— Ну и дела!

— …и к тому же заместитель Министра Обороны. Я стала заместителем Спикера, а Стью назначили заместителем Министра Иностранных дел. Он тоже едет с нами.

— Что-то я ничего не понимаю.

— Может показаться, что всё это с бухты-барахты, но на самом деле это не так. Проф и Майк разработали такой план ещё несколько месяцев назад. Децентрализация, дорогой, — такая же, как та, которую Макинтайр сейчас пытается организовать во всех поселениях. Если в Л-Сити произойдёт непоправимое, то у Свободного Государства Луна всё равно будет правительство. Как сказал мне проф: «Дорогая леди Вайо, пока вы трое и хотя бы несколько членов Конгресса живы, не всё ещё потеряно. Вы сможете на равных вести переговоры и не признаваться в том, какой тяжёлый урон мы понесли».

В результате всех этих пертурбаций я отправился туда в качестве простого техника-компьютерщика. Стью и Вайо встретили меня с нашим багажом, мы надели скафандры и двинулись в путь через бесконечные туннели, в которых не было воздуха. Это путешествие мы проделали на маленькой плоской вагонетке, снабжённой шаровыми колёсами, которую раньше использовали для того, чтобы подвозить к катапульте сталь. В распоряжении Грега имелся большой вездеход, который встретил нас возле выхода из туннелей. На этом вездеходе мы преодолели тот участок пути, который проходил по поверхности, а затем, когда добрались до места и вновь спустились под землю, нас встретил и сам Грег.

Вот так и случилось, что я пропустил атаку на баллистические радары, которая произошла в субботу ночью.

Капитан крейсера ФН «Эсперанс» недостатком храбрости не страдал. В субботу поздно вечером он изменил курс и двинулся прямо к Луне. Судя по всему, ему удалось просчитать, что мы можем прибегнуть к трюку с включением и выключением радаров, и он, очевидно, решил подойти достаточно близко, чтобы получить возможность засечь наши радарные установки посредством радара самого корабля, вместо того чтобы выпускать ракеты, ориентируясь только по лучам наших локаторов.

Он, по-видимому, рассматривал самого себя, свой корабль и свой экипаж в качестве расходного материала, поскольку прежде, чем пустить ракеты, снизился до высоты менее тысячи километров и лишь тогда произвёл залп, который разом накрывал пять из шести радаров Майка, полностью игнорируя все предпринятые меры, которые должны были не позволить ему попасть по целям. Майк, ожидавший, что его с минуты на минуту ослепят, спешно отдал ребятам Броуди приказ выжечь кораблю глаза. Они занимались этим не более трёх секунд, поле чего последовал новый приказ — перенести огонь с корабля на ракеты.

Результат: один крейсер разбит вдребезги, два баллистических радара полностью выведены из строя снарядами с водородными боеголовками, три ракеты «убиты» и боевые расчёты двух артиллерийских орудий тоже — один погиб при взрыве водородного заряда, а на второй упала уже сбитая ракета. Вдобавок к этому ещё тринадцать артиллеристов получили смертельную дозу радиации — по 800 рентген каждый: частично при взрыве, а частично от того, что слишком долго находились на поверхности. Нужно добавить, что четыре девушки из «Корпуса Лисистраты» погибли вместе с артиллеристами — они предпочли надеть скафандры и выйти на поверхность вместе со своими мужчинами. Другие девушки получили сильные дозы радиации, но не смертельные, ниже, чем по 800 рентген.

Второй крейсер, продолжая двигаться по своей эллиптической орбите, ушёл на Тёмную Сторону.

Почти всю информацию обо всём этом я получил от Майка, уже после того, как мы в воскресенье утром добрались до «Пращи Давида». Майк был очень огорчён потерей двух своих глаз, но ещё сильнее расстроила его потеря двух боевых расчётов. Полагаю, что в Майке начало просыпаться нечто, сравнимое с человеческой совестью, он, казалось, ощущал вину за то, что оказался не в состоянии одновременно поразить все шесть целей. Я указал на то, что ему пришлось сражаться оружием, которое и оружием-то назвать нельзя — нечто, наспех состряпанное из подручных материалов и имеющее крайне ограниченный радиус поражения.

