— А ты не увлекся случайно? Ты ведь от сути меня уводишь! Как ты вылез из этого, Кирилл? — Ник с недоверием наблюдал за мимикой лица друга, чтобы убедиться, что тот не врет.

— Не знаю я… Не знаю… — Кирилл замолчал на несколько минут.

Ник тоже молчал, сидя около напарника, то и дело, поглядывая на его лицо.

— Жить мне тогда захотелось так, что… Мне ведь и двадцати пяти не было… Я ничего кроме своего города и не видел… Там же закончил школу, там же поступил в университет… Я тогда так жить захотел, что за две недели у меня новая кожа выросла! Врачи и медсестры охали и ахали… Они ведь мне уже место заняли на кладбище… А я им… — спец нервно засмеялся. — И, чего это люди с раком мучаются? Жить нужно захотеть, а не в могилу себя загонять! Жить и радоваться жизни!

— А, чего это, ты не радуешься? — хмуро спросил он. — Все время злой, словно тебя оса укусила… Кстати, чего это ты в лаве решил искупаться?

— А тебе, какая разница? Ты же в ней и секунды не протянешь! Ты, хоть что-нибудь, погорячее чашки кофе трогал? — поддел напарника Кирилл.

— А ты думаешь, ваши мозги не такие горячие, как дымящийся кофе? — зло бросил спец.

— Интересно у кого такие мозги? У ужина каннибалов?

— Пошути, пошути! Мозг не намного холоднее, чем твоя лава! Ты же сам сказал, что основа разная! Вот и здесь, то же самое! Такие гении, как ты, научились только фотографировать биополе людей, а я могу его считывать и менять… И мне не нужны ваши ноу-хау! Мой мозг работает лучшего в мире сенсорного датчика! Понял? И он может быть не только датчиком, но и транслятором! Ты про теорию организации мыслительных операций Иваницкого слышал?

— Да нет, вроде… Треп и все, наверное!

— Треп? А я что, по-твоему, тоже, как ты меня назвал 'трепло', кажется? Ты сам видел, что я с людьми делать могу! И ни один гипнотизер не сравниться! Они с мыслями в голове человека работают и встраивают, что хотят. А я с мыслями вне человека работаю, считываю их как локатор, меняю частоту, направляю обратно — и все! Ни один психиатр не поможет, если я такую мысль в голову всажу! Ты, можешь, пальцами блоки, как масло, нарезать и возвращать все обратно. Я могу мысли обрубать и намазывать их поверх своих собственных мыслей так, что человек не поймет даже, что только что подменили его собственную мысль!

— А чего это ты, спецов не можешь своими мыслями обмазывать, кашевар? — Кирилл подавил смех и повернулся к напарнику, облокотившись на правую руку.

— В том-то и вся загвоздка! Спецы — не обычные люди. Их мысли просто так не разрежешь и не подсунешь липу! Спецы думают быстрее — реакция на несколько сотых секунды быстрее… Да и не со всеми проходит номер… Вот эта девчонка мне покоя не дает! Словно у нее собственных мыслей нет! Такое чувство, что она живет мыслями других и их столько, что я не успеваю ухватиться за одну, как тут же появляется другая! Да ладно их три четыре — наш мозг работает, как процессор, сбрасывая в буфер обмена временную информацию, может дублировать, сохраняя десятки копий наших мыслей ежесекундно, но, в ее голове, что-то не так! Я, раньше, ничего подобного не встречал. Я не могу понять, что это.

— Значит, ты читаешь мысли всех нас? — Кирилл приподнялся, переместив вес тела на ладонь, и завис на одной руке. В его глазах читалась ярость.

— Опять ты меня не слушаешь! — разозлился спец. — Я не про мысли в голове человека тебе лекцию читаю! Я не могу с ними работать… и не работаю! Я встраиваюсь в процесс переработки информации человеком, только не в его сознании, не в его голове, а со стороны. Я работаю с тем, что представляют собой мысли человека за пределами его физического тела! Называй их как хочешь: мозговые волны, фантомы мыслей — суть одна — я их считываю, но не как текст книги, а как компьютер, перерабатывающий команды пользователя. Я их поглощаю, перерабатываю, но я их и меняю так, как мне хочется. Вот тогда, я сам становлюсь пользователем и посылаю адресату команды, выдавая за ответную реакцию мозга после обработки его мыслей.

