Точные данные об уровне боевой подготовки имеются лишь применительно к ВВС. Речь идет о времени налета, приходящемся на одного летчика. Минимально необходимым для поддержания основных навыков пилотирования и боевого применения считается уровень налета в 60 — 70 часов в год, оптимальным — 120 часов и более. В 90-е годы он составлял в ВВС РФ, в зависимости от рода авиации, 10 — 50 часов (максимальный уровень достигался в военно-транспортной авиации, которая широко использовалась для выполнения задач коммерческого характера). В 2007 году средний уровень налета в ВВС достиг всего лишь 42 часов в год на одного летчика. В апреле 2006 года в интервью газете “Красная звезда” генерал-полковник Юрий Соловьев, командующий войсками Командования Специального Назначения (бывший Московский округ ПВО), сказал следующее: “К сожалению, обеспечение ГСМ с конца 90-х осталось на прежнем уровне — ежегодно получаем всего лишь четверть от самой минимальной потребности”. Таким образом, уровень налета в расчете на одного летчика растет крайне медленно, качественных изменений по сравнению с 90-ми годами в этом плане не произошло.
Условия прохождения службы рядовым и младшим командным составом и принцип комплектования ВС личным составом являются теми факторами, через которые в наибольшей степени происходит “пересечение” армейской и гражданской жизни. Нетерпимая внутренняя обстановка в ВС, сложившаяся еще в советский период, привела к доминированию в общественном сознании идеи “профессиональной армии”, то есть комплектования ВС путем найма, а не призыва. При этом практически не велось обсуждения содержательной стороны данной идеи, мирового опыта в этой сфере. Усилиями либеральных политиков и СМИ в общественном сознании сформировалось мнение, что призывной принцип комплектования ВС характерен для архаичных, тоталитарных государств, а наемный — для высокоразвитых демократических. В значительной степени лозунг “переход к профессиональной армии” стал синонимом понятия “военная реформа” вообще.
На деле, как показывает мировой опыт, принцип комплектования ВС определяется задачами, стоящими перед ВС, а не уровнем экономического и политического развития страны. Поэтому большую часть стран с наемными ВС составляют слаборазвитые страны “третьего мира” (например, Бангладеш, Бурунди, Гамбия, Зимбабве, Камерун, Непал, Папуа — Новая Гвинея, Руанда, Уганда, Эфиопия и т. п.), а в число стран с призывными ВС входят, например, Германия, все страны Скандинавии, Швейцария, Израиль, Республика Корея, Сингапур, Тайвань. Смысл призывной армии в том, чтобы страна постоянно имела значительный контингент подготовленных резервистов, обеспечивающий быстрое и значительное увеличение численности личного состава в случае совершения против страны масштабной внешней агрессии. Одна только потенциальная угроза такой агрессии со стороны Китая не позволяет России отказываться от призывной армии.
Кроме того, важнейшим и неустранимым недостатком наемного принципа комплектования ВС является изменение мотивации военнослужащих. Главным мотивом для них при поступлении на воинскую службу становится не защита Родины, а денежный заработок и получение льгот. Соответственно, у военнослужащих нет мотива для участия в боевых действиях, подразумевающих высокую вероятность гибели или увечья. В условиях реальной войны устойчивость наемной армии быстро стремится к нулю. Это, например, показал опыт достаточно мощных ВС Кувейта, которые не оказали никакого сопротивления агрессии со стороны Ирака в августе 1990 года. Интересно, что сразу после освобождения в феврале 1991 года Кувейт перешел на призывной принцип комплектования ВС.
Наконец, если рядовой состав в призывной армии ощущает себя частью общества, то наемная армия неизбежно приобретает замкнутый, кастовый характер. Поэтому наемную армию несравненно проще использовать для подавления выступлений против режима внутри страны, чем призывную (по этой причине наемные армии очень часто встречаются в развивающихся странах с авторитарными режимами). После окончания “холодной войны” именно по этой причине воинский призыв был сохранен в Германии, имеющей опыт тоталитарного нацистского правления. Шведский парламент (риксдаг) несколько лет назад с формулировкой “армия должна быть частью народа” отклонил предложение о переходе к комплектованию ВС путем найма.
