Немой вопрос читался в глазах женщины, и Ника не стала ничего умалчивать.
— Я бы рада остаться, но мне и правда нужно на встречу, — девушка посмотрела на наручные часы. — Если я не выйду сейчас, то точно опоздаю… Мы с Лизой немножко повеселились в новой компании, вот и не осталось ни минутки, — она заговорщицки подмигнула уже переобувшемуся ребенку и снова посмотрела на озадаченную маму.
— С каких пор у вас появились новые общие знакомые, с которыми вы весело проводите время? — женщина поочередно бросала взгляд то на дочь, то на внучку, точную копию своей мамы и тети в детстве, подавила нахлынувшую тоску и тяжело вздохнула. — С каких пор вы за моей спиной секретничаете? — с деланным любопытством спросила она. Требовательные интонации в голосе исчезли, и на ее лице отразилась наигранная обида.
— Вот еще! — со смехом прокричала Лиза и побежала в раскрывшиеся объятия своей крестной.
— Пока, Лиза, — произнесла с любовью Ника и сильно сжала девочку в объятиях. — Я обязательно сдержу слово, — прошептала она ей на ухо и, поцеловав, отпустила.
— Пока! — твердым голосом сказала Лиза и сильно-сильно заморгала в знак согласия. — Я буду ждать! Ты пообещала!
— Заканчивайте шушукаться! Айда приводить себя в порядок, и на кухню! — строгим тоном произнесла бабушка, ухватив внучку за руку, и мягко подтолкнула ее к двери в ванную.
Лиза послушно направилась умываться.
— Может, все-таки останешься? — тихо спросила женщина, глядя на дочь.
— Я честно опаздываю! — взмолилась та и обняла маму. — Спасибо. В следующий раз обещаю, что останусь на целый день. Честно! — убедительно произнесла Ника и, попрощавшись, направилась к входной двери.
— Только смотри! Больше никакие отговорки не принимаются! — заявила мама, скрывая улыбку.
— Кто бы сомневался! — проурчала девушка и зашлась смехом.
Тяжелая дверь закрылась за ее спиной и Ника почувствовала облегчение, когда раздался двойной щелчок. Мама следовала ее совету.
Домофон, конечно же, необходимость, но даже он не может препятствовать проникновению в подъезд нежеланных гостей. Таких везде полно и к своему большому сожалению, Ника подумала о том, что со времени экономического кризиса и мирового помутнения сознания, их становится все больше и больше. Люди все чаще предпочитают зарабатывать деньги скользким легким способом, нежели посредством ежедневной рутинной работы. Однако, даже в этой рутинности многие старательные исполнители находят свое удовольствие… Звучит смешно, будто рутина похожа на паутину, которая затягивает все больше… Чем сильнее пытаешься вырваться, тем сильнее тебя заворачивают в липкий кокон, чтобы потом при необходимости (которой у представителей паукообразных является естественный голод) съесть тебя на трапезе линчевания, дабы кое-кто из начальства мог избавиться от раздражения и ярости, вызванной очередным провалом в добросовестно выполненном деле, мумифицированным исполнителем. Причем провал может быть непосредственным следствием неуравновешенности или излишней концентрации над продумыванием малейших ходов этого неудавшегося дела, собственно говоря, самим же руководством, а слетели ни в чем неповинные головы… Хотя, пожалуй, лучше голове слететь с плеч до того, как ее еще и на кол насадят для всеобщего обозрения… — Ника тяжело вздохнула и ускорила шаг. — Ведь могут снять, а потом обдуматься и пересмотреть свою поспешность. Только, несмотря на мастерство хирургов и достижения в медицине, голову без последствий просто так на место не приклеишь, человека жаль — будет всю жизнь мучиться да работать на логопеда, а то и вовсе, если перестараются с головой, на место ее не приклеишь. Мозг не сплетение нитей ткани и его не заштопаешь, и без того бездумных исполнителей, не уступающих похоже даже зомби, развелось слишком много, да и страдают в первую очередь они сами… И не только, а ведь можно было бы все предусмотреть… Впрочем, не все. Даже самые лучшие аналитики или спецы не в силах все предвидеть… И сама я когда-то попалась в эту ловушку', - подумала Ника и прошептала:
— Почему я не осталась в Минске, когда была так нужна?
