За основу анализа беру два доклада, подготовленные под руководством Г. Х. Шахназарова (ответственный за внешнеполитические разделы — К. Н. Брутенц). Первый опубликован в 1997 г. (в дальнейшем — Д-1), второй — в 2000 г. (Д-2)¹⁰².

Сразу же хотелось бы отметить достоинства этих работ. Во-первых, авторы стараются избегать надоевших американизмов типа «самоидентификация». Содержание этого термина очень хорошо отражает русское слово «самоопределение», которым они и пользуются. Во-вторых, они стремятся работать на понятийном уровне, по крайней мере объясняя ключевые термины, например, «национальные интересы». Это не удивительно, поскольку школу Г. Х. Шахназарова, как и его самого, всегда отличала тяга к понятийной четкости и определенности. Другое дело — соглашаться или не соглашаться с определениями тех или иных понятий. Важно то, что от них можно отталкиваться. К сожалению, у них все-таки сохранились некоторые устоявшиеся термины-клише типа «занять достойное место в мировом сообществе» или термин «АТР». Я, например, искренне не понимаю, какое место считать «достойным». В частности, какое из перечисленных государств — США, Индия, Иран, Бразилия, Голландия — занимает достойное место, а какое нет. Опять же о термине «АТР». Что это такое? Достаточно предложить любому международнику определить этот регион или кто в него входит, как сразу же обнаружится разнобой в ответах. Это естественно, т. к. такого региона ни в экономическом, ни в политическом смысле не было, нет и никогда не будет, что мне пришлось доказывать в уже упоминавшейся монографии о так называемом «АТР».

В-третьих, в обсуждении проблем, обобщенных в докладах, принимало участие не менее сотни экспертов различных политико-идеологических ориентаций. Я сам был свидетелем серьезных разногласий по тем или иным проблемам (поскольку дважды участвовал в Круглых столах). Доклады же подаются как выработка некой средней линии, к которой склоняются участники этих обсуждений. На самом деле идеи и выводы, изложенные в докладах, отражают позицию сотрудников Горбачев-Фонда, а совсем не общественного мнения страны или большей части, как стало модно говорить, «политического класса» России. То есть это линия авторов «нового политического мышления» (НПМ) и «деидеологизации внутренней и внешней политики», которая служила теоретической базой практического курса М. Горбачева. Эта позиция сохранилась у авторов доклада и поныне. С нее и начну.

То, что авторы продолжают отстаивать идеи НПМ и его ядра — деидеологизации политики, несмотря на их полную несостоятельность, подтвержденную временем, вызывает наибольшее удивление. Казалось бы, время должно было их убедить в том, что деидеологизированных политик не существует в принципе. Предостерегая от «идеологической зашоренности», сами они подтверждают этот банальный постулат, ратуя за демократию, за рыночную экономику, что в контексте «рыночных реформ» в России означает не что иное, как капитализацию страны. То есть они выступают с позиции буржуазной или социал-буржуазной идеологии.

Считая себя прагматиками — реалистами, со ссылкой на библейские заповеди и Канта («не делай другим того, чего не желаешь себе»), они исходят из того, что «национальным интересам России отвечает тенденция глобализации, формирование нового, более справедливого международного порядка, в котором наша страна должна занять достойное место. Эта ориентация всецело соответствует и природе национального самосознания» (Д-1, «Об основных понятиях»). Видимо, история человечества, постоянно доказывающая несостоятельность всех без исключения библейских заповедей (Моисеевых и Христовых), ничему не учит наивных идеалистов. Но это, может быть, и неплохо. Плохо то, что серьезные авторы не понимают, что глобализация по своей сущности призвана уничтожить не только Россию, но и все государственные образования. В результате негде будет занимать «достойное место». Поскольку новый глобализированный международный порядок, как его понимают теоретики глобализации, явит собой внегосударственное экономическое и политическое пространство, что будет показано в соответствующем разделе.

К счастью, эта ложная фундаментальная посылка у авторов не связана с конкретным анализом национальных интересов и безопасности России, в котором содержится ряд весьма здравых суждений и оценок.

Итак, они дают такое определение национальным интересам: «национальные интересы — это наиболее существенные потребности российского общества и государства, удовлетворение которых обеспечивает их существование и развитие и которые поэтому являются важнейшими целями внутренней и внешней политики» (там же). Далее авторы уточняют: «Приоритетное значение среди этих целей имеет обеспечение безопасности государства, как непременное условие — conditio sine qua non — выживания страны, без чего невозможно достижение любых других целей. Иначе говоря, безопасность может быть определена как наиболее важный, первозначный национальный интерес» (там же). Вполне рабочее определение в отличие от «резиновых определений», куда втискиваются все стороны общественной жизни. Далее требуется определить не только «первозначный интерес», но и другие интересы, которые у авторов выстраиваются в такой последовательности. Они пишут: «Мы исходим из того, что предметом первостепенной заботы с точки зрения безопасности должны быть:

— политическая стабильность, т. е. управляемость, поддержание порядка, необходимого для нормального функционирования всех общественных и государственных институтов, защита конституционной законности, прав и свобод граждан;

— целостность государства, т. е. такая его структура и политический режим, которые исключают угрозу распада под воздействием внутренних противоречий;

— оборона, т. е. защита независимости и территориальной неприкосновенности страны от вооруженной агрессии извне;

— техноэкологическая безопасность, т. е. предупреждение техногенных катастроф, преодоление последствий стихийных бедствий;

— экономическая безопасность, т. е. обеспечение экономической самостоятельности страны как условия выживания и развития народа;

— внешнеполитические приоритеты, способствующие созданию максимально благоприятной для России международной среды» (там же).

Уже в этом перечислении можно усмотреть большую путаницу между категориями интереса и безопасности, внутренней и внешней политики. Такая путаница характерна почти для всех специалистов по безопасности.

Теперь перейдем к Внешнеполитическим приоритетам (Д-1, гл. VII). Авторы без иллюзий оценивают реальное место России в мире, которое за годы капиталистических реформ упало вниз, особенно с точки зрения экономического потенциала. В этой связи они делают вывод: «Россия, безусловно, не может претендовать на роль сверхдержавы, которую играл Советский Союз. Россия, безусловно, остается одной из великих мировых держав, от которой в большой мере зависит будущее глобальной системы (курсив авторов)» (там же, гл. VII). С первой частью нельзя не согласиться, а ко второй есть вопросы: что такое «великая мировая держава»? Имеется в виду ее ядерный потенциал? В таком случае получается, что Япония или Германия не являются великими мировыми державами.

Правда, через три года в другом докладе (Д-2) статус России в мире определен более скромно. Пишется: «По объективным параметрам Россия сейчас, если не считать ядерного оружия и остатков влияния, сохранившихся от Советского Союза, — развивающаяся страна, причем не входящая в группу наиболее преуспевающих из них» (Д-2, с. 50). При всем этом исторический оптимизм авторов не покидает, и хотя на статус супердержавы они Россию не готовят, но «российское общество настроено на утверждение роли России как одной из великих держав (курсив авторов)» (Д-2, с. 51). Оказывается, даже у не преуспевающих развивающихся государств есть шансы стать великой державой. Есть над чем задуматься.