Четвертая категория состоит из «несостоявшихся государств» (failing states), среди которых упоминаются Босния, Руанда, Камбоджа, Алжир, Сомали и Гаити.

Пятая категория — негосударственные акторы, которые представляют из себя разношерстных субъектов с различными структурами и целями. Например, глобальные компании (в нашей терминологии — ТНК и ТНБ) ратуют за глобализацию мировой экономики; эти же цели отстаивают международные преступные синдикаты, в то время как террористические организации, наоборот, выступают против рыночных демократий.

Основные тенденции в мире: 1) быстрая глобализация; 2) демократизация; 3) фрагментация (имеется в виду процесс обособления государств или группы государств); 4) распространение оружия массового уничтожения (ОМУ). Что касается третьей тенденции, то ирония состоит в том, что она стимулируется глобализацией, в рамках которой группы государств ищут свое место в глобализирующемся мире и увеличивают свою мощь на региональном уровне, т. е. фрагментируются. (Авторы здесь не видят противоречивого процесса взаимосвязи между глобализацией и интеграцией /=фрагментацией/.)

По мнению авторов, эти четыре мировые тенденции дают основание говорить о направлении в сторону неизбежной биполярности: «Взгляд на отношения между основными державами подтверждает тенденцию такой возможности».

Они полагают, что стимулирующими факторами в этом процессе являются Россия и КНР. В первом случае имеются в виду противоречия США с Россией в сфере подхода к НАТО, ПРО, распространению ОМУ, связке проблем вокруг Каспийского региона, а также в связи с политикой НАТО по отношению к Сербии. Во втором случае отмечаются противоположные позиции Китая и США по вопросам Тайваня, Тибета, тех же ПРО, прав человека, шпионажа и экономической политики. «Результатом является то, что Китай и Россия усиливают свои взаимоотношения в сфере безопасности, преодолеваются противоречия, которые в ином случае могли бы препятствовать тесному сближению», — пишут авторы.

Общие подозрения в отношении Запада, по их мнению, дали основания Е. Примакову выдвинуть идею более широкого русско-китайско-индийского альянса против западной демократии, который на практике должен проявлять себя в сотрудничестве с государствами-изгоями.

Если произойдет новая поляризация в шестой системе, могут возникнуть формы общения, похожие на те, что были в годы холодной войны, но «на этот раз основанные не на идеологии, а на общих интересах».

Биннендижк и Хенриксон прогнозируют: «Может создаться схема между технологически развитыми и богатыми странами и бедными. США и их союзники могут оказаться перед лицом неформальной коалиции России, Китая и государств-изгоев. …С этой коалицией более сложно иметь дело и противодействовать ей, чем с нашими врагами времен холодной войны. Такое будущее мало вдохновляет».

И как резюме: «Новая биполярность — не неизбежна! Истории не нужно повторять себя, но современные тенденции ведут нас именно в этом направлении». И авторы призывают своих политиков принять в расчет этот сценарий.

Теперь рассмотрим взгляды авторов сборников «Стратегические оценки», ежегодно, с 1995 г., публикуемых под эгидой упоминавшегося Университета национальной обороны и примыкающего к нему Института национальных стратегических исследований (ИНСИ). Главным редактором сборников является, как уже говорилось, Ганс Биннендижк, а основными авторами — сотрудники ИНСИ. Нередко в качестве авторов привлекаются и именитые ученые других университетов или институтов. Участвуют в написании тех или иных глав также действующие политики, например из госдепартамента или министерства обороны.

Считается, что идеи, излагаемые в «Стратегических оценках», оказывают серьезное влияние на формулирование официальных доктрин. Это не удивительно, имея в виду, что их авторы сами являлись или являются сотрудниками государственных учреждений, так сказать, «стратегического профиля» (Пентагон, госдепартамент, различные президентские структуры).

Для данного раздела я использую три последних сборника-ежегодника за 1997 г., 1998 г. и 1999 г.¹³

В ежегоднике за 1997 г.¹⁴ видение авторов мировой системы после окончания холодной войны выглядит следующим образом.

Прежде всего, мировая система испытывает на себе три новых качественных явления, которые авторы обозначают как «революции».

Первая революция — геостратегическая. Для нее характерна «мировая асимметричная многополярность», в рамках которой одна держава — США — является наиболее сильной. Остальные великие державы обладают влиянием регионального масштаба. Авторы подчеркивают, что «мир не стал однополярным, как казалось многим в первое время после холодной войны».

Другим аспектом глобальной геостратегии является «триумф идей рыночной демократии». И с этой точки зрения мир делится на три категории: а) государства, успешно внедрившие идеи рыночной демократии; б) государства, находящиеся в переходном периоде от авторитарной системы к рыночной демократии, но еще рискующие заморозить этот процесс политизированной экономикой и частично свободной политической системой; в) беспокойные государства (troubled states), которые отстают от остального мира, во многих случаях сражаясь с этническим и религиозным экстремизмом.

Другая революция — информационная, которая вносит новые параметры в определение национального могущества.

Третья революция — изменение роли правительства, которое демонстрирует «отступление» перед лицом как региональной власти во многих странах (США, ЕС, Россия, Китай), так и перед мощью международного бизнеса. (Эта революция имеет прямое отношение к теории и практике интернационализации, которая будет рассмотрена отдельно.)

Прежде чем дать оценку месту России в мире, авторы оговаривают свое понимание «великой державы». Они считают, что это «такие страны, которые обладают достаточным весом, чтобы быть великим игроком в различных аспектах мировых дел». С точки зрения подобного определения, только США являются великим игроком одновременно в политике, экономике и военных сферах. «Россия не входит в десятку мировых экономик, однако она квалифицируется как великая держава из-за ее военной мощи и образа, унаследованного со времен советской сверхдержавности» (Chapter 1. Context).

Авторы обращают при этом внимание на то, что и военная мощь России постепенно разрушается. В качестве примера они приводят данные о том, что «не более 20% военного персонала боеспособны; в сухопутных войсках только восемь маневренных дивизий способны выполнять свои задачи; 70–75% танков нуждаются в замене, а современные танки составляют только 2–5% вооруженных сил». Причем, по их оценкам, эта пропорция повысится только до 30% к 2005 г.; только 60% штурмовой авиации боеспособно; в ВМФ между 1990–1995 гг. персонал был сокращен на 50% (в морской авиации — на 60%), корабли — на 50%, а морская авиация — на 66% и т. д. в том же духе (Chapter 2. Russia).

Имея в виду интересы США, авторы пишут, что поскольку «будущее политических реформ в России остается под вопросом», то и «надежды на новое стратегическое партнерство между США и Россией исчезли».

В то же время отмечается: «В обозримом будущем Россия сохранит способность нанести неприемлемый ущерб США благодаря своему ядерному арсеналу. Сокращение угрозы от этого ядерного арсенала остается принципиальной задачей США в отношении России» (там же).

Вместе с тем подход США должен строиться на том, чтобы «побуждать Россию следовать демократическим реформам и поддерживать ее в попытках установления рыночной экономики на основе программ двусторонних и международных займов и технической помощи». США также являются главным стимулятором МВФ в деле предоставления займов России.