Попав под обстрел, оставшееся без вожака семейство, жалобно блея, заметалось по узкой тропинке. Одна из овец оступилась и кубарем покатилась вслед за первой самкой. Следующей овце камнем повредило ногу, и она, прихрамывая, поковыляла вниз. Последняя овца умудрилась развернуться на тропинке и в панике ринулась в обратном направлении. Но, столкнувшись с молоденьким барашком, невольно сбросила его в пропасть.

Не теряя времени даром, охотники спустились в расщелину и вскоре оказались под выступом. На тропинке негромко блеял ягненок со сломанным позвоночником. Гар вытащил из-за пазухи каменный резак и прекратил мучения животного, распоров ему глотку. Остальные бараны: две овцы и ягненок, валялись на дне ущелья.

Гар закинул ягненка на плечо и вместе с Вадой споро двинулся вниз. Надо было спешить, пока добычу не обнаружили конкуренты: стервятники, гиены, а то и кто посерьезней, вроде льва.

И как же удивились ловкие охотники, когда, очутившись на дне ущелья, они встретили там Ухая. Стащив туши животных в одну кучу, дикарь отгонял пикой двух здоровенных стервятников. Увидев Гару и Вада, 'коллега' радостно осклабился, демонстрируя свои феноменальные зубы.

— О, а я смотрю — бараны с неба падают. Думаю, как здорово! — Ухай не скрывал замечательного настроения. — Только как нести столько? Хорошо, что вы подошли. О, а вы, что, тоже баранов ловили?

Он сделал вид, что только сейчас заметил на плече Гара мертвого ягненка. Вада от такой наглости потеряла дар речи. Но Гар быстро разъяснил ситуацию.

— Ловили, ловили, — пробурчал неприветливо, внимательно рассматривая добычу. — А этих вниз сбросили, чтобы ты посторожил. Значит, я беру этих двух. Ты бери эту, а ты, Вада, неси ягненка.

Так, втроем, они и появились на стоянке. Восторгу дикарей не было предела. Они уже и не помнили, когда за день удавалось добыть столько мяса. А шкуры-то, шкуры, какие получатся отличные!

Вечером, за трапезой, Гар увлеченно рассказывал, как ловко он придумал подкараулить глупых животных. Ух, потом бах, тюк и готово! Ну и Вада, конечно, помогла — великодушно отметил 'великий' охотник, похлопав девушку по плечу масляной от бараньего жира ладонью. И Ухай вовремя подоспел, а то бы все стервятники сожрали.

Ухай скалил зубы, получая свою долю успеха и внимания. И остальные дикари довольно улыбались, разгрызая сочные мослы. Даже грозный Боро умиротворенно щурился — общине хорошо, значит, и вожак в порядке.

Лишь Вада тихонечко обсасывала ребрышко, не считая, что совершила нечто выдающееся. Варии давным-давно освоили разнообразные способы охоты из засады, и Вада их знала еще немало — только спросите. А то, что животные спускаются в этом месте на водопой, она заметила еще до встречи с Гаром, когда шла по берегу речки.

Однако скромное поведение Вады объяснялось не только ее способностью к объективной самооценке. Сообразительная девушка догадывалась, что излишняя популярность не пойдет ей, чужачке, на пользу. Варийка не была так восприимчива к сигналам, посылаемым мозгом и нервной системой дикарей, как члены общины. Но даже она ощущала, что где-то в потоке волн благодушия и сытости, растекающихся по пещере, пульсирует багровой тревожной точкой источник зависти и злобы, направленный на нее. Он нес угрозу и опасность, словно наконечник копья.

Ночью разболелся зуб у Ахиры. Какое-то время умам терпела, но потом не выдержала и разбудила Ихану. Колдунья попыталась успокоить боль, шептала какие-то заговоры, но не помогало.

Вада проснулась от воющих стонов Ахиры. Та сидела на своей лежанке, прижав к щеке руку, и монотонно раскачивалась туда-сюда. Рядом, с заспанным и недовольным лицом, сидела на корточках Ихана.

Поняв, в чем дело, Вада нашла в пещере плоский камушек, нагрела его на огне и завернула в кусок бараньей шкуры. Принесла умам и показала: приложи к щеке. Та покосилась на Ихану, главного авторитета общины в области первобытной медицины, но колдунья сделала вид, что смотрит в другую сторону. Ахира пожала плечами и решила последовать совету чужачки.

