1 Журнал собирается опубликовать развернутый отклик на это выдающееся издание. (Примеч. ред.)

ЗВУЧАЩИЕ АЛЬМАНАХИ, СОБРАНИЯ И ПРИЛОЖЕНИЯ К КНИГАМ

(II. Лидия Чуковская)

Звукозаписей Лидии Корнеевны Чуковской (1907 — 1996) сохранилось достаточно много. Ее, в отличие от Марии Петровых, записывали часто — и на традиционных собраниях в переделкинском доме Корнея Чуковского (1 апреля, в день рождения К. Ч., и 28 октября — в день его кончины), и дома (записывала дочь — Елена Цезаревна). С начала перестроечных лет делались и профессиональные записи, и даже теле- и видеосъемки1.

К сегодняшнему дню выпущено два компакт-диска с голосом Лидии Чуковской: собрание стихотворений и аудиоприложение к мемуарной книге “Памяти детства”. Причем стихотворный диск издан в Москве практически без тиража (полтора десятка архивных экземпляров) и какого-либо оформления, а приложение к “Памяти детства” вышло аж в Архангельске.

Но раз уж мы в наших обозрениях говорим и о предшествующих появлению компакт-дисков аудионосителях — виниловых пластинках и аудиокассетах, то давайте, как говорится, “вспомним все” — хватит пальцев одной руки.

Впервые живой голос Лидии Чуковской появился на удивительном виниловом диске “Венок Мандельштаму”2 в начале 90-х. На этой пластинке стихи самого поэта и свои стихотворные посвящения ему читали Семен Липкин, Инна Лиснянская, Александр Кушнер, Белла Ахмадулина и… Лидия Чуковская. Впрочем, Лидия Корнеевна — единственная — читала здесь только самого Мандельштама: “В Петербурге мы сойдемся снова…”, “Квартира тиха, как бумага…” и “Я буду метаться по табору улицы темной…”

В самом начале чтения Л. К. произносит:

“…Я его знала очень плохо, хотя мы были связаны тем, что он кончил то же Тенишевское училище, что и я, только раньше. И он туда иногда приходил — просто как тенишевец, и читал стихи.

…Ну, я совсем не подражаю, но он читал так, как будто он поднимал на голове стакан воды — все выше, выше…”

В статье “Чужая речь мне будет оболочкой…” — на обороте бумажного конверта — Софья Богатырева многозначительно оговорилась: “На пластинке нет стихов и прозы Лидии Чуковской, записано лишь ее чтение стихов Мандельштама. Но их выбор приводит на память пронзительные страницы ее собственной прозы, обращенные к Ленинграду, запечатлевшие ужас нависшей над страной ночи”.

Дело в том, что ко дню выхода мандельштамовского диска Всесоюзная студия грамзаписи записала авторское чтение Лидии Чуковской — публицистику и стихи (профессиональных записей прозы, как я понимаю, нет). Пластинка готовилась к изданию, но “Мелодии” уже предстояла погибель, и очень скоро Елена Чуковская совместно с Львом Шиловым будут предпринимать усилия для — странно вымолвить — выкупа этих пленок.

Звукозапись строгого и нежного чтения Лидией Корнеевной стихов Мандельштама — а читала она, я напомню, совсем не по-актерски, выдерживая лишь ритм и рисунок стиха, словом, как учил ее отец, — через пять лет была включена в малотиражную компакт-кассету “Осип Мандельштам”, выпущенную совместно Гослитмузеем и Мандельштамовским обществом. Здесь был изменен и добавлен состав литераторов, декламирующих стихи О. М. (С. Аверинцев, Н. Вольпин, Ю. Нагибин), включено актерское чтение, добавлены — не впервые ли собранные воедино? — три звуковых автографа самого Мандельштама, запечатленные в начале века Сергеем Бернштейном.

В начале 1997 года, в честь 90-летия Лидии Чуковской, состоялся большой вечер ее памяти, организованный Государственным Литературным музеем. Вспоминая об этом вечере (я записывал его для памяти на свой диктофон), я с грустью перебираю дорогие лица — и в зале, и на сцене. Очень скоро некоторых из них — хорошо знавших Л. К. и друживших с ней — не станет. Уйдут и Валентин Берестов, и Владимир Корнилов, и Семен Липкин…

Отдел звукозаписи Литературного музея отметил юбилейный для Лидии Чуковской год выпуском двух малотиражных аудиокассет. Одна из них существует в истории звукоархивистики и сегодня, бережно хранится в семье Л. Ч. и в переделкинском Доме-музее. Некоторые из вошедших в нее звукозаписей не один раз воспроизводились в радио- и телеэфире, звучали на литературных вечерах.

