Близнецы едва заметно нахмурились. Секретарь расценил их мимику по собственному уразумению.

– Всеволод Васильевич, Владимир Васильевич, согласитесь, – он доверительно улыбнулся, – в России нет никаких перспектив для людей ваших талантов. Павел Симеонович это прекрасно понимал и всегда хотел помочь вам сделать хорошую карьеру. Даже в последние минуты жизни он снова вспомнил об этом.

Закончив речь на помпезной ноте, секретарь Лёша спрятал взгляд в бумагах.

Ворон вынужден был проделать то же, ибо почувствовал, как зажигаются мёртвым огнём доселе человеческие глаза. Тур медленно опустил на колени стремительно леденеющие руки.

– Эй-эй, сынки, полегше, – Дед возник за спинами братьев и взял обоих за плечи. Болотная дымка растеклась над столом в опасной близости от экстрасенса. – Врёт, и пущай. И чёрт с ним! Не заводитесь. Кабы, это, дров не наломать.

Галатея ни с того ни с сего подскочила к окну, встала передними лапами на подоконник и заворчала на залётного шмеля, бомбящего распахнутую фрамугу.

– Мы можем посмотреть на документы? – спросил Владимир Полозов.

Нотариус встал, обошёл стол и положил перед хозяевами слегка потёртый лист. Ворон не мог определить подлинность бумаги, но разглядел дату. Завещание было составлено два года назад, вскоре после обострения болезни Декана и успешного хирургического вмешательства, исполненного доктором Полозовым.

– Спасибо, – он, не поднимая глаз, дал понять, что удовлетворён.

– Взгляните на список, – приободрился секретарь. – У Павла Симеоновича всюду хорошие партнёры, и даже если вы решите начать дело в каком-либо ином государстве, я берусь устроить и это. У меня надёжные связи за океаном.

Близнецы посмотрели друг на друга.

– Мы выбираем Россию, – произнёс Всеволод Полозов.

Деятельная мина сползла с круглого доверенного лица.

– Простите? Вы, вероятно, не поняли меня. Капиталы могут быть задействованы только за границей. Такова воля Павла Симеоновича. А здесь просто невозможно что-либо организовать с умом! Россия, это же… – искреннее возмущение перекосило полные губы секретаря Лёши, – извините, это страна дураков!

– Это наша Родина, Алексей Аркадьевич, – ответил Владимир Полозов. – Я думаю, Павел Симеонович не стал бы осуждать нас с братом за наш выбор. Тем более по итогам последних событий.

Намёк получился туманным, и в пылу замешательства экстрасенс его не уловил.

– Я просто потрясён, – пробормотал он. – Вы серьёзные, умные люди. И… Нелепо. Просто нелепо отказываться от своей судьбы. От таких перспектив! От таких денег! Вы даже не представляете, о какой сумме идёт речь!

– Сумма не имеет значения, – сдержанно перебил Всеволод Полозов. – Есть на земле то, что не продаётся и не покупается. Сожалею, но ваша миссия в данном пункте закончена.

Лис бегом спустился по лестнице.

– Ну, братцы, вы его и отбрили! Приехал гоголем, а ретировался общипанным цыплёнком.

– Уймись, – одёрнул Ворон, но восторг младшего брата принял с удовольствием. – Что-нибудь необычное почуял?

– Пахло страхом, – доложил юноша. – Но причину определить я не могу. Это его собственный перманентный страх. Он с ним пришёл и с ним ушёл. Вернее, после твоего намёка на изменившееся отношение Декана к кругу бытия запах незначительно, но усилился.

– Владимир Васильевич, – Оля стояла на антресоли, облокотившись о перила, – любые завещания оформляются у нотариуса?

– Официальные – да.

– Когда отец уезжал, – Оля начала спускаться по ступеням, – я нечаянно увидела у него на столе рукописную бумагу. И успела прочитать, что папа завещал деньги за командировку перечислить на моё образование. Мама потом так и сделала. Хотя на бумаге не было ни печатей, ни штампов.

– Знаешь ли, малыш, если люди друг другу доверяют, штампы нотариусов им не нужны. Завещание становится просто перечнем действий в случае… Короче, как список домашних работ, прилепленный на монитор.

Ворон многозначительно посмотрел на близнеца.