Применительно к развитым странам с конкурентной экономикой, к каковым, при всех оговорках, относится Россия, контингентом для комплектования ВС по найму становятся молодые люди, которые не смогли найти себе применения в гражданской жизни, то есть люди с низким уровнем образования, выходцы из низкостатусных слоев населения, как правило, не способные освоить сколько-нибудь сложную современную технику. Популярный в либеральной среде лозунг “пусть служат те, кто хочет” является изначально ложным. Те, кто хочет, то есть целенаправленно связывает свою жизнь со службой в ВС, поскольку служба привлекательна для них по личным соображениям, уже и так служат, им никто и никогда, в том числе в советское время, не мешал этого делать (в Советской армии контрактники назывались сверхсрочниками). Естественно, что к категории служащих добровольно заведомо относится офицерский состав. Однако количества людей, сознательно связывающих свою жизнь со службой в ВС на продолжительное время, не может быть достаточно для формирования ВС, необходимых для РФ по ее размерам и геополитическим условиям. Тем более за счет этих людей не может быть сформирован достаточный резерв на случай отражения крупномасштабной агрессии.
Очень хорошей иллюстрацией неспособности наемной армии вести длительные боевые действия с высоким уровнем напряжения является нынешняя кампания США в Ираке. С точки зрения технической, бытовой и финансовой обеспеченности, уровня боевой подготовки американские ВС на сегодняшний день близки к идеалу. За более чем тридцатилетний период строительства наемной армии военно-политическому руководству в значительной степени удалось преодолеть упомянутую выше люмпенизацию ВС, неизбежно происходящую в развитых странах при переходе на наемный принцип комплектования. ВС США в быстром темпе с низкими собственными потерями выиграли обе “классические” войны у ВС Ирака (в 1991 и в 2003 годах). В обоих случаях командованию удалось добиться высокого уровня мотивации у личного состава — в первую войну благодаря лозунгу освобождения Кувейта от иракской оккупации, во вторую — призыву к освобождению самого Ирака от тирании Хусейна. Однако после перехода второй войны из классической формы в противопартизанскую в полной мере проявились неустранимые недостатки наемной армии. Личный состав утратил моральную мотивацию (поскольку народ Ирака отнюдь не изъявляет благодарности освободителям от тирании), что в условиях напряженных боевых действий, сопровождающихся высокими потерями, привело к резкому падению числа желающих служить в СВ и морской пехоте, то есть тех компонентах ВС, которые несут в Ираке наибольшие потери. В итоге произошло падение качества призывного контингента и фактическое возвращение к ситуации 70-х годов: руководство ВС вынуждено поступаться качественными критериями, применяемыми к потенциальному военнослужащему, служить берут любого, кто изъявит такое желание. При этом добровольцу даже с самыми низкими интеллектуальными данными при поступлении на службу в ВС и морскую пехоту выплачивается единовременное пособие, достигающее 20 тыс. долларов. Тем не менее все большую часть военнослужащих сегодня составляют иностранцы, целью которых является получение американского гражданства, и представители криминальных группировок, которые приобретенный в Ираке опыт городских боев переносят затем на улицы городов в самих США.
Российскую армию при переходе на наемный принцип комплектования в полной мере коснулись все указанные его недостатки. В июне 2007 года статс-секретарь — замминистра обороны генерал армии Николай Панков заявил следующее: “Практика показывает, что комплектование воинских частей военнослужащими-контрактниками не привело к снижению преступности. Среди срочников преступность заметно снизилась, а среди контрактников столь же заметно возросла. Контрактники составляют 28% дезертиров (хотя пришли служить добровольно!)”.
