Екатерина Сальникова. Советская культура в движении от середины 1930-х до середины 1980-х. Визуальные образы, герои, сюжеты. М., Издательство ЛКИ, 2008, 472 стр. Тираж не указан.

Монография историка и философа, оспаривающего распространенное представление об отечественной (подцензурной) культуре советского времени как культуре, полностью подчиненной советскому канону, — “у нас так и не произошло полной стабилизации и консервации социалистического уклада. Мы полагаем, что беспрецедентно существенную роль в этом сыграли культурные процессы. С одной стороны, они — эстетическое и психологическое самовосприятие нации. С другой стороны, наша культура сама властно инициировала явление тех или иных общественных стандартов, ценностей, умонастроений”.

Родион Щедрин. Автобиографические записи. М., “АСТ”; “АСТ Москва”; “Новости”, 2008, 384 стр., 10 000 экз.

Воспоминания одного из ведущих композиторов второй половины ХХ века в России.

Составитель Сергей Костырко

“Абзац”, “АMANAT”, “АПН”, “АПН — Нижний Новгород”, “Ведомости”, “Ведомости — Пятница”, “Взгляд”, “Волга”, “Время новостей”, “Галерка”, “День литературы”, “Известия — Неделя”, “Иностранная литература”, “Интерпоэзия”, “Искусство кино”, “Книжный квартал”, “Коммерсантъ/Weekend”, “Крещатик”, “Культура”, “Лехаим”, “Литературная Россия”, “Литературная учеба”, “Литературное приложение”, “НГ Ex libris”, “Нева”, “Независимая газета”, “Неприкосновенный запас”, “Новая газета”, “Новая Польша”, “Новое литературное обозрение”, “Новые облака”, “Новые хроники”, “Огонек”, “Органон”, “OpenSpace”, “Полилог”, “Политический журнал”, “Политический класс”, “ПОЛИТ.РУ”, “Простор”, “Российская газета — Неделя”, “Русский Обозреватель”, “Русский репортер”, “Сибирские огни”, “SvobodaNews.ru”, “Топос”, “TextOnly”, “Урал”, “Читаем вместе. Навигатор в мире книг”

Михаил Айзенберг. За особые заслуги. — “Полилог”. Теория и практика современной литературы. Электронный научный журнал. 2008, № 1 <http://pavelnastin.googlepages.com/Polylogue_001_2008.pdf>.

“Стихи Айги состоят как будто не из слов, а из пауз. Даже не из ряда пауз, — каждая вещь в целом есть одна невероятно напряженная пауза, из которой вот-вот возникнет главное, самое необходимое слово. Это состояние речи, в сущности, до-языковое . Слова взывают к до-словесному опыту, — к мышлению, еще не ставшему речью. Поэтому так трудно писать и даже говорить об Айги: он требует не критического, а художественного описания, как требует его какой-нибудь пейзаж. <...> Лучшие вещи Айги — это какой-то голос бессловесности. Голос пространства — голос немой протяженности. Одушевление природных сил. Как будто человек говорит от имени или вместо темной воды; талого снега; мокрой земли”.

Здесь же: Геннадий Айги, “Из неизданного” (вступительная заметка Александра Макарова-Кроткова).

Михаил Айзенберг. Глянцевый поэт. — “ OpenSpace ”, 2008, 7 октября <http://www.openspace.ru>.

“Поэзия не способна стать медиасобытием ровно потому, что она — реальное событие. <...> Медийное пространство — это знаковая система потребления: какая-то третья сигнальная система, составленная из значков-сигналов. Поэтому медиа предъявляет не произведение, но автора : только его можно превратить в такой сигнал, с произведением это не получится. И отбирает среди множества авторов тех, с кем подобная операция станет возможной и не слишком опасной. <...> Даже те авторы, которые на самом деле существуют, здесь смотрятся фантомами. Точнее, все они кажутся не поэтами, а поэтессами. Такое деление вообще идет не по половому признаку, и поэтам обоего пола поэтессами стать легче легкого. Например, все авторы, учитывающие в процессе письма будущую реакцию публики, несомненно, поэтессы”.

