница? – врубил Ворон. – Лис, валяй свою версию. И не бойся, обещаем выслушать без комментариев. Верно, Тур?

Тот кивнул, и две пары карих глаз под чёрными дугами густых бровей обратились к младшему брату.

Лис испустил ещё один тяжкий вздох.

– Братцы, я не знаю.

– Ладно, колись. Сказано же: выслушаем любую фантастику, – Ворон откинулся на спинку стула и сцепил пальцы на затылке.

– Я правда не знаю. Пятница взяла вас во служение по воле Огненного Полоза. Она дала вам имена и использовала вашу сущность по своему уразумению. А меня не приняла вообще. Но кто она такая, я не имею ни малейшего понятия. Даже не могу представить её облик. Просто чёрная тень. Холодная, как зимний туман. Всегда в чёрном платке.

– Подожди, – вмешался Тур. – Она – мёртвая женщина. Так? Значит, когда-то она была живой. Где она жила? Как жила? Почему в её руках оказались бразды правления потусторонним миром?

– Не миром, а частью, которую она собрала сама, – поправил Лис. – Истинная Память – это наш отец, Огненный Полоз. Он хранит царство мёртвых. А Пятница построила своё собственное. На ненависти и ради ненависти.

– Ясно. Тупик. Но одно мы всё-таки извлекли из опыта, – заговорил Ворон. – Заложные блуждают по земле до тех пор, пока у них есть цель. Пример тому – Паша, которого ты, Лис, ловко обставил.

– Почему обставил? Когда я понял, что его мама пребывает в ином мире, я просто подвёл его к иному значению первенства. Это же не ложь!

– Ладно, ладно, молодец, – нетерпеливо перебил старший брат. – Цель киллера-недомерка ты тоже подрубил под корень. Следовательно, чтобы уничтожить Пятницу, нужно просто встретиться с ней с глазу на глаз и вынуть из этой информационной среды навязчивую идею. Какова цель Пятницы, Лис?

– Братцы, клянусь, не знаю! – воскликнул парень. – Я видел, как она вдыхала вашу ненависть, видел, как её руки выхватывали из Верхнего мира заблудившихся духов. И больше ничего.

– А что отец?

– По-моему, отец её жалел, – юноша низко опустил голову. – Жалеть и любить у русского народа в прежние времена означало одно и то же.

В стекло постучались первые крупные капли дождя. Фрамуга захлопнулась, повинуясь невидимой руке домашней хозяюшки. Заскрипела дверь в прихожей: Дед впустил нагулявшуюся Галку. Из кухни плавно выплыл поднос с кофейными приборами.

«Я стол накрою, ладненько?» – смутилась Кикимора, заметив, что с её появлением в гостиной прервался разговор.

– А ведь они не заложные, – Тур показал глазами на две синеватые тени, мелькающие в дверях кухни. – Они остались с нами по доброй воле… Кикимора, Болотник… Вам не кажется странным, что все понятия и персонажи, окружающие нас, имеют прообразы в русском фольклоре?

– Царство мёртвых, разделённое по национальному признаку, – усмехнулся Ворон. – Ловко.

– Нет, брат. Я не об этом. Информация Памяти отражается в земных реальных образах. Полагаю, у Огненного Полоза много ликов. Египтяне наверняка отождествили бы его с Анубисом, греки – с Аидом, христиане – с Сатаной или Богом в зависимости от его влияния на окружающую среду в каждый конкретный момент.

– Оставь в покое христианство! – вмешался Лис. – Наши языческие пращуры никогда не делили сущее на добро и зло и были абсолютно правы. У них даже не создались понятия, хоть как-то близкие к представлениям ада и рая, а душа – каждая душа – почиталась священной, ибо давала информацию для рождения новым душам. В том и состояла естественность язычества: природа, люди, прошлое, будущее и настоящее – всё едино. А христианство возвысило единоличного Бога, пристегнуло к нему антипода, а на трон посадило его величество Индивидуализм.