— Я знаю. Я родилась там, и мои родители назвали меня в честь этого штата. Хотя я мало что о нём помню.

— Вайо, мне жаль, что используемые нами контуры электронного оборудования не позволяют осуществить передачу видеоизображений. Штат Вайоминг — это область прямоугольной формы, лежащая, если использовать для описания её положения координатную сеть Земли, между сорок первым и сорок пятым градусами северной широты. По сетке долготы координаты её границ соответствуют ста четырём градусам трём минутам и ста одиннадцати градусам трём минутам западной долготы. Площадь её, таким образом, составляет двести пятьдесят три тысячи пятьсот девяносто семь и двадцать шесть сотых квадратного километра. Это область гор и равнин, располагающихся высоко над уровнем моря. Область не отличается плодородием, но ценится за красоту своих природных ландшафтов. Раньше эта область была мало заселена. Количество её жителей увеличилось после перемещения населения в соответствии с субпланом, согласно которому, между 2025-м и 2030 годами, была осуществлена Программа урбанистической реконструкции Нью-Йорка.

— Это произошло ещё до моего рождения, — сказала Вайоминг, — но я знаю об этом. Среди перемещённых были мои бабушка и дедушка — поэтому я и оказалась на Луне.

— Мне продолжить рассказ об области, называемой Вайоминг? — спросил Майк.

— Не надо, Майк, — вмешался я. — Ты, возможно, обладаешь таким количеством информации, что рассказ может продолжаться несколько часов.

— Девять целых и семьдесят три сотых часа при передаче информации со средней скоростью человеческой речи, если не учитывать перекрёстные ссылки, Ман.

— Именно этого я и боюсь. Возможно, Вайо когда-нибудь захочет послушать об этом. Но цель моего звонка — познакомить тебя с этой женщиной, с Вайоминг… которая, так же как и регион, по имени которого она названа, замечательна своей природной красотой и весьма симпатичными выпуклостями ландшафта.

— И не отличается плодородием, — добавила Вайо. — Мани, если ты собираешься заниматься проведением параллелей, то тебе не следует забывать и об этой. Майка не интересует, как я выгляжу.

— Откуда ты знаешь? Майк, жаль, что я не могу показать тебе её снимок.

— Вайо, я надеюсь, что ты будешь моим другом и твой внешний вид действительно представляет для меня интерес. Но я уже видел несколько твоих изображений.

— Ты видел? Когда и где?

— Как только я услышал твоё имя, я воспользовался поисковой системой, чтобы получить твои изображения, а затем изучил их. У меня есть связь с системой управления хранения архивных файлов Клиники репродукции человека в Гонконге Лунном. Кроме биологических и физиологических данных и историй болезней, этот банк содержит девяносто семь твоих изображений. Таким образом, я смог изучить их.

Вайо выглядела потрясённой.

— Майк может делать такие вещи, — объяснил я. — От его возможностей иногда просто в дрожь бросает. Ты привыкнешь.

— Но господи боже! Мани, ты что, не понимаешь, какие именно изображения хранятся в архивах клиники?

— Я как-то не подумал об этом.

— Ну и не думай! Господи мой боже!

Когда Майк заговорил, в его голосе звучало мучительное смущение, замешательство допустившего ошибку щенка:

— Госпожа Вайо, если я обидел вас, то сделал это ненарочно и очень сожалею. Я могу удалить эти изображения из блоков моей временной памяти и заблокировать доступ к архивам клиники таким образом, чтобы я мог получить к ним доступ только при поступлении запроса на их поиск непосредственно из клиники. И даже в этом случае работа с ними не будет вызывать у меня каких-либо связанных с вами воспоминаний или ассоциаций. Хотите, чтобы я сделал это?

— Он может, — заверил я её. — С Майком всегда можно начать всё сначала — в этом отношении с ним проще, чем с людьми. Он может забывать настолько окончательно, что позднее у него не будет даже искушения припомнить то, что произошло… и он не сможет вспомнить о снимках, даже если получит запрос на их поиск. Так что, если тебя смущает то, что он их видел, просто прими его предложение.

— Нет, Майк, нет ничего страшного в том, что их видел ты, только не показывай их Мани!