— А какой, может быть, эта фантомная информация, Ник?

— Какой угодно! Мне все равно. Я закрываю глаза, отключая свой зрительный канал и подстраиваю его под канал мыслей вне тела человека, пытаясь их раскрасить, что ли… Ты, меня не поймешь… как и я не пойму… зачем ты в лаву полез? — он лег на спину и начал разглядывать высоко висящие на небосводе звезды.

— Чего я в лаву полез… А, кто его знает, может быть, босс и прав был… Жить надоело — вот и полез, — Кирилл тяжело вздохнул.

— Чего тебе жить надоело? Тебе скоро пятьдесят, а выглядишь не старше двадцати пяти. Если б не твои бицепсы, от обычных парней не отличил бы, — Ник почувствовал, что напарник намеренно не хочет встретиться с ним взглядом.

— Убийца я… Убийца… — изменившимся голосом, сказал Кирилл. — Ты знаешь, скольких я на тот свет отправил? И не догадаешься. Меня ведь, как ликвидатора, за пять лет до развала СССР, во все точки бросали. Словно я мусорщик… Вот только мусором были люди… Десятки людей… Правда, почти все они были гадами, наемниками и тоже убийцами, но были… — он закрыл глаза и поморщился, словно отпил уксуса.

Ник поднялся с травы и снова сел, глядя на изменившегося в лице друга.

— Меня, то в одну, то в другую горячую точку по наводке бросали… Вот только одна из них оказалась холодной…

— Ты, о чем? — Ник замер без движения и тоже закрыл глаза.

— Людей мы… по наводке… Ни в чем неповинных людей… И детей… — лицо Кирилла, словно натянуло маску отвращения к самому себе.

— Скольких вы?.. — спросил напарник, после того, как друг вновь открыл глаза.

— Семью, Ник… Семью… Всех… и взрослых и детей… СМИ из этого кашу заварили… им ведь того и нужно было… Правда, мы потом эту сволочь нашли. И рассчитались…

— Пулю в лоб или ножом по горлу? — предположил спец.

— Слишком быстрая и слишком легкая смерть… Я ему приготовил мучительную смерть,

— Ты, что? — ошарашено, спросил Ник.

— Вот именно… Вот именно! С ним то, я в лаве и искупался…

— И, что с тобой было?

— А, ничего особенного, как всегда… — устало сказал Кирилл и тяжело вздохнул. — Мне тогда так захотелось этого гада к небу глазами подержать, пока его тело варится. Тогда, я один единственный раз был благодарен за то, что стал тем, кем стал… Регенерация моя проходила, как атомная реакция… Я на берег вышел в чем мать родила… Одежда моя в лаве, тю-тю, а на мне ни царапины… Вернулся на базу — меня в больницу… — он замолчал, увидев, что небо почернело от надвигающихся облаков. — Мне этих пацанов жалко, что в полной амуниции шарят — спецы они, конечно, еще те! Искусству убивать их научили, как следует. Не понимают они, что убивают не только других, пусть и сволочей… Себя они в могилу живьем закапывают… или, в лучшем случае, в психушку… Хотя мне она показалась адом… Чем меня только не кололи. Тогда, я прикинулся что у меня нервы сдали от напряженной работы — через месяц отпустили… А потом союз развалился… Через год я и встретил Стаса. Он предложил мне работу.

— Ты, это про босса?

— Нет, Ник! Я про матроса! — зло прорычал Кирилл.

— Ты, мне так и не ответил, как босс это делает? — осторожно спросил напарник и нервно дернулся.

— Что делает? — спец от досады сжал в руках траву.

— Как он ток по дереву провел? — Ник низко наклонил голову к лицу друга, словно боялся, что босс может услышать хоть слово. — Как босс это сделал? — повторил он, глядя на Кирилла, который, по всей вероятности, не собирался ничего рассказывать.

— А ты, сам у него спроси. Может, и ответит — дело его! Я чужие секреты не выдаю. Мне бы, со своими, в покое жить!

— Ты, что? Сума сошел?! Он же меня не хуже твоего стекла поджарит! Буду как цыпленок гриль с хрустящей корочкой!

— А, может, и не будешь. Ты знать наперед не можешь! Спроси его хоть сейчас, может и ответит!

— Разогнался! Мне его среди ночи разбудить и вопрос свой задать? Тогда от меня даже корочки не останется — буду лишь пеплом!