Ее лицо исказилось от гримасы смешанных чувств. Она села в свою машину, припаркованную недалеко от только что оставленного дома и осторожно выруливая, медленно выехала на проезжую часть.
'Тайота', предназначенная для перемещения только по должным образом заасфальтированным дорогам, которых в Беларуси немало, в отличие от некоторых прозападных стран, где заправок не многим меньше, чем выбоин и ям на проезжей части, устремилась к светофору перекрестка, где остановились еще несколько разноместных четырехколесных игрушек для взрослых.
'Что ни говори, лучше жить пару десятилетий после тоталитарного неоига, при неосталинском режиме, как выражаются очень прозападные оппозиционеры, но при этом ездить по нормальным дорогам, чем купаться в нефти и ее продуктах переработки, стремительно расплескивающихся на увесистых ухабах, достигших дочерних слоев первородного смолистого проасфальта… Просто жуть! — мысленно воскликнула девушка. — О чем я только думаю? Я же не собираюсь возвращаться! Пока не разберусь, что произошло…'
Ника прервала мысленную самодискуссию и въехала на переполненную стоянку у здания, архитектор которого по всей вероятности, был ярым постмодернистом и новатором. Даже спустя десятилетия его памятник искусству домостроения заставлял удивляться возможностям и достижениям человеческой цивилизации и таланту отдельно взятого индивида. Девушка припарковала машину на автостоянке, выключила зажигание, глубоко вздохнула и захватила с собой увесистую папку, лежащую на заднем сидении, захлопнула дверь и включила сигнализацию.
В правом крыле первого этажа здания, к которому приблизилась Ника, располагался маленький гостиничный ресторанчик. Туда она и направилась, по ходу пересматривая гору бумаг, невообразимым образом уместившуюся в папке.
Пройдя в помещение ресторана, Девушка оторвала взгляд от фотографически изученных документов и заметила человека, сидящего спиной к залу, дожидающегося ее за столиком у окна. Об этом ей подсказывал внутренний голос, и взглянула на часы — она опоздала на минуту. Не такая уж и большая для обычных людей оплошность, но это был необычный человек и он, насколько могла судить сама Ника, очень, мягко сказать, не любил, когда в его планах возникает непредвиденная брешь, даже сроком в одну минуту. Ее это обстоятельство ничуть не огорчило, так как работа, выполненная за сутки, могла обойтись этому плотно сложенному низкорослому человеку, с постоянно запущенной рукой в цвета вороньего крыла волосы, нескольких дней, если работу следовало выполнять одному, а не трем-четырем хорошо напрактикованным переводчикам.
— Здравствуйте! — уверенным голосом произнесла она, обращаясь к нервно вскочившему при ее виде человеку.
— Здравствуйте, — поприветствовал ее краснощекий клиент.
Ника обратила внимание на его притворное добродушие, вернее почувствовала, что оно было таковым, не смотря на то, что собеседник ничем себя не выдавал, и озарила его притворно лучезарной улыбкой, преобразившей ее несколько неподходящий для ресторана вид, до неузнаваемости.
Когда женщины так улыбаются, большинство мужчин теряет головы, но только в том случае, если они не фанатики (не женской красоты, конечно же!) или трудоголики. Собеседник относился по всей вероятности именно к категории последних, хотя Ника подозревала, что он может оказаться и в числе фанатичных трудоголиков.
'Вот уж чего не ожидал, так это того, что она на меня западет! Не хватало смешивать работу и личные дела! Впрочем… да нет. Мне еще с ней долго возиться. Лучше не стоит', - озлобленно подумал еще сильнее раскрасневшийся от нетерпения клиент и переключил свой взгляд на бумаги, словно они были важнее стакана с хрустальной водой, к которому он, наконец, сможет припасть после суточного продвижения по жаркой пустыне.
Ника подавила смех, чуть не выдав свои эмоции и без того раздосадованному ее минутным опозданием клиенту.
