— Та-ак, — сказал Гребешок, сурово поглядывая то на Лузу с Ксюшей, то на Лиду с Ларисой, то на выглядывавшего из окна «Волги» Олега. — Либо кто-то врал, либо покойники воскресли.

— Я их вот так видел! Вот те крест! — побожился Луза.

— Ты еще честное комсомольское дай для убедительности, — съехидничал Гребешок. — Покойники машин не угоняют, это медицинский факт. Слыхал я, что один гражданин, шибко задолжавший по жизни, сам себя взял в заложники и прислал письмо домой: мол, срочно все продавайте и платите выкуп — миллион долларов. Ну, кто-то из друзей собрал, жена продала последние бриллианты. Положили все это в чемодан и отдали проводнику вагона на Киевском вокзале в столице нашей Родины Москве. Ментуру, естественно, не вмешивали — себе дороже. Стали ждать, когда похитители отпустят родного человечка. А похитители вместо этого присылают жуткое, но цветное фото: гражданин заложник весь в крови, на рубашке дырки, но морду лица опознать можно. И подпись: «Извините, мы поторопились! Миллион, к сожалению, вернуть не можем». Труп хотя искали, но не нашли, эксперты по фото признали, что факт убийства, должно быть, имел место, и гражданин со всеми долгами был признан умершим в судебном порядке. Сейчас, говорят, живет не то на Маврикии, не то на Сейшельских островах.

— Твоя «девятка» едет! — перебил треп Гребешка Луза. Действительно, оставляя за собой небольшой пыльный хвостик — солнце уже просушило дорогу, — к мосту стремительно приближалась «девятка». Агафон проскочил мост и притормозил почти рядом с «Волгой».

— Какие люди! — осклабился он. — Клево смотритесь! Луза весь автоматами увешался, за версту видно, что боец. Гребешок тоже орел, полевой командир! Хоть сейчас в Чечню, ислам защищать. А не боитесь вы, граждане боевики, что вас в пучки повяжут, а? Тут вертолеты уже летают, между прочим.

— Мы сюда на нем и прилетели, — Гребешок был рад огорошить Агафона. — Могли бы и дольше полетать, но видим, что внизу симпатичные «покойницы» загорают, вопреки утверждениям господ Лузы и Налима, вот и решили помочь.

Напоминание насчет «покойниц» сразу простимулировало деятельность Агафона.

— Так. Лидочка, Ларисочка — где ваш волшебный кубик? Быстро!

— В бардачке «Волги», — сказал из машины Олег, — не бейте девчонок, ладно?

— Да что ты, корефан, как можно! — растрогался Налим и вытащил знакомый кубик и шайбу с дыркой.

— Дай сюда, — сказал Агафон. Налим подал ему таинственные предметы.

— Машина идет из Воронцова, — Гребешок посмотрел в конец дороги. — Надо бы и впрямь автоматы попрятать. Кинь их в «девятку», Луза!

— А что там, не милиция случайно? — пошутил Агафон.

— Молоковоз, по-моему, — ответил Гребешок, приглядевшись…

Участковый в это самое время только-только закончил разговор с дежурным райотдела. Там, на другом конце провода, Митричу сперва предложили проспаться, потом — опохмелиться. Слишком уж язык заплетался. Наверно, он и последовал бы советам, послав Костю с его сообщением в дальние страны, но Ермаков выхватил у старлея трубку и вполне трезвым голосом объяснил, что он житель деревни Конец и между двумя и тремя часами ночи в деревне была интенсивная стрельба. На вопрос, есть ли жертвы и кто стрелял, Костя ответил, что жертв не видел, а стреляли, должно быть, два приезжих бандита, которые только что проехали через село Воронцово на красной «девятке» в сторону Московского шоссе. Костя даже сообщил, что на машине номер с буквами облцентра, а первые две цифры номера 23.

