— Надо убрать его, — сказал Иван.

Громов непонимающе вскинул брови.

— Да нам и вчетвером с ним не управиться! — негодующе воскликнула Елизавета.

— А никто и не требует справляться вчетвером, — фыркнул Иван, — я сам.

Он положил рюкзак на землю и стал манипулировать удочкой, которая оказалась складной. Когда в руках его вместо длинной удочки образовалась короткая, он щёлкнул кнопкой на конце и выдвинулся металлический стержень.

— Отойдите подальше, — попросил он и прикоснулся этим стержнем к огромному валуну, подцепил его снизу одной рукой и легонько отбросил, словно тот был совершенно невесомым.

— Ничего себе! — ахнула Лиза.

— А это что же у вас такое? — изумилась актриса.

— А это у него антигравитатор, — ответил вместо фокусника Сергей и потянулся к прибору, — покажите, пожалуйста.

— Не могу, извините, — завёл за спину руку с зажатой в ней псевдоудочкой Иван, — опытный образец, эксклюзив, передаче в чужие руки не подлежит.

— Ну, хорошо, скажите, по крайней мере, откуда это у вас. Я слышал о подобных разработках, но они глубоко засекречены. Признайтесь, вы из КГБ? То есть, из ФСБ? Или из ГРУ?

— Да ни откуда я ни оттуда! — рассердился Иван, — чего вы, в самом деле, такие подозрительные? Эту вещицу мне подарил один телеведущий, Сергей Дружко. Он на телеканале ТНТ ведёт передачу «Необъяснимо, но факт». У него куча таких прикольных погремушек.

— Это не погремушка, — возразил Громов, — это оружие. И никаким телеведущим во сне не приснится обладать подобным, как вы говорите, опытным образцом. Кстати, вы никакой не Иван.

— Хотите, документы покажу? — полез мнимый Иван в карман штанов.

— Не надо. Любые документы можно купить в Москве, в метро на Войковской.

— Почему только на Войковской? — пожал плечами собеседник Громова, — я лично покупал на Комсомольской.

— А вы напрасно ёрничаете, молодой человек, — одёрнула его Наталья Николаевна, — вы ведь прекрасно понимаете, что у нас есть причины бояться неизвестных нам людей. За нами охотятся, нас хотят убить. Не слишком, знаете ли, приятное положение.

— Знаю, — вздохнул Иван, — бывал в подобной ситуации. Но, повторяю, я вам не враг. И позвольте вам помочь. Если я и не тот, за кого выдаю себя, пусть для вас я по-прежнему буду Иваном. Так будет лучше для всех нас. И, потом, вдумайтесь — у вас ведь, честно говоря, просто нет выбора. Разве не так? Предположим самое худшее: что я — ваш враг. И что? Сумеете вы защититься или бежать? Нет. У меня есть волшебная палочка. Даже пусть вы раз в десять сильнее меня, — тут он посмотрел на Сергея, — вот с этой силой, — он продемонстрировал свою чудо-удочку, — вам всё равно не сладить. Ведь так? Предположим, что вы решите пожертвовать собой и спасти жизни этих женщин. Что это даст? Да ничего. Вы же не знаете радиус действия этой штуковины. В результате вы можете и сами погибнуть, и их не спасёте. Вот к таким выводам вы можете придти, если подумаете хорошенько. Но я, ещё раз повторяю, не враг вам. Я ваш друг и союзник.

— Вам нужен ноутбук? — спросил напрямик Громов.

— Зачем? — улыбнулся таинственный собеседник и вновь стал тем же самым простецким пареньком Иваном, — хотя, конечно, я с огромным удовольствием загляну в него, если вы позволите. Это ведь там содержится информация о клонированном Христе?

— Да, — ответил Сергей. В душе он по-прежнему доверял странному парню, но после демонстрации прибора…

— Ну, надо же! — воскликнул он вдруг, — я подумал о демонстрации вами этого прибора, — он кивнул на складную удочку, — и тут же пришла в голову мысль о том, что слово «демонстрация» очень похоже на «демон в пространстве». Стало быть, все эти уличные демонстрации или же демонстрации мод, вообще демонстрации чего-либо, а также демонстративное поведение…. Это всё с ведома лукавого?

— Его работа, — усмехнулся Иван.

