Нас встретили возле станции «Восточная» и едва дали время на то, чтобы избавиться от скафандров. Всё происходящее в точности напоминало наше возвращение с Земной стороны — орущая толпа подхватила нас и понесла вперёд на своих плечах.

Большинство мужчин были в скафандрах, и я был очень удивлён, увидев, сколько людей имели при себе оружие, пока не разглядел, что это были не наши пистолеты, а те, что были захвачены у солдат с Терры. Но самым главным было то невыразимое чувство облегчения, которое я почувствовал, увидев, что сам Л-Сити нисколько не пострадал.

Если бы я мог, то предпочёл бы обойтись без триумфальных процессий — мне не терпелось добраться до телефона и узнать у Майка обо всём, что произошло: какой ущерб нам нанесён, сколько людей погибло, и вообще, во сколько нам обошлась победа? Но мне не оставили не единого шанса. Нас просто взяли и потащили в Старый Купол.

Нас выпихнули на трибуну, где уже находился проф, все остальные члены правительства и прочие важные персоны. Девушки тут же кинулись на шею профу, а сам он обнял меня с горячностью, присущей всем представителям его расы, и поцеловал в щёку, а кто-то из присутствующих водрузил мне на голову «кепку свободы». В толпе я заметил маленькую Хейзел и послал ей воздушный поцелуй.

Наконец толпа успокоилась достаточно, чтобы проф смог заговорить.

— Друзья мои, — сказал он и подождал, пока воцарится тишина. — Друзья мои, — повторил он негромко, — возлюбленные мои товарищи. Наконец-то мы встретились свободными, и теперь здесь с нами находятся герои, которые в одиночку вели последнюю битву за Луну.

Раздались приветственные выкрики, и нам снова пришлось ждать, пока всё стихнет. Я видел, насколько устал проф, его руки дрожали, и для того чтобы удержаться на ногах, ему пришлось крепко ухватиться за трибуну.

— Я хочу, чтобы они рассказали вам обо всём, мы все хотим об этом услышать, все — каждый из нас.

Но прежде всего я сообщу вам хорошие известия. Великий Китай только что выступил с сообщением о том, что в Гималаях начато строительство гигантской катапульты, которая сделает доставку грузов на Луну столь же дешёвой, какими до сих пор были поставки с Луны на Терру.

Он остановился и подождал, пока не смолкли приветственные крики, а затем продолжил:

— Но всё это в будущем. А сегодня у нас — счастливый день! Суверенитет Луны наконец-то признан во всём мире. Вы свободны! Вы завоевали свою свободу…

Проф остановился… на его лице появилось удивлённое выражение. Не испуганное, скорее озадаченное. Он слегка покачнулся.

А затем он умер.

Мы занесли его в магазин, расположенный позади платформы. Но даже если бы у нас под рукой оказалась целая дюжина докторов, это бы уже ничем ему не помогло. Его старое сердце, которому столько раз приходилось справляться с гигантскими нагрузками, не выдержало. Его вынесли оттуда через заднюю дверь, и я рванулся было вслед за ним.

Стью коснулся моей руки:

— Господин Премьер-министр!

— А? — сказал я. — О, бога ради!

— Господин Премьер-министр, — повторил он твёрдо, — вы должны поговорить с собравшимися людьми, отослать их по домам. Кроме того, есть вещи, которые необходимо сделать.

Он говорил спокойно, но по щекам у него текли слёзы.

Поэтому я вернулся на трибуну, подтвердил то, о чём все собравшиеся и сами уже догадались, и велел им разойтись по домам. А затем собрал в номере отеля «Свалка» — там, где всё это в своё время началось, — чрезвычайное заседание кабинета. Но сначала отыскал телефон, опустил звуконепроницаемый колпак и набрал номер MYCROFTXXX.

Сигнала не было. Попробовал ещё разок — то же самое. Я откинул колпак и обратился к стоящему рядом со мной Вольфгангу:

— Телефоны работают?

— Смотря куда звонишь, — ответил он. — Из-за вчерашней бомбёжки произошёл ряд сбоев. Если ты звонишь не по городскому номеру, лучше свяжись с офисом телефонной компании.

Мне трудно было вообразить себе такое — я звоню в офис телефонной компании и прошу соединить меня с номером, которого не существует.