Кирилл Анкудинов. Стихотворения чудный театр. Хит-парад поэзии в летних номерах “толстых” журналов. Классицист Кушнер, вакхическая Фанайлова и крысенок в вазе. — “Взгляд”, 2008, 10 сентября <http://www.vz.ru>.

“Я считаю Елену Фанайлову великолепной поэтессой. Однако ее „Балтийский дневник” меня огорчил. Дар Фанайловой — вакхическо-цветаевский. У поэтесс такого склада есть склонность заигрываться (сама Цветаева временами тоже заигрывалась). Фанайлова заигралась. Виной тому — многочисленные рафинированно-демшизовые поклонники Фанайловой, потакающие ей в худшем. Фанайлова культивирует собственную трепетную брезгливость. Однако брезгливость — опасное качество, способное перерасти в чистоплюйство. Фанайлова истерически реагирует на вещи, которые требуют совсем иной реакции и могут быть избыты лишь долгим просветительским трудом плюс медленным воспитанием общества. Наконец, Фанайлова, будучи беспредельно брезгливой, не ставит ни в грош читательскую брезгливость. Тем самым умножая те мерзости, с которыми (как бы) сражается”.

Андрей Архангельский. Нефть без вопросов. — “Взгляд”, 2008, 27 сентября <http://www.vz.ru>.

“<...> для России литература, как вам хорошо известно — это как нефть. Только это очень сложнодобываемая нефть. Литература — это то, благодаря чему Россия и является сверхдержавой: сверхдержавность — это обязанность, если хотите, усложнять мир, вбрасывая в него новые идеи или вопросы. Формировать духовную повестку дня. Достоевский и Толстой — в 19 веке, Чехов и Горький — в начале 20-го, Солженицын — во второй половине 20 века. Не будет литературы — не будет России. Убери литературу — и останется одна нефть”.

“За последние 10 лет (после Пелевина) не появилось автора, чьи амбиции были бы сопоставимы с силой и мощью таланта. Либо талант невелик — либо амбиции невелики. Между тем только соединение этих качеств и дает русского писателя. То есть кроме таланта еще нужна сверхмотивация, желание говорить со всем миром”.

“Литературный труд подразумевает личный аскетизм. А для появления такого аскетизма в обществе должно быть хотя бы сочувствие такому аскетизму, уважение к сверхусилию, к занятию невыгодным. Не надо больших денег — но нужно хотя бы сочувствие”.

“Нельзя же силой заставить людей быть умнее? Нельзя же их заставить читать хорошие книги? Нельзя издателей заставить работать в убыток себе? Штука в том, что людей именно и нужно заставлять быть умнее (для этого есть вполне цивилизованные механизмы). Штука в том, что хорошую литературу нужно выпускать именно в убыток себе (и такая страна, как Россия, может это себе позволить). Штука в том, что это может делать только государство — и никто более”.

Андрей Архангельский. Терки богов. — “Огонек”, 2008, № 38, 15 — 21 сентября <http://www.ogoniok.com>.

“[В сборнике „Ботинки, полные горячей водкой”] Прилепин описывает времена нашего общего детства — относительно мирные (хотя на начало 1980-х приходится расцвет советского подросткового бандитизма, деление городов на условные враждующие „районы”, начало массового гопничества) — с точки зрения самой этой шпаны. <...> Прилепин вовсе не идеализирует своих героев, но невольно пишет эпос и, подобно Гомеру, воспевает не личность, но Историю, которая уже закрыта, а значит, не подлежит сомнению. Это ностальгическое отстранение дает странный эффект: пацаны из 80-х и 90-х предстают в сборнике в роли чуть ли не древнегреческих героев или философов: вот что делает с людьми вечность. (Большинство из этих героев сложили свои головы в 90-е годы.) Прилепин вообще смотрит на советское прошлое как на сказку — хотя порой и страшную сказку (один рассказ о забытой всеми деревне, в которой якобы ели людей, чего стоит). Но хотя описываемая реальность одновременно и страшна, и убога, это не отменяет той умильной, сказовой интонации, с которой мы, например, вспоминаем дела минувших дней на сайтах типа „Одноклассники.Ру””.