Я купил «Ивнинг гералд» у светофора на повороте из Таллата у продавца, петлявшего между машинами. В расшифровке заголовки не нуждались. Над фотографиями Джессики Говард, Шейна Говарда и Дэвида Брэди красовалась надпись: «Смертельный треугольник». Клише было банальным, дальше некуда, но тем не менее. Оно отозвалось геометрическим рикошетом в моей голове, отнеся к смертельному треугольнику двадцатилетней давности, до сих пор мучившему Дэна Макардла. Я попытался вспомнить, что я увидел в глазах Сандры Говард, когда впервые упомянул о Стивене Кейси: страх, или скорбь, или обман. Я задумался, не использует ли она свою тягу ко мне, чтобы погасить старые воспоминания, или же она трахала меня на лестнице, чтобы укротить меня, посадить на поводок, ведь, управляя семьей Говардов уже двадцать лет, она вполне могла решить, что может управлять и мной. И еще я прикинул на самом низменном уровне, на котором мне не очень нравилось думать, какой их этих мотивов заводил меня больше.

Когда я приближался к Сифилду, виски начало производить химический взрыв в моем желудке. Я остановился на Сифилд-плаза, купил ростбиф, булку, соленый огурец и бутылку пива и отнес все это в машину. Туман уже надвигался со всех сторон, я не мог видеть ни один из больших пирсов, не говоря уже о воде в гавани. С полным ртом сделал несколько звонков. Я оставил послание Марте О'Коннор в ее газетном офисе, сказав позвонить мне, чтобы поговорить о докторе Джоне Говарде, и попросил Дэвида Мануэля связаться со мной, как только он поговорит с Эмили Говард. Когда я закончил, увидел послание от Денниса Финнегана: Шейна Говарда выпустили. Я проехал через Бельвью и вверх по холму вдоль моря и поставил машину недалеко от зубной клиники. По узкой дорожке я пробирался с трудом: у дома были запаркованы два «мерседеса» серии S и «БМВ». Ирландцы любят выставлять напоказ свое недавно обретенное благополучие с помощью машин побольше и пошире; жаль только, что они пожалели несколько шиллингов на строительство дорог, подходящих для этих машин. Удивительно, но если они предпочитают жить в старых домах в местности, продуваемой всеми ветрами, то почему не подбирают себе подходящие машины?

Я прошел под рябинами. Их красные ягоды казались распухшими, готовыми вот-вот лопнуть. Я не успел постучать, как Анита открыла дверь; ее лицо окаменело от страха; красные камни на ее кольце казались связанными с ягодами рябины, горели красным светом, напоминающим артериальную кровь, и я скорее шел за ними, чем за ней. В приемной появился Деннис Финнеган, и у меня слегка закружилась голова от параллели с событиями предыдущего утра. Я показал ему первую полосу «Ивнинг гералд», и он закатил глаза и покачал головой.

— Там сказано, что на него составляется досье, — доложил я.

— У них нет оснований для преследования. Они могут доказать, что он побывал на обоих местах преступления, но до сих пор нет никаких вещественных доказательств, несмотря на болтовню в газетенках, нет мотива, и, следовательно, с моей точки зрения, у них не дело, а пустышка, — заявил Финнеган. — Я боюсь, что Шейн…

Из кабинета вышел Шейн Говард, одетый в твидовый пиджак и коричневые брюки, выглядевший так, будто он в них спал, с лицом, осунувшимся и бледным, возвещавшим, что он не спал вовсе.

— Вспомни черта! — весело провозгласил Деннис Финнеган, как будто появление Говарда было для него замечательным, хотя и неожиданным событием. Однако по лицу было видно, что он раздражен.

— Пойдемте, мистер Лоу. Деннис, ты жди здесь.

— Шейн, я полагаю, что Целесообразнее мне находиться в комнате…

— Деннис, ты мне смертельно надоел. Я доверяю Лоу. Пойдемте, приятель.

— Если вам без разницы, я бы хотел поговорить на улице. Задний сад годится?

— Да? — с сомнением сказал Шейн Говард.

— У стен есть уши, — заметил я.

Он улыбнулся:

— Как всегда, вы правы. Сейчас, только пальто найду.

Шейн Говард вошел в свой офис. Деннис Финнеган подошел ко мне поближе.

