Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Между тем снизу уже не долетало шума борьбы, похоже, что кто-то над кем-то одержал верх. Вместо этого слышались осторожные шаги по лестнице. Ступеньки, конечно, поскрипывали, оповещая Гребешка и Ксюшу, что супостат приближается, но сделать они ничего не могли. Правда, судя по тому, что неприятель явно не спешил и двигался медленно, можно было сделать вывод: он не знает об отсутствии у Гребешка оружия. Гребешок получил лишние несколько секунд на принятие решения.

— Миша-а, я боюсь! — Ксюшин лепет придал Гребешку силы, а главное, решительности.

— Вылезай! — он подтолкнул Ксюшку, которая успела только накинуть на себя халатик, подчинилась. — Лезь, кулема! На карниз выползай! Задницей вперед!

Ксюша замешкалась было, но тут в дверь мощно ударили, должно быть, в темноте неприятель не разобрался, что дверь открывается не вовнутрь, а наружу. Конечно, дверь устояла, а Ксюша, которая испугалась, что неведомые налетчики ворвутся в комнатку, преодолела страх и выползла на карниз, крепко уцепившись за край оконного проема. Гребешок последовал за ней. Странно, но, выбираясь на узенькую, не шире сорока сантиметров, чуть скошенную в сторону улицы доску, обитую рубероидом, он думал не о том, как бы не свалиться с нее, а о том, как там Агафон, Налим, Луза. Очень его беспокоило, что прогремел один выстрел. О том, что у нападавших оружие с глушаками, Гребешок уже знал, а о том, что звуки их выстрелов почти не слышны вне избы, — догадывался. У куропаточников бесшумных пушек не было. Если они засекли нападавших и сумели выстрелить лишь один раз, это сулило большие неприятности…

Игрушки в войнушки

На самом деле все обстояло гораздо лучше. Агафон немного успокоил бабу Дусю, попросив ее зайти обратно в избу, пока они не проведут небольшое расследование. Евдокия Сергеевна помнила, что Миша раньше работал в милиции, стало быть, у него и друзья могли там быть, поэтому она не стала интересоваться тем, откуда у гостей оружие, а уверенный милицейский тон Агафона и звучное слово «расследование» заставили ее подчиниться. Она ушла в горницу, встала на колени перед иконами и принялась молиться.

Собачий лай по деревне не унимался, но на улицу никто высовываться не хотел. Даже те, кто зажег было керосиновые лампы, вновь погасил их. Деды-фронтовики — а мужское население деревни состояло в основном из них — знали по опыту, Что в освещенные окна стреляют чаще. Те, у кого были дробовики или берданки, спешно их заряжали, те, у кого не было, покрепче задвигали засовы на дверях.

Куропаточники, с оружием наготове, по одному выскочили в «садок» и первым делом осмотрели то место, куда палил с перепугу Луза. Пуля на выходе вырвала из доски здоровенную щепку, а потом, должно быть, впилась в ствол черемухи, росшей у забора, или вообще улетела в сторону. Так или иначе, но никаких следов того, что тут поблизости кто-то был, куропаточники не нашли.

— Балбес ты, е-мое! — проворчал Агафон, но не очень сердито, потому что считал, что лучше перебдить, чем недобдить. — Надо было ему с ходу палить! Наделал шухера на всю деревню… Завтра, блин, еще к участковому кто-нибудь попрется.

— Да был он тут, был… — бубнил сконфуженный Луза. — Я его дыхалку слышал…

— Сам небось сопел с присвистом, вот и приснилось, — предположил Налим. — А на самом деле…

— Ну-ка — тихо! — вдруг прошипел Агафон, тряханув Налима за плечо, чтобы тот заткнулся. Сквозь собачий лай и осторожные шорохи в соседних домах до чутких ушей экс-старшины донесся шум возни со стороны Ксюшиного дома.

— Туда! — Агафон указал направление, поскольку, кроме него, никто толком не расслышал, где происходит драка. — Только не в рост и ближе к забору. А я с той стороны, огородами…

Луза с Налимом выскочили в калитку и побежали по улице в сторону Ксюшиного дома. Агафон чуть подождал и побежал к изгороди, разделявшей огороды…

Как раз в этот момент Гребешок, цепляясь руками за нависающую над карнизом крышу, на полусогнутых добрался почти до угла дома. Ксюша по-прежнему сидела у окна, боясь отпустить руки. А те, что ломились в комнатку, отыскали какую-то хреновину, не то лом, не то кочергу, и пытались отжать дверь или выдернуть крючок.

