— Прибыл, — ответил тот.

— Всё нормально? Вся партия наркоты дошла?

Охранник кивнул.

— Ну вот и слава тебе, Господи, не забываешь и нас, грешных. Ничего, как-нибудь… Проживём как-нибудь. А ты чего тут, Вася, топчешься? Ступай за Мёртвой и Живой водой. Возьми себе ещё двоих — и дуйте! Чтоб через пять минут передо мной стоял тут Станислав Станиславович Грофф — живой и невредимый. Ясно? А не исполнишь — грохну самого.

…Станислав Станиславович открыл глаза и застонал — он скатился с обрыва и всё тело теперь невыносимо ныло от ушибов.

— Ты жив? — над ним склонился давешний охранник.

— Эй, только не стреляй! — взмолился Грофф.

— Да не боись. Мне велено доставить тебя к нему.

— Нет! — вскричал в ужасе ушибленный, — ни за что! Я больше знать его не желаю! И не нужны мне его доллары проклятые, тем более что все они фальшивые!

— Ну и что ж, что фальшивые? — равнодушный охранник поднял с земли Станислава Станиславовича и стал его заботливо отряхивать, — от настоящих же не отличишь. Он и нам тоже платит фальшивыми.

— Ну так и грохнул бы его! — прошептал с ненавистью Грофф.

— А зачем? — удивился Вася, — платит прилично, еда бесплатно в ресторане — чего ещё?

— Вот быдло! — выругался про себя бывший экономист.

— Ты, значит, что я буду говорить ему — на всё молчи, не возражай, понял? — охранник сделал ударение на «я».

— Понял, — точно с таким же ударением повторил Станислав Станиславович. — Только идти к нему я не хочу. Боюсь. Скажи, что ты убил меня по — настоящему.

— Да я так и сказал. Но он думает — я оживлю тебя.

— Ка-ак?! — Грофф был поражён.

— С помощью Мёртвой и Живой воды.

— Как в сказке, что ли? Вот дурдом! — Грофф расхохотался, — он сумасшедший, что ли?

— Да не-ет, — охранник закурил, — не сумасшедший. Есть такая водичка, имеется в природе. Только достать её нам не с руки. Слабы в коленках. Такие люди стерегут эту водичку — не нам чета.

И рассказал охранник Станиславу Станиславовичу невероятную историю. И выходило по его рассказу, что в России до сих пор существуют потомки святорусского жречества — волхвы, как называли в древности этих людей. Эти мудрые люди такое знают и умеют, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И, кстати, сказки русские — не выдумка, а чистейшая правда: есть у волхвов Мёртвая и Живая вода, есть и Жар-птица, и шапка-невидимка, да и много чего ещё. Только владеть всем этим могут они одни, потому что грешным людям Дары не даются.

— Ну а теперь, я слышал, — продолжал охранник, — время настало какие-то там знания их тайные обнародовать, иначе, мол, нас ожидает катастрофа — всех на земле. Они и вышли на поверхность. К людям, то есть. Работы всякие печатают — газеты там, журналы… И в Интернете есть! Я сам читал. Только не понял ни хрена. Нам-то работы эти — тьфу! Водичку б свистнуть, главное, у этих «СМЕРШевцев»…

— «У СМЕРШевцев»?..

— Ну, да. Они теперь себя так называют. Организация такая засекреченная. «СМЕРШ-Мидасу» называется.

— Это что ещё за абракадабра?

— Какая там абракадабра? — вздохнул охранник Вася, — к Концу Света готовиться надо. Богатым спуску не дадут. А раз мы служим олигархам, то ведь и нам не поздоровится. Эти «СМЕРШ-Мидасу» так и пишут в своих прокламациях — мол, если богатые не перестроят свою психику на человечную, если не раздадут свои богатства — быть концу света.

— А, — махнул рукой Грофф, — мы уже это проходили — всё отобрать и поделить. Чем закончилось? Семьдесят лет покейфовали эти кухарки, управляющие государством и их хвалёная супердержава рухнула, как карточный домик.

— Нет, тут другое, — возразил охранник, — отбирать они не собираются. Говорят, что богатые сами должны захотеть жить по справедливости. Ну, чтобы от каждого по способностям, и каждому — по потребностям.

Станислав Станиславович весело расхохотался. Он уже полностью оправился от обморока, и заявление глупого Васи весьма позабавило его.

