— А я не доставлю вам лишних хлопот?

— Нет. Подождите минутку, я позвоню.

— Мануэль, дорогой, как это мило! — сказала Мама. — Капсула прибыла несколько часов назад; я уж было решила, что ты приедешь завтра или ещё позже.

— Я просто учинил пьяный дебош, Мими, и связался с дурной компанией. Если вспомню дорогу, то приду домой и приведу с собой одного из этой дурной компании.

— Да, дорогой. Обед будет через двадцать минут. Постарайся не опаздывать.

— Тебя даже не интересует, кто мой дурной компаньон — мужчина или женщина?

— Зная тебя, я полагаю, что это женщина.

— Ты, Мама, так хорошо знаешь меня. Предупреди наших девочек, чтобы они выглядели понаряднее. Я не хочу, чтобы моя гостья затмила их.

— Не задерживайся долго, иначе обед остынет. До свидания, дорогой. Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю, Мама.

Я подождал минутку, а затем набрал номер MYCROFTXXX.

— Майк, я хочу, чтобы ты поискал для меня сведения на одно имя. Этот человек с Земной стороны. Прибыл на «Попове» в качестве пассажира. Имя — Стюарт Рене Ла Жуа. Стюарт пишется через «ю», а фамилию поищи на буквы «Л» и «Ж».

Ждать мне пришлось лишь несколько секунд. Майк обнаружил имя Стью во всех главных справочниках Земли: в «Кто есть кто», «Дан и Брэдстрит», «Готском альманахе», в архивах лондонской «Таймс» и прочих изданиях. По происхождению француз, но покинул родину, роялист, состоятельный человек. У него имеется ещё шесть имён, которые он для удобства вложил одно в другое и в результате получил то, которым обычно пользуется. Имеет три университетские степени, в том числе полученную в Сорбонне степень в области права, среди своих предков числит аристократические семейства Франции и Шотландии. Разведён, детей нет, был женат на благородной Памеле де Голубая кровь. Короче говоря, земляной червяк того сорта, который и разговаривать не станет с селенитом, у которого в предках одни каторжники. Но Стью, похоже, готов был говорить с кем угодно.

Я послушал пару минут, затем попросил Майка подготовить мне полное досье, содержащее все сведения о нём.

— Майк, похоже, этот голубь — именно то, что нам нужно.

— Вполне возможно, Ман.

— Мне нужно бежать. Пока.

Я в задумчивости возвратился к своему гостю. Годом раньше, во время пьяной болтовни в комнате отеля, Майк пообещал нам, что у нас будет один шанс к семи — но только если кое-какие условия окажутся выполненными Одним из этих sine-qua-non было то, что мы должны были получить помощь с самой Терры.

Несмотря на наш план «швыряния камней», мы все знали, что могущество Терры, население которой составляет одиннадцать миллиардов человек и которая располагает гигантскими ресурсами, не может быть сокрушено тремя миллионами человек, у которых никаких ресурсов и в помине нет, несмотря даже на то, что мы находимся на высоте и можем сбрасывать на них камни.

Майк провёл параллели с восемнадцатым столетием, когда отделились британские колонии в Америке, и с двадцатым, когда многие колонии обрели независимость от метрополий, и указал на то, что ни разу не было случая, чтобы колонии удалось добиться свободы исключительно при помощи грубой силы. Во всех случаях империи бывали втянуты в заварушку где-нибудь в другом месте, ослабевали и сдавали свои позиции ещё до того, как были задействованы все силы.

Уже несколько месяцев мы имели достаточно сил, чтобы с лёгкостью разгромить охранников Надсмотрщика. Как только наша катапульта будет готова (а это должно было произойти со дня на день), мы уже не будем беззащитны. Но нам был необходим «благоприятный климат» на Терре. Для этого нам и была нужна помощь на самой Терре.