Оля хихикнула. Не столько из-за красочной пантомимы, сколько от непринуждённого «малыш», прозвучавшего в её адрес.

– Слушайте-ка, – навострился Лис, – Декан доверял секретарю?

– В какой-то степени, наверное, – отозвался Тур.

– Представьте ситуацию: он чувствует приближение смерти. В машине только медперсонал и секретарь, и никаких нотариусов под рукой нет. А он хочет передать вам последнее слово и изменить завещание, написанное два года назад. Что он сделает?

– Оп-ля, – выдал Ворон, причём его «ля» было очень похоже на обрывок другого слова. – Варит рыжая голова!

– Да это же Оля меня на мысль навела, – Лис отступил, дабы не спровоцировать языковые вольности брата.

– Даже если он надиктовал последние распоряжения секретарю, – вступил Тур, – нас это вряд ли касается. Жизнь – не тот объект, который допустимо измерять деньгами. Павел Симеонович, безусловно, это понял.

– А что если Лёша нарушил слово, чтобы примазаться к заграничным благам, – предположил Ворон. – Небось теперь боится привидения Декана.

– И правильно делает, – заявил Лис. – Даже христианская религия признаёт, что дух умершего девять дней ходит по земле и окончательно покидает мир только на сороковой.

Дед в своём углу возмущённо крякнул.

– Целеустремлённых духов это не касается, – добавил юноша исключительно для болотника. – Когда вы тут беседовали, – он опять обратился к братьям, – залаяла Галка, и мне почудилось, что в дом кто-то заглянул. Может, сам Декан?

– Мне кажется, – заговорила Оля, – не нужно трогать Павла Симеоновича. Я не представляю, каким он был человеком, но пусть в земной памяти сохранится всё хорошее, что было в его душе. Правда, Всеволод Васильевич?

– Да, Оля, – Тур ласково посмотрел на девушку. – Кто за то чтобы прогуляться и развеяться?

На прогулку выехали все, включая Деда и Галатею. Кикимора заявила, что с удовольствием останется дома и «оттянется» в чате без помех, то есть без собачьего лая, болотного ворчания и нескончаемых полозовских проблем. БМВ пронёсся по оживлённому шоссе, свернул на просёлки и окунулся в долгожданную тишину. На околице деревни пришлось остановиться возле колодца. Лис и Оля отправились за водой для пыхтящей от жары собаки. Старшие Полозовы остались возле машины.

– Ну как, мужики, стёкла-то вставили?

Тур и Ворон узнали в подвыпившем хозяине крайней избы одного из самодеятельных борцов с хулиганством.

– Порядок, – отозвался Ворон.

– А я вчерась свою старшую девку замуж отдал! – радостно сообщил собеседник.

– Совет да любовь молодым.

– Поздравляем!

Мужик расплылся в счастливой улыбке.

Тур повернулся к брату и негромко сказал:

– Никаких сил Пятнице не хватит, чтобы захватить жизнь в мёртвые когти.

В глазах, не скрытых под тёмным очками, вспыхнул весёлый огонёк.

– Воистину, – согласился Ворон и крикнул новоявленному тестю. – Удачи! Внуков вам десяток!

В бадминтон играли один на один «навылет». Но чуть только Тур и Ворон завладели ракетками, воланчик уверенно прописался в воздушном пространстве. Оля досчитала до тридцати, сбилась и махнула рукой.

– Они когда-нибудь промахиваются? – спросила она у Лиса.

– Не-а, – вздохнул Лис, успевший заскучать без дела. – Они чувствуют каждое движение друг друга, а обманывать не умеют. Это может продолжаться до бесконечности.

– Эва, разыгрались, – проворчал болотник из тумана, заполнившего салон автомобиля. – Галка, Галка, а ну, куси! Галка! Взять!

Овчарка не могла слышать беззвучный голос бывшего хозяина, но нечто в информационной сфере воздействовало на собачье сознание. Азартно гавкнув, Галатея кинулась за воланом, подпрыгнула, щёлкнула зубами, бросилась догонять летающий предмет и натолкнулась на Ворона. Тот не удержал равновесие, поскользнулся и в падении отбил подачу в прибрежные кусты. Раунд закончился под дружные аплодисменты Оли и Лиса.