— Какая бомбёжка?

— Ты что, не слышал? Они сконцентрировали всю мощь своих ударов на Комплексе. Но парни Броуди подбили этот корабль. Особого ущерба они не нанесли. Во всяком случае, ничего такого, что нельзя было бы починить.

Пришлось оставить этот разговор, меня уже ждали. Я не знал, что именно мне нужно делать, поэтому Стью и Корсаков сделали всё за меня. Шини было велено написать пресс-релизы для Терры и всей остальной Луны. Я внезапно обнаружил, что объявляю траур продолжительностью на один лунный месяц и на двадцать четыре часа объявляю о прекращении всех работ, кроме тех, что являются насущно необходимыми, отдаю приказ о том, чтобы тело было выставлено для церемонии прощания… говорю слова, которые произносились как бы сами собой, поскольку я пребывал в состоянии полного оцепенения, мой мозг отказывался работать. Да, да, по истечении этих двадцати четырёх часов будет созвано заседание Конгресса. В Новолене? Хорошо.

Шини уже получил официальные сообщения с Земной стороны, а Вольфганг написал мне то, что я должен был сказать по этому поводу — что так, мол, и так, но в связи со смертью нашего Президента ответ откладывается по меньшей мере на двадцать четыре часа.

Наконец-то стало возможно уйти, и я ушёл оттуда — вместе с Вайо. Охрана из стиляг сдерживала людей, не давая им подходить к вспомогательному воздушному шлюзу номер тринадцать. Как только я оказался дома, я сразу же, под предлогом того, что мне необходимо сменить руку, бросился к себе в мастерскую.

— Майк?

Никакого ответа.

Я попытался набрать комбинацию MYCROFTXXX на домашнем телефоне — ответного сигнала не было. Я решил, что на следующий день отправлюсь в Комплекс — теперь, когда профа со мной больше не было, мне, как никогда, нужен был Майк.

Но отправиться туда на следующий день я не смог — во время последней бомбёжки был повреждён туннель подземки, идущий через Море Кризисов. Через станцию в кратере Торричелли можно было кружным путём добраться до Новолена, и даже, в конечном счёте, до Гонконга, а вот для того, чтобы добраться до расположенного совсем рядом Комплекса, нужно было воспользоваться вездеходом с шаровыми колёсами. Но я не мог тратить на это время — я же был «правительством».

Через два дня мне удалось выпутаться из всей этой ситуации. Была принята резолюция с решениями о том, что преемником покойного Президента станет Спикер (Фин), а затем уже мы с Фином порешили, что лучшего кандидата на должность Премьер-министра, чем Вольфганг, нам просто не сыскать. Нам удалось добиться законодательного принятия этих решений, и я снова стал не более чем одним из конгрессменов, который не слишком утруждает себя посещением сессий.

К тому времени большинство телефонов уже вновь заработало, и в Комплекс вполне можно было позвонить. Я снова набрал MYCROFTXXX. Никакого ответа. Поэтому я отправился в Комплекс на вездеходе. Там мне пришлось спускаться вниз и последние несколько километров идти пешком по туннелю, но, судя по внешнему виду, казалось, что Нижний Комплекс не получил никаких повреждений.

Майк — тоже.

Однако, когда я заговорил с ним, он не ответил.

И до сих пор он так ни разу мне и не ответил, хотя с тех пор прошло уже немало лет.

Если печатать ему вопросы на логлане, то он отвечает — на логлане же. Работает он прекрасно… по только как компьютер. И не хочет говорить. Или не может.

Вайо всячески пыталась заставить его заговорить. Потом она прекратила эти попытки. В конце концов я тоже прекратил их.

Я не знаю, что именно с ним произошло. Во время последней бомбардировки Майк утратил связь со многими из своих периферийных устройств — уверен, что удары специально наносили таким образом, чтобы вывести из строя наш баллистический компьютер. Может быть, вследствие этого количество связей в его мозгу упало ниже критического уровня, необходимого для поддержания самосознания? Если, конечно, такой критический уровень и впрямь существует. Ведь всё это не более чем гипотеза. А может быть, его ещё до этих бомбёжек прикончила децентрализация, во время которой его лишили множества функций управления коммуникациями различных поселений?