Перекрёст трёх дорог. Там завет древних рун,

Песнь надежды поёт над плитой Гамаюн…

– Что ты сказал? – Ворон напрягся всем телом.

– Я? – изумился Тур. – Мне показалось, что ты…

Оба непроизвольно оглянулись по сторонам, но ни призраков, ни кого-либо живого не заметили.

– Прозвучало чьё-то имя, – напомнил Ворон и испытующе посмотрел на брата.

Тур сдвинул брови. Почудившаяся фраза распалась на сотни крошеных осколков, и мозаика не желала складываться в слова.

– Я тоже не расслышал, – вздохнул Ворон, хотя Тур так ничего и не произнёс. – Я за руль.

– Справишься с управлением?

– Будет лучше, если я займу мозги чем-нибудь деятельным, – отозвался Ворон. – Чёрт!

Из-под ноги в кювет юркнула шуршащая стремительная стрела.

– Гадюка, кажется.

– Приложилась? – походя поинтересовался Тур.

– А мне-то что, – Ворон занял водительское кресло. Брат сел рядом на пассажирское.

Мотор зарычал, гравий фонтаном брызнул на дорогу, и БМВ с рёвом выбрался на шоссе. Бело-голубой свет ксеноновых фар рассёк темноту на два ровных пласта.

Указатель «Медное. 10 км» вспыхнул впереди спустя четверть часа.

– Не гони, – Тур нарушил молчание. – Дождёмся рассвета. Ночью мы… не найдём.

Ворон с трудом, но внял рассудку. Автомобиль завернул на пустую стоянку, где обычно парковались для мелкого техосмотра транзитные фуры. Тур достал телефон.

– Как дела, Ки? – спросил он в трубку ровным, наигранно спокойным голосом. – …Нет, пока не нашли, но приблизительно известно, где он… Почему ты решила, что я обманываю?.. Ки, не выдумывай. Всё в порядке. Будь умницей.

– Следующий раз я буду звонить, – буркнул Ворон, старательно делавший вид, что пытается заснуть.

– Почему?

– Ты врать не умеешь.

Озноб и ломота волнами окатывали тело. Лис тяжело переставлял ноги. Его качало, как тростник на ветру, и казалось, на следующий шаг сил не найдётся вовсе.

– Сынок, может, это, полежать тебе?

Уставший от упрямства парня, Дед уже не настаивал на привале, а лишь предлагал.

– Дойду. Ты же говоришь, немного осталось.

– Ядрён-батон! Пять километров немного – днём по дорожке. А ночью в чаще да с лихорадкой – это целая бесконечность!

– Бесконечность не бывает целой по определению, – пробормотал Лис.

Дед навернул три яруса изысканного фольклора и дёрнул юношу за руку.

– Остановись, дурень! Или я к твоим братьям полумёртвую тень приведу!

Лис не понял, сам он споткнулся, или же болотник изловчился сгрести его в охапку и усадить, но так или иначе он очутился под раскидистыми лапами ели. Отяжелевшая голова склонилась к земле.

– Дед, я должен идти… – он сделал слабую попытку приподняться.

– Лежи, ёрш неугомонный!

– Ты только не пропадай, – прошептал Лис. – Держись за меня.

– Да я-то удержусь. Нашёл, о чём беспокоиться. А коли что, Галка доведёт. Эва как носом работает… Э-эх, – Дед осторожно провёл несуществующей рукой по рыжим кудрям. – Спи, сынок, а я в твоём сне буду. Никуда не уйду.

– Слева, справа! Колея, просека! Да тут их десяток, этих просек!

Ворон с размаху хлопнулся на поваленное дерево и нервно вытер ладонью вспотевшую шею. Туру удалось придержать свои эмоции за узду. Что-то шевельнулось в траве. Он осторожно двинулся на звук, присел на корточки и провёл рукой по сочным стеблям осоки.

– Странно.

– Что? – Ворон подался вперёд.

– Да вон там торчит столбиком.

Ворон проследил за взглядом брата и заметил толстую чёрную змею, покачивающуюся возле пня в стойке кобры.

– Было бы странно, если бы она показала нам, где.

Он не уточнил, что именно «где». Слова «тело» и «труп» негласно перешли в разряд табу.

– Холодно сегодня, а она вылезла, – неохотно пояснил Тур.

– Стоп. Минутку…

Тур ждал.

