— Я в Либерти-Холл, не дома в данный момент, старина, но уже собираюсь туда ехать. Я работаю допоздна, к тому же у меня есть несколько вопросов, которые я давно хотел вам задать, и хотя сейчас не могу точно припомнить, о чем же хотел спросить, уверен, что обязательно вспомню.

На мой мобильный пришел текст. Я отключил Финнегана и прочел его: «Я тебя жду. Сандра».

Я немного подумал, потом отправил послание Томми Оуэнсу: «Срочно требуется жидкое экстази. Эд».

Я никогда раньше не был в сифилдском регби-клубе, но, очевидно, предполагал, что он будет напоминать гольф-клуб или яхт-клуб. Возможно, клиентура была той же, но само помещение оказалось далеко не роскошным и скорее напоминало школьный зал или общественный центр, чем колыбель регбистов южного графства Дублина. Наверху имелись два бара в противоположных концах здания, каждый над раздевалкой, а центре располагался зал с окнами, выходящими на поле. Сегодня там вовсю праздновали чей-то двадцать первый день рождения, хотя, на мой взгляд, именинникам нельзя было дать больше пятнадцати. Все парни были вымазаны гелем для укладки волос, одежда на девицах напоминала нижнее белье, и видит Бог, каким древним я им казался. Наверное, я бы смог пройти мимо вышибалы, он тоже был моложе меня, хотя и много шире, но не хотел никого пугать; еще я не хотел подводить Джерри — он мог из-за меня лишиться работы, намекая на интерес полиции, поэтому я сказал вышибале, что у меня расписание лекций в университете, я должен передать его Джерри, и мне дозволили пройти через толпу студентов к одному из баров, где мне, как водится, сказали, что Джерри, или ДД, как его здесь называли, работает в другом баре. Мелодия «Дэни Калифорния» в исполнении «Ред хот чили пепперз» внезапно вызвала абсолютно всех на танцплощадку, из-за чего мое путешествие в обратном направлении слегка затруднилось, но я справился, потеряв в пути несколько фунтов пота.

— Кружку «Хейно»! — крикнул я как мог громко, и Джерри принес мне пинту «Хейнекена» в пластмассовом стакане, не успев сообразить, что у меня нет поднятого воротничка или гребешка на голове.

— Если у тебя есть для меня какие-нибудь еще указатели, сегодня ты можешь отдать их мне лично. С другой стороны, моя машина стоит здесь, так что если ты предпочитаешь снова засунуть что-нибудь под мои «дворники», валяй, я посижу здесь и послежу за баром.

Темные глаза Джерри сверкнули.

— Для вас это все шуточки?

— Думаю, по шраму на моем лице ты можешь судить, какое удовольствие я получаю, — сказал я. — Со своей подругой Анитой Венкловой, разговаривал?

Джерри кивнул.

— Она прислала записку. Пишет, что вы помогли Марии сбежать. И спрятали. Спасибо вам.

— Так как же насчет тебя? Не хочешь попытаться окончательно во всем разобраться?

— В чем во всем? Что я ищу, по-вашему?

— Первая догадка: своего отца. Ну, как я выступил?

Джерри взглянул на меня, затем прошел вдоль стойки, чтобы подать коктейли двум разгоряченным девушкам с красными лицами и косичками. Подошли еще клиенты, и вскоре ему пришлось беспрерывно наливать кружки пива. Он отдал девушкам сдачу и снова подошел ко мне:

— У меня через десять минут перерыв, встретимся на улице, хорошо?

Я допил пиво, показавшееся мне безвкусным, вышел и закурил сигарету. Когда Джерри присоединился ко мне, мы немного прошлись и сели на скамейку рядом с главным входом, недалеко от раздевалки.

— Откуда вы узнали, что я ищу своего отца? — спросил он.

— Ты мне сказал, хотя и не прямо, кто он, по твоему мнению, — ответил я. — Ты возбудил мой интерес к Стивену Кейси, кто, как ты считаешь, был твоим сводным братом. От него мы перебрались к Эйлин Харви, или Кейси, или, в финале, Далтон. И к мальчику, Джеремии Далтону, родившемуся в марте 1986 года. А отец, если верить свидетельству о браке, — Брайан Патрик Далтон. Он сбежал еще до рождения сына. Это все, что мы знаем, не правда ли? Ну, кроме того, что Эйлин Харви, Кейси или Далтон покончила с собой через месяц.

