Деревня встретила нас закрытыми ставнями и обитыми железом дверями. Ну и стаей вурдалаков, с ворчаньем потрошащих какую-то кровавую кучу. Хорошо, что они были заняты разделкой обеда и не услышали наших шагов. Я поспешно утянула Тень за ближайший сарай. Девушка тряслась, как при лихорадке, и у нее было такое бледно-салатовое лицо, что я и вправду испугалась — как бы истерики не случилось. Выглянув из-за сарая, я принялась подсчитывать вурдалаков. Девять! Я расстроено сплюнула на землю — мне их одним залпом не уничтожить. На Тень никакой надежды — ей придется раскрыть себя, если решится помочь, да и не в состоянии она, вон как по стеночке сползает. Мне зажали рот и бесцеремонно утащили за сарай. Я вырвалась, при этом хорошенько пнув наглеца в голень, и узрела самодовольно ухмыляющегося Дарисса. Наверное, я ему не достаточно сильно врезала, раз он улыбается, подумала я.

— Четыре тебе, четыре — мне, — прошептал он.

— Одного кому? — одними губами спросила я.

— Разберемся по ситуации. — Я кивнула. Зажигая на ладони три огненных шара для истребления нежити, я оглянулась на Дара. Тот перекатывал в ладони ядовито-зеленый сгусток, по которому изредка пробегали искры. Мы выбежали из-за постройки, разбрасываясь заклинаниями. Должно быть, со стороны это выглядело красиво, но это только сначала. Я промазала по всем четырем выбранным мишеням, вымотавшись из-за большой затраты энергии. Пришлось перейти на вырубающее нежить заклинание.

— Добьешь этих, ладно? — Я кивнула на кучу-малу вокруг себя. — А я проверю, как там Тень. Девушка была до сих пор бледна и таращилась в пространство перед собой шальным взглядом. Я хмыкнула, но ничего не сказала. Поводила перед ее лицом рукой, но Тень никак не отреагировала. По соломенной крыше что-то зашуршало, проламывая стропила. Передо мной спрыгнул вурдалак. Я не успела ничего сделать, никак среагировать, только тихо вскрикнула, когда он полоснул меня когтями по груди. И почему все шишки мне? — подумала я, оседая на землю.

— Какого ляда ты вернулся? — хрипло выдохнула я, едва открыв глаза. Над моей головой был потолок, а сама я лежала на кровати. Я украдкой огляделась. Судя по всему, мы у кого-то в доме. Опрятно прибранная комната, на окнах белые занавесочки с вышитыми узорами, на полу — домотканые ковры, яркие, с народными артенцкими узорами. Мебель добротная, дубовая (что и немудрено), печь, судя по неровным «ручейкам» под побелкой, замазанная глиной. На стенах плетенки лука и чеснока. Колоритно, я бы сказала.

— Я пришел уточнить, из чего тебе статую делать, — улыбнулся некромант.

— Брось придуриваться, — раздраженно бросила я. — И дай мне что-нибудь, чем можно прикрыться, а то я какая-то голая тут лежу…

— Тебе чуть грудную клетку не распороли, а ты думаешь о таких нелепостях? — сказал он, накрывая меня одеялом до подбородка. Как покойника, честное слово.

— Ты уже залечил ее, значит, не грех и подумать. Так зачем ты вернулся? — уже спокойнее спросила я, пытаясь сесть повыше. Рука отозвалась жуткой болью. — А что у меня с рукой?

— Укусил он тебя, проходить долго будет, — отмахнулся Дарисс. — Зачем вернулся? Подумал, что бросать тебя одну как-то не по-мужски, да и трусостью попахивает, тебе не кажется? Лично мне попахивало ватрушками, которые, судя по еще не выветрившемуся запаху, совсем недавно готовили. Но знать о моих несерьезных наблюдениях некроманту было совсем необязательно.

— Кстати, где мы? — спросила я.

— Нас пустили на ночь. Спи. Пойду договорюсь с хозяином об оплате за ночлег,-

он похлопал меня по руке и вышел из комнаты. Я поморщилась от боли, но ничего не сказала. Уже засыпая, я услышала, как Дар о чем-то вдохновенно спорил с Тенью. Кажется, столковались на том, что завтра утром выходим сразу же, как только проснемся. Никаких задержек. Мне снились какие-то красноглазые монстры. Они скреблись в двери и окна, прыгали по чердаку и протяжно выли. Я с ужасом осознавала, что не могу с ними справиться, потому что у меня пропала магия. Тут приходил Дарисс и укоризненно выговаривал монстрам свои претензии, а мне — поучения по защите от монстров. И сон снова начинался с начала, повторяясь и повторяясь. Я проснулась, когда уже стемнело. Рука горела огнем, зато грудь больше не саднила. На лбу лежала мокрая тряпка — у меня температура, что ли? Похоже. И знобит немного.