Помогло ли на самом деле тепло или так совпало, что именно в этот момент боль утихла, но вскоре умам заснула.

Утром Вада едва успела спуститься к речке, чтобы попить воды и промыть глаза, как услышала громкий вопль, тут же перешедший в вой. Заинтригованная, она вернулась на поляну к пещере. Дикари толпились, возле валяющейся на земле Ахиры, и сочувственно переговаривались. С утречка умам решила полакомиться мозговой косточкой, оставшейся после обильной вчерашней трапезы, и, видимо, надавила на больной зуб. Судя по громкости и амплитуде воя, ей было очень больно.

Вада, с малолетства помогавшая матери в знахарских процедурах, примерно представляла, что надо делать.

— Я пойти в лес, — сказала она приятелю, не вдаваясь в подробности.

Гар поморщил лоб и решил, что это будет правильно. Женщинам положено ходить в лес, собирать всякую съедобную всячину. Пусть и малу этим займется.

Гар уже забыл, что именно Вада научила его новому способу охоты. Теперь он и сам был 'с усами'. Кроме того, Гару хотелось в одиночку попрактиковаться в метании гарпуна. Крутой охотник все-таки ощущал неловкость, когда у него что-то не получалось при Ваде. Мужское самолюбие, елы-молы. И Гар отправился проторенной дорогой к запруде, помахав малу на прощание рукой.

Так Вада, впервые за последние несколько дней, осталась одна. Очутившись в лесу, какое-то время она медленно шла между деревьями, срывая зеленые листочки и пробуя их на вкус. Здесь, в горной долине, встречались незнакомые растения, которых не было в предгорье и на побережье моря, где обитало племя Леопарда. И сейчас девушка пополняла свою коллекцию представлений о растительном мире, хранящуюся в голове. Основу коллекции составляли знания, переданные матерью, колдуньей и знахаркой. Теперь Вада имела возможность расширить эти знания.

На маленькой поляне она наткнулась на родник и присела возле него, чтобы напиться. Органы чувств чутко впитывали информацию, поступающую со всех сторон, и тут же, на инстинктивном уровне, сортировали: на важную и малозначимую, на положительную и опасную, несущую угрозу. Лес, со всеми его обитателями: животными, насекомыми, растениями был, в тот момент, настроен к девушке если не благожелательно, то мирно. Здесь, на природе, Вада не ощущала того психологического напряжения, которое угнетало ее в общине. И девушке, второй раз за то время, что она находилась среди дикарей, пришла в голову мысль о побеге.

Она вспомнила: родное стойбище; лицо матери, в ореоле таких же светло-рыжих волос, как у нее; неспешные разговоры с сородичами вечером у костра. На мгновение показалось, что, вот сейчас, хрустнет веточка, из-за дерева появится Сиук и, застенчиво улыбаясь, протянет ладонь со спелой земляникой…

И ветка, действительно, хрустнула.

Вада, вздрогнув от неожиданности, подняла голову. На краю полянки радостно щерился вездесущий Ухай.

— Далеко собралась? — спросил весело. — Змей не боишься? Здесь много змей, у-у…

И довольно рассмеялся над удачной шуткой.

— Я терево ищу, — расстроено произнесла Вада, понявшая только половину слов, произнесенных дикарем. Иллюзия рассеялась.

— Дерево? Какое?

Вада попыталась объяснить, используя весь словарный запас дикарского языка и жесты. Цвет коры, ну, вот такой, примерно, а на коре пятна. Но листья не такие, а вот, покрупнее и полоски вот такие, прожилки, понял?

Ухай пожал плечами.

Да, еще, ветки не ровные, а вот так, изгибаются, как волна.

— Как вольнА? — повторил дикарь незнакомое слово.

Вот так — Вада изобразила рукой волну.

Ухай внезапно наморщился, отчего верхние передние зубы выперли наружу почти до десны. Показал пальцем на рот:

— Горькое дерево, да? Когда жуешь, совсем не вкусно?

Теперь пожала плечами Вада. Слов 'горько' и 'вкусно' на дикарском языке она еще не выучила.

Дикарь постучал зубами, изображая, будто что-то жует. Потом снова сморщился и с отвращением сплюнул на землю — гадость, мол. Так?