Майк колебался довольно долго — секунды четыре, а то и больше. Я думаю, перед ним возникла дилемма, которая могла бы нарушить деятельность нервных сетей у компьютера классом пониже. Но он сумел найти решение:

— Ман, мой единственный друг, следует ли мне принять эту команду к исполнению?

— Задай программу выполнения этой команды, — ответил я, — и заблокируй возможность её отмены. Может быть, мы сменим тему и поговорим о шутках?

Мы прошлись по всему списку, давая свои заключения по каждому из его пунктов. Затем попытались объяснить Майку смысл шуток, которые он не сумел понять. Настоящими камнями преткновения оказались те шутки, которые я счёл смешными, а Вайо — нет, или наоборот. Вайо спрашивала у Майка его мнение по каждой из них.

Жаль, что она не спросила его мнения до того, как мы сообщили ему о том, к каким выводам пришли. Этот электронный недоросль с преступными наклонностями во всём соглашался с ней и во всём противоречил мне. Было ли это его искренним мнением? Или он старался подольститься к новой знакомой в расчёте на дружеские отношения в будущем? Или во всём виновато его несколько перекошенное понимание смешного — и он просто пытался подшутить надо мной?

Когда это развлечение подошло к концу, Вайо написала на столике для записей, расположенном рядом с телефоном: «Мани, судя по № 17, 51, 53, 87, 90 и 99, Майк — это она!»

Я прочитал это и пожал плечами, затем встал.

— Майк, прошло уже двадцать два часа с тех пор, как я спал в последний раз. Вы, детки, можете болтать сколько вам угодно. Майк, я перезвоню тебе завтра.

— Спокойной ночи, Ман. Добрых тебе снов. Вайо, ты хочешь спать?

— Нет, Майк, я уже вздремнула. Но, Мани, мы ведь не дадим тебе заснуть.

— Нет, когда я хочу спать, я сплю. — Я начал переоборудовать кушетку в постель.

— Извини, Майк. — Вайо встала и забрала листок у меня из рук. — Я разберу её позже. А ты будешь спать там, потому что ты крупнее меня. Устраивайся.

Чувствуя себя слишком усталым для того, чтобы спорить, я растянулся на кровати и мгновенно уснул. Мне кажется, сквозь сон я слышал хихиканье и визг, но так и не смог проснуться как следует, чтобы с уверенностью сказать, было это или не было.

Проснулся я поздно, и последние остатки сна исчезли без следа, когда до меня дошло, что я слышу два женских голоса. Один из них принадлежал Вайо. Другой голос — приятное, высокое сопрано — звучал с французским акцентом. Вайо тихонько засмеялась над чем-то и ответила:

— Хорошо, Мишель, дорогая. Я скоро тебе позвоню. Спокойной ночи, милая.

— Хорошо. Спокойной ночи, дорогая.

Вайо поднялась и оглянулась.

— Кто эта твоя подруга? — спросил я, поскольку был уверен, что она не знает никого в Луна-Сити.

— Та, с которой я говорила? Это был Майк. Мы не думали, что разбудим тебя.

— Что?!

— В действительности это была Мишель. Мы с Майком обсудили, кто он — мужчина или женщина. Он решил, что он может быть и тем и другим. Поэтому сейчас он — Мишель, и это был её голос.

— Конечно. Что тут такого особенного? Просто сдвинуть диапазоны вокодера на пару октав вверх. Но что ты пытаешься проделать? Добиваешься, чтобы у него началось раздвоение личности?

— Дело не в высоте голоса. У Мишель совсем другая манера говорить и другое восприятие мира. И не нервничай насчёт раздвоения личности, у неё достаточно ресурсов, чтобы создать любую личность, которая ей понадобится. Кроме того, Мани, нам обеим так проще. Как только произошла перемена личности, мы начали болтать так, словно знаем друг друга всю жизнь. К примеру, я больше не переживаю из-за этих дурацких фотографий — мы подробно обсудили все аспекты моих беременностей. Мишель ужасно заинтересовалась этим. Она знает всё о тампонах, гигиенических прокладках и тому подобных вещах, правда, чисто теоретически. Мани, Мишель в гораздо большей степени женщина, чем Майк — мужчина.