— А вот это они не хотят? — он скрутил фигу, — даже я из своих нескольких миллионов «гринов» не дам им ни копейки. А что говорить о настоящих олигархах! Потом и кровью добывали миллиарды — и вдруг начать делить нажитое по справедливости? С ума сошли. Разве в бизнесе есть такая категория, такое понятие, как справедливость?! В бизнесе существует поговорка: «не обманешь — не продашь». И всё! Да ну их! Ты лучше мне скажи, что ты за бред нёс про Мёртвую и Живую воду? Неужели и сам Игнатьич в это верит?

— Да есть она! — горячо воскликнул Вася, — есть! И, притом, не где-нибудь, а здесь, у нас, в Иверской губернии!

Грофф задумался. В своё время у нас заклеймили и генетику, и кибернетику… А что, если?.. Ведь существуют же термальные источники, минеральные, всякие-разные целебные. А, может быть, и вправду есть какие-то омолаживающие? «Сказка — ложь, да в ней намёк»… А вдруг? Он почуял нутром — это дело серьёзное. Не таким человеком был Игнатьич, чтоб верить в сказки. Хоть и истерик он, но не дурак. Если «водичку» эту раскрутить — тут дело пахнет не миллионами, а мировым господством… Чем чёрт не шутит?!

— Надо, пожалуй, быть к Игнатьичу поближе, — подумал он и согласился притвориться, что ожил.

— Я так скажу, — учил его охранник, — мол, ты валялся мёртвый под откосом, а тут, откуда ни возьмись, вдруг чувак из «СМЕРШ-Мидасу» нарисовался. Ну, просто мимо проходил. Он, мол, тебя и оживил. А ты тверди, что ничего не помнишь. Человек, мол, какой-то побрызгал водичкой — ты и вскочил, живёхонек и здоровёхонек. Усёк? А то он скажет, что я достал водичку, да присвоил.

— А что у них за идиотское название, у этих разбойничков?

— Не, они не разбойники, — покрутил Вася головой, — они учёные. Они научно доказали, что справедливость на земле необходима, иначе, мол, всем каюк. А название это они потому себе выбрали, что жил когда-то царь по имени Мидас. Шибко жадный был. И вот богатые по всему миру договорились и создали Орден его имени. Орден «Мидас». Это я слышал от самого Саввы Игнатьевича. Он с кем-то обсуждал это по телефону, а я рядом стоял. Ну, вот. Раз у богатых образовался тайный Орден «Мидас», значит, эти учёные волхвы назвали в противовес ему свой тоже очень засекреченный Орден «СМЕРШ-Мидасу». Но ты смотри, не проболтайся, что я знаю. Савва Игнатьевич ведь думает, что я дурак и ничего не понимаю в его телефонных переговорах. Но Вася умный. Я тебе потому рассказал, чтобы ты притворился, что тебя оживил один из «СМЕРШ-Мидасеев». Не выдашь меня?

— Ни в коем случае! — весело отозвался Грофф и заговорщики в полном согласии направились к ресторану «Восточные сладости и восточные слабости».

— Вперёд, за мной, нас ждут великие дела! — скомандовал неугомонный Иван, и неутомимая троица поднялась вслед за ним ещё на пару пролётов каменной лестницы. Пройдя по пустынному коридору, они попали в отлично оборудованное помещение. Здесь было несколько мониторов, стоявших в ряд. На каждом из них изображение фиксировало залы и кабинеты музея.

— Так вы охранником здесь служите! — высказала догадку Лиза.

— Все мы в какой-то степени охранники, — высказался в своей излюбленной манере Иван, — одни своё охраняют, другие — чужое.

Он усадил их в кресла за длинной стойкой с мониторами и стал по очереди переключать, выбирая «картинку».

— Ага, вот, — сказал он, наконец, и откинулся в кресле.

На мониторе, стоявшем в самом центре, появилось изображение комнаты, где за круглым столом восседали какие-то люди. Их было трое — двое мужчин и одна женщина.

— Ба! Знакомые всё лица! — воскликнула Гончарова.

— Это кто же у нас тут такие? — удивлённо спросил Сергей.

— «Оранжевая принцесса», — перечисляла Елизавета, — Владимир Вольфович и… ваш артист, — кивнула она Гончаровой, — как же его фамилия?

— Григорий Семёнович Буранский. Мы зовём его Гоша, — сморщилась Гончарова, — наш пострел везде поспел. Очень активный субъект.

— Он у нас в архиве постоянно обретается. Всё пишет пьесы о князе Михаиле Иверском.