Раньше проф полагал, что с этим проблем не будет. Но на деле всё оказалось очень сложным. Его друзья на Земной стороне либо уже умерли, либо стояли одной ногой в могиле, а у меня таковых никогда не имелось, если не считать нескольких преподавателей. Мы разослали запрос вниз по системе ячеек: «С кем из важных персон на Земле вы знакомы?» Полученный нами ответ гласил: «Вы что, шутите?»

Проф просматривал списки пассажиров всех прибывающих кораблей, пытаясь обнаружить зацепку, которая позволила бы ему установить нужные контакты. И читал лунные издания всех газет Земной стороны, выискивая важных персон, с которыми он мог бы связаться, используя старые контакты. Я заниматься этим даже не пытался; та горстка людей, с которыми мне приходилось встречаться на Терре, к разряду важных персон не относилась.

Проф не обратил внимания на имя Стью, которое было в списке пассажиров «Попова», но никогда раньше с ним и не встречался. Я тоже не знал, не был ли Стью, судя по его странной визитной карточке, просто эксцентричным типом. Но он был единственным человеком с Терры, с которым мне довелось пропустить на Луне по стаканчику. Мне он показался неглупым, а данные, сообщённые мне Майком, показывали, что он вполне мог нам подойти; на Терре он обладал достаточным весом.

Поэтому я и повёл его к себе домой. Мне хотелось узнать, что подумает о нём моё семейство.

Начало было удачным. Мама улыбнулась и протянула руку. Он взял её и поклонился столь низко, что я подумал, что он хочет поцеловать ей руку, — я подумал, что, если бы не мои предупреждения насчёт женщин, он так и сделал бы. Мама заворковала и пригласила его к столу.

В апреле и мае 2076 года нам пришлось работать ещё усерднее и прилагать больше усилий для того, чтобы настроить селенитов против Надсмотрщика, а его самого вынудить на принятие ответных мер. Загвоздка была в том, что Морт Бородавка отнюдь не был подонком, и за исключением того, что он олицетворял собой Администрацию, не существовало никаких причин ненавидеть его. Чтобы подвигнуть его хоть на какое-нибудь действие, его нужно было припугнуть. В этом он нисколько не отличался от среднестатистического селенита, который, презирая Надсмотрщика просто в силу обычая, вовсе не относился к тому типу людей, из которых получаются революционеры. Его было просто невозможно расшевелить. Пиво, тотализатор, женщины и работа — единственной причиной того, что революция не скончалась от анемии, были стражи порядка, которые обладали подлинным талантом настраивать против себя окружающих.

Но даже их нам приходилось подстёгивать. Проф, ссылаясь на мифический инцидент, произошедший во время одной из давних революций, постоянно твердил, что нам необходимо нечто вроде «Бостонского чаепития», подразумевая, что для привлечения общественного внимания требуется какая-нибудь заварушка[14].

Мы продолжали работать не покладая рук. Майк написал новые стихи на мелодии старых революционных песен, таких, как «Марсельеза», «Интернационал», «Янки Дудль», «Мы преодолеем», «Пироги будут на небесах» и т. д., придав им актуальное для Луны звучание. Саймон Шутник наводнил всё вокруг текстами типа:

Когда они внедрились в сознание людей, мы начали постоянно транслировать мелодии этих песен по радио и видео. Запрет на исполнение определённых мелодий поставил Надсмотрщика в глупое положение, а нам, поскольку теперь люди могли их насвистывать, сыграл на руку.

Майк научился имитировать голоса и манеру речи таких людей, как заместитель Надсмотрщика, Главный Инженер и главы других департаментов; после этого по ночам Надсмотрщику стали поступать совершенно дикие телефонные звонки от его служащих, которые впоследствии категорически отрицали, что звонили ему. Альварес установил аппаратуру, позволяющую отследить звонки, — и не без помощи Майка ему удалось выяснить, что звонки поступали с телефона его начальника. У него не было никаких сомнений в том, что услышанный им утробный голос принадлежал именно его шефу.

Но следующий раздражающий звонок, поступивший, как показалось Морту, уже от самого Альвареса, можно описывать только в превосходных степенях.