Другая кассета — канула до поры в небытие3. Правда, у Елены Цезаревны и у меня сохранилось по экземпляру. Тогда, в 1997 году, публичное воспроизведение этой записи в рамках упомянутого вечера оказалось, увы, конфузным: дочь не признала голоса матери и временно дезавуировала кассету в тот же день. И была права: голос на пленке “буратинил”: неправильная скорость.

Не знаю, на какой магнитофон и на какой скорости записывал 16 мая 1969 года Лев Алексеевич Шилов чтение Лидией Корнеевной фрагментов “Записок об Анне Ахматовой”. Не знаю пока, можно ли воспроизвести исходную запись адекватно: надеюсь, что вскорости сотрудники ГЛМ помогут это выяснить… Я вставил эту кассету в свой диктофон с встроенным динамиком, включил воспроизведение и стал крутить колесики Speed control и Pitch control. И довольно скоро услышал голос, приближенный к натуральному голосу Лидии Корнеевны Чуковской.

Теперь расскажу о самой записи, тем более что в преддверии 100-летия Лидии Чуковской, мне кажется, настало время довести однажды записанное до возможности издания на CD. Технически это будет сделать несложно: перенести все в компьютер, сделать несколько вариантов записей, меняя скорость, и попросить Елену Цезаревну Чуковскую прослушать их. Возможно, она и выберет подходящее, как ее дед когда-то остановился на одном из вариантов “оживленного” голоса Блока…

На кассете указано, что Лидия Чуковская читает отрывки из своей книги и говорит о ней. Все так: тут слышен и голос Льва Шилова, вопросы которого “провоцируют” Л. К. на пояснения и некоторые монологи4. Все это особенно важно, учитывая, что, когда делалась запись, прошло всего три года, как скончалась Анна Ахматова.

Лидия Корнеевна рассказывает здесь о своем знакомстве с Ахматовой, о первом — наиболее важном для истории литературы (с ее точки зрения) — томе “Записок…”, о 40-х годах, “ждановщине” и, конечно, “Реквиеме”. Говоря о том, как она запоминала на память “Реквием”, Л. К. “акцентирует” свою речь легкими ударами ладони по столу, показывает, какой именно она давала знак Ахматовой после прочтения (что запомнила). …Л. К. вспоминает, как в 1962 году, когда Ахматова жила у Ники Глен, она впервые увидела перепечатанную поэму, и приводит разговор с А. А.

“…И она мне сказала: „Вы помните, как Вы говорили, что… неужели мы когда-нибудь это увидим и будет римскими цифрами — I-е, II-е, III-е?” А я это совершенно забыла. И говорю, что я об этом не помню, — почему я хотела именно римскими. Она говорит: „Я тоже не знаю, но [Вы] непременно хотели, чтоб было римскими цифрами””.

В общей сложности Лидия Корнеевна прочитала пять отрывочков: начало второго тома (первая встреча после десяти лет ссоры — 13 июня 1952-го), большой отрывок из записи 8 мая 1954-го — о том, как четыре дня тому назад Ахматову возили на встречу с английскими студентами в Союз писателей, два летних фрагмента из 1955-го и часть подробной январской записи о встрече Лидии Корнеевны и Бориса Пастернака по дороге к переделкинской станции5.

Слушая запись, я следил параллельно по первому трехтомному изданию “Записок…” (М., “Согласие”, 1997), которое Лидия Корнеевна, увы, не смогла подержать в руках. Однако подчеркну, что, за исключением “Ташкентских тетрадей” и приложений, последняя редактура основного текста была ее. При жизни Лидии Корнеевны “Записки...” уже выходили в России: в виде отдельного издания (1989, 1-й том), двухтомника (1996 , 1 и 2 том, на плохой бумаге), а с учетом третьего тома печатались в журнале “Нева” (1989, 1993, 1996).