— Мы думаем, что она покончила с собой. Тело ведь так и не нашли.

— Я подумал… священник из Вудпарка, святой отец Мэсси, сказал мне, что она пыталась отравиться газом в том самом доме, где ты сейчас живешь.

— Нет. Мне рассказали, что ее одежду нашли на восточном пирсе в Сифилде. Как считалось, она прыгнула в море. Нашелся свидетель, видевший, как она прыгнула, он позвонил в Службу спасения, они долго ее искали, но так и не нашли.

— И кто тебе это рассказал?

— Вы не поверите, тот же самый святой отец Мэсси, — ответил Далтон.

— Я его спрашивал, был ли ты у него, и он сказал — нет.

— Похоже, одному из нас придется снова поговорить со святым отцом Мэсси, — добавил Далтон.

— Как ты вообще обо всем этом узнал? Например, откуда ты узнал свое имя?

— Что вы имеете в виду? Меня звали Джеремия Далтон…

— Нет, я хочу сказать, как твои приемные родители, которые сделали для тебя такое пустяковое дело — вырастили, как они тебя звали?

— Не надо думать обо мне плохо, мистер Лоу. Я глубоко признателен своим род… я зову их своими родителями, потому что они вели себя так, будто я их родной сын, — за то, что они для меня сделали. Я не собираюсь отказываться от них или их позорить…

— Ладно, ладно. Так как они тебя звали? Какое имя ты носил большую часть своей жизни?

— Скотт. Элан Скотт. Сын Роберта и Элизабет. Роберта уже нет с нами, он умер от рака. Он был гастроэнтерологом, ходил в горы, очень славный человек. Элизабет сейчас постоянно ходит в церковь, она домашняя хозяйка, любит бридж, сад. Живет в Саттоне, у моря.

— Как ты все узнал? Они сообщили, когда тебе исполнилось восемнадцать?

— Вот это как раз то… что меня злит. Мой отец Роберт к тому времени уже умер, а злиться на Элизабет бесполезно — у нее слабый характер, она и сама не умеет злиться. Кроме того, по-видимому, Говарды заставили их поклясться, что они будут хранить тайну, и они делали все, чтобы сохранить иллюзию, будто я их собственный ребенок.

— Откуда же ты узнал?

— Я начал получать эти письма по почте. Там были статьи о Стивене Кейси. Очень много про Говардов. Я не понимал, к чему это все. Так продолжалось довольно долго. Затем однажды утром я получил копию свидетельства о рождении Джеремии Далтона, полученную в церкви Непорочного Зачатия в Вудпарке, где его крестили. Кроме неумения злиться, Элизабет еще не врала, так что, когда я показал ей эти бумажки, она все мне рассказала — все, что знала сама.

— И что еще тебе удалось узнать?

Он покачал головой и провел рукой по темным вьющимся волосам.

— Не много. Я пытался прощупать Говардов. Я исходил из того, что они хотели сохранить все в тайне, поэтому я избегал прямой конфронтации.

— Ты действовал через Эмили? Ты считаешь, она могла быть тем человеком, кто посылал тебе информацию?

— Нет. Именно я рассказал ей про Стивена Кейси. Боюсь, я оказался человеком, заставившим ее задуматься об интригах своей семейки. Не знаю. С Эмили сказать что-то определенное очень трудно.

Я почувствовал его сдержанность. Он хотел узнать побольше, не вдаваясь в откровенность сам. Я его понимал, это являлось, по сути, главным принципом и моей работы. Я, безусловно, не собирался рассказывать ему, кем в конечном счете оказался Брайан Далтон, пока имелся хоть какой-то шанс, что он и в самом деле его отец.

— Значит, ты исходишь из возможности, что этот таинственный Далтон…

— Брайан Патрик Далтон.

— Был твоим отцом.

— Джессика его не помнит. Не помнила. Она говорила, что мать Шейна ее не любила, поэтому она редко появлялась в Рябиновом доме. Я не знаю, где она с ним встречалась. А насчет Стивена Кейси они все старались вообще ничего не говорить.

— По рассказам Шейна, он помнит, как Кейси однажды подвез его на своем мотоцикле.

Далтон кивнул.

— Некоторые из старожилов Вудпарка, с кем я разговаривал и кто что-то помнит, любят ахать насчет того, как все вышло трагично. Так они вспоминают этого парня в кожаной куртке и на мотоцикле.