— Надеюсь, что то, что Шейн вам скажет, не дойдет до ушей одного детектива-инспектора в Сифилде, — попросил он.

— Надейтесь сколько хотите, — ответил я. — Вы делаете свою работу, а я — свою.

Лицо Финнегана на мгновение потеряло свой благодушный вид, и в маленьких выпуклых глазках мелькнула ярость. Я отодвинулся от него. Тут как раз из кабинета вышел Шейн в бежевом замшевом пальто.

— Тогда пошли, — предложил он.

Я спустился за ним вниз, прошел через кухню с каменным полом и дальше в сад. Он закрыл за нами дверь, повернулся ко мне и рассмеялся:

— Ну и морда была у Денниса! Обхохочешься. За последние сутки я навидался этого дерьма.

— Я уверен, что он хочет только помочь вам.

— Да неужели? А вот я совсем в этом не уверен, мать твою, совсем не уверен.

— Что вы хотите этим сказать? Думаете, он заинтересован в Рябиновом доме, в завещании вашей матушки?

Говард изумленно взглянул на меня. Его крупное лицо обладало способностью отражать все его эмоции: гнев, удивление, изумление, причем все так живо, как у героев мультиков.

— Откуда вы знаете про завещание?

— Он из-за него приезжал сюда вчера утром. Он думал, что вы хотите, чтобы я шпионил за Джессикой, нарыл бы что-нибудь на нее, чтобы она не запрашивала слишком много при разводе. Я сказал ему правду. Про завещание я ничего не знал.

— Рябиновый дом достается мне. И знаете, я бы этого не хотел. Сандра ведет себя очень тактично, но я-то знаю, что бы я чувствовал, если бы дом достался ей.

— Тогда почему бы вам самому его не поделить?

— Знаете, может быть, я так и поступлю. Ведь во скольких домах вы можете жить?

— У Джессики имелись какие-нибудь планы на дом?

— Она считала, что его лучше снести совсем, построить здесь жилые дома, в том числе многоквартирные. В этом климате можно было бы заработать целое состояние.

— А Сандра возражала?

— Мы все знаем, что она хочет построить четвертую башню. Это ее мечта. И для нее есть только одно место — то, где сейчас стоит этот дом. Мне же не хотелось лезть в эти дела. Если честно, я ни в какие обсуждения не вдавался. — Говард неожиданно повернулся ко мне. — Послушайте, я их не убивал, ясно? Дэвида Брэди и Джессику. Я не убивал ни того ни другую. Не могу сказать, что не хотелось. Даже могу добавить, что не знаю, как бы поступил, если бы застал их вместе. Но кто-то добрался до них раньше. Клянусь, это правда.

— Расскажите мне, что случилось. Вы рванули из клиники как сумасшедший.

— Кто-то позвонил мне…

— Мужчина, женщина?

— Не могу сказать. Низкий голос, но не слишком. Странный.

— Как будто звонивший не хотел, чтобы его узнали?

— Возможно. По правде говоря, то, что было сказано, заставило меня напрочь выкинуть из головы, как это было сказано.

— Так и что вы услышали?

— «Твоя жена спит с Дэвидом Брэди. Она сейчас в его квартире».

— И что вы сделали?

— То, что и предполагалось, я так думаю. Кто-то обвел меня вокруг пальца как последнего идиота…

— Что вы сделали?

— Сел в машину. Рванул к дому Брэди. Поднялся на лифте. И увидел его — мозги на полу, громадный гребаный нож торчит из груди.

— И что вы сделали?

Говард шумно вздохнул, напомнив мне спящую лошадь в тихую ночь.

— Ничего. Расстроился. Сбежал. А затем… все как я уже вам рассказывал. Бродил по лесу в Каслхилле. Потом вернулся в Рябиновый дом.

— И вы не беспокоились о безопасности Джессики? Не позвонили, не узнали, все ли у нее в порядке?

— Я должен был. Не знаю, почему я этого не сделал. Знаете, запаниковал. Не мог ясно думать.

— Но человек, который вам звонил, ведь явно пытался вас подставить?

— Похоже на то.

— Как вы думаете, кто убил Дэвида Брэди?

— Не знаю. Теперь я знаю, какое дело он затеял с Эмили. Мне кажется, я мог бы его сам убить.

— Эмили не могла это сделать?

Говард покачал головой:

— Не та девочка, которую я знаю.