– Змеиный и прочий яд, алкоголь, никотин нам с тобой параллельно. Правильно? – глаза Ворона, не спрятанные под очками, оживлённо блеснули.

– Экспериментально установлено, – поддакнул Тур, чувствуя, куда направлена мысль брата.

– Наркотик фактически тот же яд!

– Да, но Лиса мы не тестировали. К тому же, его аллергия на подавляющее большинство лекарственных препаратов говорит против твоей версии.

– Тур. Он не погиб.

– Я хочу надеяться, но… – Тур тяжело вздохнул.

Чтобы приглушить нахлынувшую боль, он переключил всё внимание на змею. От протянутой руки гадюка не шарахнулась, напротив, потянулась к человеку, будто намеревалась прильнуть к горячей ладони.

Тур… Ворон…

Тур зажмурился.

– Ты чего?

Ворон моментально очутился рядом с братом.

– Подожди… Слова… «надежду поёт… Гамаюн».

– Гамаюн?

Под порывом холодного ветра зашумели сосны.

Не сводя друг с друга взгляда, близнецы медленно поднялись на ноги.

– Гамаюн у славян – это птица, вещающая о судьбе тем, кто способен услышать тайное, – произнёс Ворон.

– Брат, возможно, я уже не в своём уме, – заговорил Тур и показал на землю, – но Лис ушёл вот с этого места в позапрошлую ночь.

– Живой!

Тур не разделил восторг близнеца.

– Ему худо. Ты чувствуешь?

Автомобиль судорожно подпрыгивал на ухабах лесной грунтовки.

– И это называется дорога! – Ворон вывернул руль, чтобы не угодить очередной раз в тракторную колею.

– Три километра осталось. Потом деревня и шоссе, – Тур сверился с картой. – Поднажми. Мы уже где-то рядом.

– Если бы у нас был вездеход или хотя бы что-то полно-приводное!

Необозначенная на карте развилка заставила остановиться.

– Ну и куда? – Ворон продолжал сжимать рычаг передач. – Как в сказке: налево пойдёшь, коня потеряешь, прямо пойдёшь… и так далее.

– Каменной плиты посередине не хватает, – бросил Тур и опять обратился к карте. – Думаю, нам всё-таки налево. В деревню попадём уже по шоссе.

К надрывным завываниям машины примешался техногенный звук, принесённый лесным эхом. БМВ прополз метров тридцать, когда звук преобразовался в отчётливое гудение мощного мотора. Братья оглянулись. К перекрёстку с противоположной стороны приближался большой крытый фургон. За ним, расшвыривая грязь, двигался экскаватор на колёсном ходу.

– Эти что тут делают? – насторожился Ворон.

Фура притормозила на повороте, неуклюже развернулась и, пошатываясь из стороны в сторону, покатила по грунтовке, только что промешанной колёсами БМВ. Экскаватор повторил манёвр. Гул моторов удалился.

– Нас заметили, – предупредил Тур несколько тревожно.

– Представляю степень их удивления.

Заляпанная глиной и грязью иномарка продолжила движение.

– Порожний грузовик и экскаватор среди леса? – Тур непроизвольно оглянулся, но развилка уже скрылась за деревьями.

– Это не наша проблема, – процедил Ворон сквозь зубы. – Наша – прямо по курсу в облике во-он той лужи…

В деревне, куда заехали Полозовы, «рыжеволосого парня лет двадцати» никто не видел. Услыхав, что юноша потерялся в лесу, сутулый тракторист с россыпью угрей на болезненно желтоватой физиономии выразительно посмотрел на приезжих и усмехнулся:

– Тады хана. Городской из болота не выйдет. У нас эвон местные и те пропадают.

Надежда, навеянная таинственной песней мифической птицы, отступила перед реалистичной картиной действительности.

– Лис утверждал, что бегал лисом семь лет, – вдруг сказал Ворон, когда брат сел в машину.

Тур устало взглянул на близнеца.

– Мы хватаемся за соломинки.

– А что ты предлагаешь делать? Он где-то здесь. Он жив!

У Всеволода Полозова предложений не нашлось.

– Гамаюн, – проговорил, как позвал, Ворон.

Молчание.

– Туда, – Тур показал направление рукой.

– Ещё дальше от магистрали?

– Если я ошибаюсь, следующий ход твой.