Хороводят при луне.
Скачет принц к своей невесте
На серебряном коне.
С веток искры золотые
В колыбельку упадут.
В небе ангелы святые
Колыбельную поют.
Лунный свет упал на крыши,
В небе звёздочки горят.
В уголке скребутся мыши.
Меж собою говорят.
Елена МИРОНОВА
Оберег
Подарю тебе оберег.
Ты его на груди носи...
Там – вода из весенних рек.
Да июльского неба синь.
Домотканых лугов пестрядь,
Звон сосны из лесной глуши,
Да волос моих светлых прядь,
Да частица моей души.
От метелей-сомнений злых,
От тоски, от людей лихих
Зашепчу-завяжу в узлы
Мою нежность – мои стихи.
Подарю тебе оберег...
Слово
Слово – как шёпот и слово – как выстрел.
Лыко в строку и линейка косая…
В этой дороге, крутой, каменистой,
Только любовь нас одна и спасает.
Слово проклятья и слово молитвы
Вязью вплетаются в общую строчку.
Наша душа – это поле для битвы,
Битвы, которая длится бессрочно.
Как мы порой на решения быстры!
Как мы грешим – и стихами, и прозой…
Камнем из скал вышибаются искры.
Словом единым – и песня, и слёзы.
Анатолий ИВАНОВ
***
Дом в деревне… Ему я обязан
Светлым детством, оставшемся в нём.
На квартиру с балконом и газом
Променял я родительский дом.
Как ни больно, но я понимаю,
Что туда невозможен возврат.
Это самая, может, большая
Из допущенных мною утрат.
С земляками бесед задушевных
На крылечке уже не вести.
Вспоминаю свой домик в деревне,
Вспоминаю и плачу почти.
От Лоби до Ламы
От Лоби до Ламы – леса да луга,
Покосы да плёсы, ручьи да стога.
В лесах и на поймах от Лоби до Ламы
Траншей и воронок дырявые шрамы.
На пыльных курганах, полынью пропахших,
Маячат могилы за Родину павших,
И памятью горькой о давней атаке
Взбегают на склоны кровавые маки.
В приречных наносах ржавеют осколки,
Пробитые каски ломившихся к Волге
Пришельцев незваных, пришельцев жестоких,
Нашедших погибель на волжских притоках.
Их насмерть разили ровесники наши,
Не мужики ещё и не «папаши» –
Мальчишки, врага повстречавшие грудью.
Гвардейцы. Бойцы. Настоящие люди.
Над Лобью и Ламой звенящие ветры.
В них вётлы купают зелёные ветви.
И морем бескрайним бушует пшеница
На месте былых рубежей и позиций.
Но память жива, и забыть мы не в силах
О тех, похороненных в братских могилах,
Оставивших нам дорогое наследство –
И землю, и небо, и светлое детство.
От Лоби до Ламы играют зарницы.
На месте сражений – пшеница, пшеница.
Широк горизонт и грядущее близко,
И вместе с живыми идут обелиски.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Из дневника фенолога
Совместный проект "Подмосковье"
Из дневника фенолога
Анатолий ИВАНОВ
Сила жизни
Лежала в лесу полусгнившая еловая плаха. Когда-то лесорубы раскололи колоду, но увидели, что она трухлявая в серёдке, даже на дрова не годится, да так и бросили. И сгнила бы еловая плаха без пользы, если бы не ветер. Занёс он на плаху несколько еловых семян. Попали они на мокрую, грязную труху и проросли. Плаха гниёт, а корешки молодых ёлочек всё глубже внедряются в трухлявую древесину, тянут из неё последние соки. И растут. Четыре пушистые ёлочки поднялись почти на метр.
С землёй они не связаны, плаха ещё не прогнила насквозь. И всю эту «рощицу» можно переселить на другое место, если передвинуть плаху.
1 декабря 1975 г.
Ледостав
Пруд застывает, и с плотины
Листва поблекшая лозины
Уныло сыплется на лёд.
Иван Бунин
Поздняя осень. Остывают воздух, земля, вода. Всё чаще порхают белые мухи, выпадают пороши, ночные морозцы прихватывают лужи и грязь на просёлках. И настаёт день, когда земля укрывается снегом, а пруды и тихие заводи – льдом. Только река ещё сопротивляется нашествию зимы, продолжая струиться в убелённых снегом берегах. Но недолго: морозы крепчают, забереги растут, ширятся, и вскоре река полностью оказывается в ледяных оковах. Ледостав!
Среднемноголетний срок замерзания небольших и средних водоёмов в нашей местности 7 ноября. Если зима всерьёз берётся за дело, а осень не оказывает сопротивления, на радость конькобежцам и хоккеистам водоёмы превращаются в каток уже в октябре. На нашей памяти за 40 лет наблюдений такое случалось десять раз. Самый ранний срок замерзания прудов отмечен 16 октября 1976 года: за последние полвека тот октябрь был единственным с отрицательной среднемесячной температурой, ночные морозы доходили до 10–13 градусов.
Хочется заметить, что ноябрь‑76 не оправдал полностью надежд зимы и почти свёл на нет все её октябрьские успехи. Длительная оттепель сдёрнула белое покрывало с полей, растопила лёд на реке Лобь, на водоёмах покрупнее образовались промоины, хотя на небольших прудах лёд сохранился. Полностью сковало реку лишь в середине декабря (первый ледостав на Лоби в ту осень был отмечен нами 24 октября – наиболее ранний срок).
По многолетним данным, ледостав на реке устанавливается у нас в среднем 24 ноября. Происходит это обычно двумя-тремя днями позже замерзания стоячих водоёмов. Но не исключено, что в иные годы зима долгое время не может остановить течение и сковать Лобь ледяным панцирем. Реже, но случается, что зима устанавливает власть над рекой после нескольких попыток. В 1960 году, например, Лобь оказалась в ледяных оковах 18 ноября. На молодой лёд вышли рыболовы, обновили коньки и хоккейные клюшки мальчишки. Но 20-градусные морозы вскоре отступили, воцарилось тепло. Прибывшая в реке вода взломала лёд, и его унесло течением. Повторный ледостав установился лишь 20 декабря.