— Проснулась наконец-то, — сказал Дар, зажигая свечу. Комната озарилась мягким светом, по стенам заплясали тени.

— Это ж сколько я спала? Уже полночь, — сказала я, глядя в окно, где уже зажегся Стальной крест — звезда, появляющаяся на небе только после полуночи.

— У тебя воспаление пошло, никак не заживает. Так что даже странно, что ты так рано проснулась. Ты бредила, кричала. Хозяин дома перепугался так, что пришлось ему успокоительного сбора заварить.

— Странно, что он нас не выгнал, а мог бы. Спасибо, если бы ты не помог, неизвестно, чем могла кончиться наша встреча с вурдалаками. Хотя должна признать, что большего безрассудного идиота сложно вообразить. Он, видите ли, вернулся потому, что не хотел меня одну оставлять.

— Ты так говоришь, будто я не смогу себя и тебя защитить. Я же не ученик какой сопливый! Я взрослый, опытный некромант, если ты не заметила, — немного обиженно сказал Дар.

— Ага, опыт так и прет. — Я прислушалась к храпу, доносившемуся со второго этажа. — Так, говоришь, хозяин нас пустил на постой? За просто так?

— Нет, конечно, — усмехнулся мужчина. — Я ему твой браслет отдал, у тебя же их еще много, а у его жены такого никогда не будет.

— Не успели познакомиться, так он уже моими финансами распоряжается, — пожаловалась я потолку. — Расскажи мне что-нибудь? А то мне говорить немного тяжело, я что-то не очень соображаю.

— Что тебе рассказать? — с опаской спросил он. И правильно, что с опаской.

— Об Элиане. Он ошарашено уставился на меня:

— Откуда ты знаешь, как ее звали?

— Да какая разница? — с досадой поинтересовалась я. — Расскажешь?

— Хорошо, расскажу. Только не спрашивай меня больше об этом. Мы с Элианой познакомились, когда ей было семьдесят. Ну ты понимаешь, совершеннолетие. Она была очень серьезная не по годам, я даже сначала не верил, что ей нет семидесяти. Время шло, но она никак не менялась, не взрослела. Так мы жили, пока ей не стукнуло семьдесят три. В свой день рождения она себя так странно вела. Была взбалмошной, как ребенок. Получилось, что после совершеннолетия у нее наоборот началось детство. Не совсем, конечно, детство. И однажды ей стукнула в голову идея справить годовщину наших отношений на диком пляже в Сории. Там она и познакомилась с этим паршивым менестрелем. Он был еще совсем мальчишкой, не знаю, что она в нем нашла. Хоть Элиана и клялась, что просто дружит с ним… Он вбил в нее идею стать дуэтом и ездить по всей стране с выступлениями. Она подхватила — и понеслось. Сначала они долго сидели за составлением репертуара, планами поездок и тому подобной чепухи. Потом я получил постоянную работу, перестал бывать дома неделями. По приездам начинались сплошные скандалы, обвинения, что я ее больше не люблю, что так нельзя и надо что-то решать. Либо она, либо работа. И как-то раз я вернулся из долгой поездки и застал их в одной постели, — отстраненно закончил некромант. Дальше можно и не рассказывать, я прекрасно все помнила.

— И ты их убил, — равнодушно сказала я.

— Проклял, — поморщился он. — Они умерли очень быстро, даже не сообразив, что произошло. Я до сих пор жалею, что тогда так сорвался. Я молчала, не зная, что сказать. Говорить слова сожаления я никогда не умела и не любила. Людям это не надо, не оценят. Да и что тут можно сказать? «О, мне так жаль, прости»? Вряд ли.

— Ты уснула? — тихонько спросил Дарисс, не дождавшись от меня ответной реакции.

— Нет, рука болит, я не смогу уснуть, — призналась я. — А ты чего не спишь? Сидишь тут при мне.

— Не спится что-то, да и ты не давала — говоришь во сне и говоришь.

— Так, глядишь, и разболтаю все свои секретики. — Я натянула одеяло повыше, закрывая повязку. Отвар пропитал ткань, расплывшись желтым пятном. — Оставь мне свой адрес, если что, я тебя найду.