— Майк, а как ты сам? С тобой всё в порядке?

— В общем и целом, да. Произошли обрывы некоторых периферийных цепей. Одна из ракет, которую не успели сбить, разрушила контуры, отвечающие за сообщение с Новым Ленинградом, но оттуда через Луна-Сити поступают сообщения о том, что их местному центру управления удалось наладить удовлетворительный контроль за работой городских коммуникаций. Коммунальное хозяйство не понесло никакого ущерба. Эти обрывы меня ужасно раздражают, но восстановление линий связи можно отложить и на потом.

— Знаешь, Майк, судя по тому, как ты разговариваешь, создаётся впечатление, что ты очень устал.

— Я? Устал? Это смешно! Ман, ты забываешь, что я такое! Я просто раздражён.

— Когда этот второй корабль вновь окажется в поле зрения?

— Примерно через три часа. Это в том случае, если он будет продолжать двигаться по своей прежней орбите. Но думаю, что он перейдёт на другую. Вероятность того, что это произойдёт, — свыше девяноста процентов. Я ожидаю, что он появится где-нибудь через час.

— Гаррисонова орбита, так? Вот это да!

— Когда я потерял его из виду, он двигался так, что азимутальный угол его орбиты был равен тридцати двум градусам в направлении на северо-восток. У тебя возникают какие-нибудь предположения по этому поводу?

Я попытался зрительно представить себе эту картину.

— Предполагаю, что он собирается совершить посадку и захватить тебя, Майк. Ты уже поговорил с Фином? То есть, я имею в виду, велел ли ты профу предупредить об этом Фина?

— Профессор знает обо всём. Но я проанализировал ситуацию и рассматриваю её несколько иначе.

— Даже так? Я так понимаю, ты хочешь сказать, что мне лучше заткнуться и не мешать тебе заниматься делом.

Именно так я и поступил.

Пока я занимался тем, что проверял «младшего», Ленора принесла мне завтрак — и хотя мне стыдно об этом говорить, но пока Ленора и Вайо были рядом со мной, я никак не мог заставить себя ощутить горечь от понесённых нами потерь. После смерти Милы Мама отослала сюда Ленору, чтобы она готовила для Грега — это был просто предлог, потому что на площадке у катапульты было достаточно женщин, которые вполне могли обеспечить едой домашнего приготовления всех, кто там находился. Мама сделала это, чтобы морально поддержать Грега, да и саму Ленору тоже — Ленора была очень близка с Милой.

«Младший», судя по всему, был в полном порядке. Он как раз занимался Южной Америкой, сбрасывая на неё снаряды, по одной штуке за раз. Я остался в радарном посту и, используя максимальное усиление, понаблюдал за тем, как он сбросил один из снарядов прямо в эстуарий, расположенный между Монтевидео и Буэнос-Айресом. Даже Майк вряд ли сумел бы проделать это точнее. Затем я проверил его программу для Северной Америки и не обнаружил ничего такого, что могло бы вызвать нарекания, после чего запустил программу в машину и заблокировал возможность доступа к ней. Если Майк всё ещё не успел разобраться со своими проблемами и не решил самостоятельно осуществлять контроль, то «младший» был вполне готов работать в одиночку.

Затем я уселся и попытался прослушать новости, как те, что передавались с Земной стороны, так и те, что поступали из Л-Сити. От Луна-Сити до площадки новой катапульты был уже проложен коаксиальный кабель, по которому шли все телефонные разговоры, который Майк использовал для установки прямого подключения к своему умственно отсталому ребёнку и по которому передавались видео- и радиосигналы. Площадка уже больше не была отрезана от всего остального мира. Помимо кабеля, соединяющего нас с Л-Сити, у нас были ещё и направленные на Терру антенны, так что все те программы новостей, которые можно было принимать в Комплексе, можно было слушать и у нас, только напрямую. Это не было излишеством, на которое пошли во имя прихоти, — помимо того, что поступающие с Терры радио- и видеопередачи служили в своё время единственным развлечением для людей, занятых на строительстве катапульты, сейчас эти антенны играли роль запасного канала связи на случай, если кабель будет повреждён.