Заснул Лейлор уже под утро, а в половине девятого его разбудил стук в дверь. Нажав кнопку дверного переговорного устройства, он сонно спросил в микрофон:

— Кто? Если это уборка, то ещё рано. Я сплю!

Из динамика его оглушил незнакомый голос, отчеканивший:

— Никак нет! Цветы!

Озадаченный, Лейлор пробормотал, нажимая кнопку открывания двери:

— Входите…

В номер вошёл высокий и широкоплечий голубоглазый красавец в чёрной форме и чёрном берете. В руках у него была корзина с цветочной композицией.

— Куда прикажете поставить? — осведомился он, вытянувшись по стойке «смирно».

— Можно на тумбочку, — ответил Лейлор, натягивая на себя одеяло.

Курьер поставил корзину на тумбочку и опять вытянулся. Для курьера доставки цветов он был слишком вымуштрованный и, хотя при нём не было оружия, он походил, скорее, на бойца спецназа. Он уже повернулся, чтобы уйти, но Лейлор спросил его вдогонку:

— Извините, а от кого это?

Странный курьер круто развернулся к нему и отчеканил:

— Там всё написано! Разрешите идти?

— Да, конечно, — пробормотал Лейлор. — До свиданья.

— До свиданья! — И курьер, повернувшись кругом, вышел.

Лейлор пододвинулся к тумбочке и взял корзину. Порывшись в цветах, он обнаружил небольшой плоский футляр; на его чёрной бархатистой поверхности нигде не было никаких надписей, и Лейлор открыл его. На белой атласной подложке сверкал красный, как кровь, камень, огранённый в форме сердечка, в оправе из каэлия и на цепочке из того же металла. Внутри крышки футляра была карточка, на которой золотистыми чернилами было написано от руки:

Я вынул моё сердце из груди и огранил его, чтобы украсить им вашу грудь. Будьте с ним осторожны: если вы его разобьёте, я умру.

Покорённый вами Р.

Камень, по всей видимости, был холлонитом, редкой красной разновидностью феона. «Р.» могло означать только Раданайт, и Лейлор зажал ладонью восторженный вопль. Сжав в кулаке холлонитовое сердце, он сунул голову под подушку и дал выход распиравшим его чувствам. Подушка заглушила его крик, но взрыв восторга внутри Лейлора был слишком мощным, и он, покричав в подушку, вскочил с постели и начал прыгать по комнате. Потом ему пришло в голову, что он ведёт себя ребячливо, и он, опомнившись, опять бросился на кровать. Любуясь огромным алым холлонитом и перечитывая записку, он ежесекундно прыскал в ладошку.

Однако он не надел камень, а спрятал его в сейф. В дверь снова постучали.

— Детка, пойдём завтракать, — сказал из динамика голос отца.

Завтракали они обычно втроём в номере отца. Подставляя отцу щёку для поцелуя, Лейлор пытался разглядеть какие-нибудь признаки того, что между ним и Асспленгом что-то было, но ничего особенного он не замечал. Отец держался с полковником так же, как и прежде, и никаких нежностей между ними не было.

Потом отец ушёл на процедуры, Асспленг пошёл в бар, а Лейлор отправил письма двум своим школьным друзьям и Илидору, а потом хотел посмотреть, что новенького в разделе местных развлечений, но забыл обо всём, получив послание от короля. Оно пришло на экран сервиса по каналу администрации и было весьма лаконичным:

______________________________________________

"Жду вас сегодня. Холл главного корпуса, 21.00.

Р.

P.S. Наденьте мой подарок".

______________________________________________

Прочитав это послание, Лейлор не мог думать больше ни о чём, кроме этого свидания. Отец вернулся с процедур в махровом халате и тапочках, с полотенцем на голове, заказал в номер зелёный чай для себя и сок для Лейлора, включил канал новостей.

— Мы с полковником идём сегодня в бильярд, — сказал он. — А у тебя какие планы на вечер, дорогой?

— Да ничего особенного, — ответил Лейлор. — Я ещё не решил. Может быть, схожу в дансинг или просто прогуляюсь. А может, останусь в номере, закажу что-нибудь вкусненькое и посмотрю телевизор. В общем, я пока точно не знаю.

Почему он не сказал отцу, что встречается с королём? Он сам не знал. Он и вчера не сказал, где так долго пропадал, соврав, что ушёл к себе в номер и лёг, потому что заболела голова. Отец спросил:

— Кстати, как ты сегодня, милый? Как твоя головка?

Лейлор, внутренне устыдившись за свою вчерашнюю ложь, ответил:

— Я в порядке, папуля.

— Не забудь сходить на свои процедуры, — напомнил отец.

Лейлор ходил на контрастный душ, массаж, лечебную гимнастику и иглоукалывание с ароматерапией. По графику в полдень у него была гимнастика, в час — душ, в два — массаж, а в три — сеанс иглоукалывания. Между процедурами он пил воду.

— Ты не представляешь, как мне сегодня прочистили кишечник — страшно вспомнить! — сказал отец, делая глоток зелёного чая. — Хорошо, что это бывает не каждый день, а то я, наверно, не выдержал бы! А завтра — ой, завтра будут чистить почки…

— А как это? — полюбопытствовал Лейлор.

— Тоже мало приятного, — ответил отец. — Тебя сажают в специальный аппарат, ставят катетер, и ты пьёшь каждые двадцать минут стакан целебной воды. Аппарат действует так, что из тебя течёт не тогда, когда мочевой пузырь наполнится, а постоянно.

— И сколько нужно так сидеть? — спросил Лейлор.

— Пока из тебя не вытечет два литра, — сказал отец. — Вода растворяет камни и выводит песок.

Одевшись в тренировочный костюм и сложив в пакет полотенце, махровый халат и тапочки, Лейлор отправился на процедуры. После сорокаминутной гимнастики он немного отдохнул и выпил стакан целебной воды, потом его тело мягко массировали водяные струи, то тёплые, то прохладные, после чего он сорок минут отдыхал в релаксационном кресле и выпил второй стакан воды. Потом могучие руки массажиста мяли его, как кусок теста; после сеанса массажа он посетил туалет и оправился на иглоукалывание. Ощетинившийся иголками, он лежал на процедурном столе в приглушённо освещённой комнате, наполненной тонким ароматом умиротворения, безмятежности и мягкости. Расслабленный и задумчивый, он выпил чашку ягодного чая на целебной воде, в четыре часа вернулся в свой номер и заказал обед.

В восемь отец с Асспленгом ушли. «Пусть, — сказал себе Лейлор, вспоминая слова короля. — Если отец спасается от одиночества в обществе этого занудного служаки, пусть. Мне тоже есть чем заняться». Над причёской он не мудрил слишком: его роскошные волнистые каштановые волосы были хороши и без причёсок. Он просто убрал их наверх и надел на открытую шею подарок короля, холлонитовое сердце на каэлиевой цепочке.