— В вашем присутствии приходят странные мысли в головы людей, — произнесла медленно и значительно Наталья Николаевна, — и странные же вещи происходят. Не объясните, почему?

— Да где уж мне! — воскликнул почему-то радостно их новый знакомый, — а, кроме прочего, пора нам, леди и джентльмены! Пора в укрытие.

Он указал на вход, который обнаружился после того, как с него легко, словно крышка с кастрюли, убран был неподъёмнейший камень-валун.

Тем временем в Ивери разворачивались нешуточные события. В город, расположенный между Москвой и Петербургом, прибыли два не совсем обычных кортежа. Один из них представлял собой огромный чёрный джип с тонированными стёклами и охранявший его милицейский газик, другой — роскошный лимузин в кольце шести машин сопровождения. В джипе ехала дама в лёгком белом кашемировом пальто. Это была очень красивая, ухоженная блондинка со странной причёской — вокруг её головы была обмотана толстая коса. Такую причёску в далёкие прежние времена носила почти былинная Леся Украинка. Дама, ей подражавшая, именно из Украины и прибыла — сначала самолётом из Киева в Москву, затем на джипе — в Иверь. Горделивая посадка её головы говорила о том, что это женщина властная и знающая себе цену. Да и не мудрено, коль скоро везде и всюду её называли не иначе, как «оранжевая принцесса». Джулия Тамошенко, возглавлявшая на Украине блок оппозиции в Верховной Раде, сейчас переживала не лучшие времена — так называемая «оранжевая революция» не принесла народу ничего хорошего и не была им принята, а все её сторонники воспринимались «американскими наймитами». Губы Джулии были упрямо поджаты — эта женщина никогда не сдавалась. Вот и сейчас она надеялась с помощью эксклюзивной информации, которую получит в Ивери, поправить свои дела.

Господин в лимузине не знал, кто едет впереди на джипе. Он вообще не страдал мелочным любопытством, так как считал себя слишком значительной фигурой. Впрочем, он и являлся таковым. Это был бизнесмен Савва Игнатьевич Золотов, державший сеть кондитерских по всей России. Он путешествовал не в одиночестве — рядом с ним восседал лидер Либерально-демократической партии и вице спикер Государственной Думы Владимир Вольфович Жареноскин. Они потягивали коньячок и мирно беседовали.

— Так значит, вы не желаете входить в «золотую сотню»? — спрашивал Савва Игнатьевич.

— Не желаю, — отвечал Владимир Вольфович, — и тебе не советую. Работай на Россию. И даже не мечтай ни о каких «золотых десятках», «золотых сотнях».

— Но почему? — удивлялся Золотов, — я человек богатый и влиятельный. Я считаю себя олигархом. У меня полтора миллиарда «зелёных». Состояние не Бог весть какое, но всё-таки. Почему же мне не войти в пресловутый «Золотой миллиард»?

— Потому, — буркнул недовольно вице спикер.

— Я не против того, чтобы работать на Россию, — продолжал Савва Игнатьевич, — собственно, я на Россию и работаю. Деньги я не держу в оффшорах, они все здесь. Я кормлю людей хлебом и сластями, даю рабочие места, плачу налоги, у меня всё чисто. Я могу на законных основаниях представлять Россию в «Золотом миллиарде».

— Да пойми ты, — вскричал внезапно Жареноскин, — этим придуркам скоро всем конец!

— То есть как? — удивился Золотов, — у них же деньги, власть над миром. Кроме того, никто не знает в точности, кто уже вошёл в «Золотой миллиард». Это же втайне совершается.

— Всё тайное давно уже стало явным! — отрезал Жареноскин, — и близок их конец. Человечество больше не вынесет этого груза, этих бездельников и паразитов на своей шее. Они свои дворцы и виллы обустраивают, а вокруг себя свалку устроили, загадили весь земной шар отходами своей жизнедеятельности! Потребляют сорок процентов всей имеющейся в мире энергии! Куда это годится? Кучке супербогатых — сорок процентов, а на остальных — это больше шести миллиардов населения — оставшиеся шестьдесят.

— Так вы против элиты? — удивлялся Золотов, — может, вы тоже из этого знаменитого «СМЕРШ-Мидасу»?

— Я?! — Жареноскин аж поперхнулся коньяком, — да ты только послушай моё выступление в Думе! Вот — у меня всегда с собой диктофон. Включаю запись! Слушай!