Дежурный в райотделе для начала связался с гаишниками и сообщил им насчет

возможности появления на Московской трассе автомашины «ВАЗ-2109» красного цвета с облцентровским номером, начинающимся на 23, и двумя вооруженными людьми на борту, а потом стал искать по рации свои ГНР, которые, как выяснилось, находились далеко от Воронцова. Выбрав ту, которая оказалась поближе, он послал ее в Конец посмотреть, в кого там стреляли и кого убили…

…Молоковоз благополучно миновал мост, притормозил у «Волги», под капот которой уже залез Гребешок, спросил, не надо ли помочь, но Агафон помахал рукой: мол, проезжай, все нормально, и цистерна покатила дальше, в райцентр, для чего ей понадобилось выехать на Московское шоссе. На ближайшем посту ГАИ молоковоз привычно тормознули хорошо знакомые гаишники, знавшие, что товарищ везет на молзавод свежее молоко утренней дойки. Ребята зачерпнули по бидончику для детишек — сверху в цистерне были настоящие сливки, — а заодно

и поинтересовались, не видел ли водитель молоковоза чего-либо

подозрительного на Воронцовской дороге и не заметил ли красную «девятку» с городским номером, начинающимся на 23. Тот сказал, что подозрительного ничего не видел, а красная «девятка» с номером, который начинается на 23, четверть часа тому назад стояла на обочине в пяти километрах от Воронцова, рядом с серой «Волгой» — около машин находится с десяток парней и девушек вполне мирного вида.

Когда гаишники расспрашивали молоковозника. Гребешок сумел завести Элькину «Волгу», отдал ее на растерзание Агафону, которому предстояло везти Налима, Олега, Лиду и Эльку, а сам посадил к себе в «девятку» Лузу, Ларису и Ксюшу. Оставалось только решить, куда ехать.

Возвращаться в Конец было рискованно: туда могли вновь нагрянуть неизвестно кем присланные «ниндзя» и обыкновенная милиция, от которой тоже ничего приятного ждать не приходилось. Ехать в облцентр, а затем в «Куропатку» тоже нельзя. Сэнсей им не обрадуется, да и неприятностей с разными органами не оберешься. Сворачивать на левую сторону дороги, в Мухановский район, означало невеселую перспективу разбирательства по поводу перебитых лавровцев, да и делать там было нечего. Оставалось продолжать движение на Москву, точнее, в один из подмосковных дачных поселков, где Сэнсей предполагал припрятать своих лучших работников на период шухера в облцентре. Но тут тоже было немало сложностей: первая же приличная проверка на дороге закончится задержанием и минимум 218-й — оружия в машинах было дополна. К тому же на подмосковную дачу пригласили четверых людей Сэнсея, но вовсе не девчонок и Олега.

Но второе обстоятельство Агафон решил пока не принимать во внимание. А первое — насчет проверки, он уже придумал, как обойти: у него в кармане уже лежали кубик с шайбочкой.

Перед тем как тронуться в путь, Агафон перебросился с Гребешком парой фраз:

— Самое главное — иди за мной. Ничему не удивляйся.

— А чему именно?

— Всему. Дистанция — 25 метров, не больше. Если увидишь, что кто-то втискивается, — не пускай. Можешь вообще прижаться к бамперу. Но самое главное, если увидишь, что моя машина выглядит как-то не так, — не паникуй.

— Хрен поймешь, — хмыкнул Гребешок, — но там увидим… «Волга» заняла место флагмана, «девятка» пошла за ней следом.

— Элька глаза открыла, — сказал Олег, едва «Волга» тронулась с места.

— Приятно слышать, — не оборачиваясь произнес Агафон. — Как здоровьичко, девушка?

— Куда едем? — произнесла Эля сонным голосом.

— В Москву, — ответил Агафон. — А кстати, где ключики, из-за которых весь сыр-бор разгорелся?

«Русский вепрь» всегда был местом тихим и спокойным. Во всяком случае, для Виктора Семеновича. Но сегодня Иванцов ощущал, что тишина и спокойствие его неофициальной обители могут быть нарушены. Нет, он не ожидал, что над «Вепрем» появится эскадрилья «Су-25» или «Ми-24», которая сделает из охотничьего домика мишень для прицельного бомбометания или обстрела «НУРС-ами». И нападения бригады коммандос с танками и минометами не предвиделось. Даже мелкопакостного теракта с использованием одной 400-граммовой тротиловой шашки, наверно, можно было не опасаться. И все же облпрокурор испытывал серьезное беспокойство. Не то чтобы его пробрал панический страх, нет, он вполне держал в узде эмоции, и даже Многоопытная Ольга Михайловна, посвященная во многие тайны своего супруга, не замечала, что он волнуется. Может, эта посвященность в передряги Виктора Семеновича и притупила ее интуицию. Анализируя известную ей обстановку в области и ситуацию в правоохранительной сфере, мадам Иванцова была убеждена, что у Витюши нет поводов для волнений.