На востоке было уже заметно светлее, и в предрассветных сумерках уже можно было кое-что различить. Отсюда, с карниза, Гребешок увидел две знакомые фигуры, которые бежали по улице, пригнувшись и прижимаясь к забору.

Они его, конечно, не видели на темном фоне дома, но у Мишки от сердца отлегло. Правда, не хватало Агафона, но это вовсе не означало, что он убит.

Агафон не был убит, потому что он, пробравшись через несколько изгородей, подобрался к бане, стоявшей на Ксюшином огороде. На этом огороде, кроме травы, ничего не росло. Траву никто в этом году не косил, она выросла высокая, и под ее прикрытием Агафон успешно подполз к бане. По этой же траве он смог определить, что именно отсюда, с огорода, а точнее, от леса, до которого от изгороди было совсем недалеко, подобрались к дому таинственные пришельцы. Протоптали целую тропку, примяв траву. Немного рассвело, и тропка была четко видна. Соответственно если конкуренты, разыскивающие Эльку с ключами, пришли из леса, то и уходить будут именно туда, на отходе Агафон и решил их подловить. Ясно ведь, что до утра они тут не останутся. Какой бы карт-бланш им ни был дан ментурой, совсем до борзоты они не дойдут. Даже если это, блин, какой-нибудь иностранный спецназ. Надо сделать все тихо, четко и вовремя смыться, но сначала взять ключи у Эльки или заставить ее рассказать, куда она их упрятала.

В принципе они уже должны были все закончить. Если им от Эльки и ее подружек нужны только ключи и никаких других сведений, то, заполучив ключики, ночные гости порежут всех, кого застанут в доме. Наблюдатель, которого спугнул Луза, небось уже сообщил, что обнаружен, и отошел. А выставляли его исключительно для того, чтобы вовремя предупредить о возможном вмешательстве «Куропатки». Должно быть, в планы ночных гостей не входило уничтожение Агафона, Налима, Гребешка и Лузы. Об этом Агафон подумал, устраиваясь в засаде между навесом с поленницами и глухой стеной бани.

Раз пришельцы из леса не стали проводить поголовную проверку жителей и разыскивать потерявшиеся ключики, а нацелились точно на те дома, которые их интересовали, значит, эти ребята все высмотрели и вычислили еще днем. Наверняка они могли отследить ночные прогулки Агафона с Элей и Гребешка с Ксюшей. Правда, подумал Агафон, что на лесной дороге, в километре от села, Элю вместе с ним была пара пустяков взять. Тем более что он был не при оружии. Чего же они мудрили?

Но уже через пару секунд Агафон догадался: на кой черт возиться с выставлением наблюдателей и налетами на дом, если можно было просто сцапать их с Элькой на темной дорожке. Его зарезать, а ее, поспрошав как следует насчет ключиков, тоже ликвидировать, но попозже. Но столько убийств, причем в забытой деревне, наделает слишком много шума. Тут, пожалуй, и МВД, и ФСБ, и прокуратура набежит, даже не областная, а Генеральная. Стало быть, начнется следствие по всем правилам, и кого-то из средних чиновников в области это может подрезать под корень. А тут готовое бандформирование. Можно брать, хватать и предъявлять обвинение в убийстве Эльки, Ксюши, Ларисы, Лиды и Олега. В принципе и в изнасиловании тоже, если бы ночные прогулки Гребешка с Ксюшей и Агафона с Элькой завершились чем-нибудь романтическим. Поди докажи, что все было по согласию, когда девки будут изрезаны, как Ростик. Ну а потом можно и стратегические вопросы решать: ментам навалиться на «Куропатку», зацепиться за ее бизнес и нанести удар тому, кто принял Сэнсея под свое крыло. Вот такой фейерверк. Вот почему весь удар пришелся на девчонок.

У Агафона было два пистолета: «глок» и «ТТ». В обоих не менее двадцати патронов. Можно было попробовать пострелять из засады. Он считал, что если Луза с Налимом (в том, что Гребешок жив, Агафон серьезно сомневался) устроят небольшой шум на улице, то эти самые «конкуренты» начнут отходить и выскочат на него. Вряд ли их пришло сюда больше чем полдесятка…

88
{"b":"29722","o":1}