…После разговора с братом Зукун отправился к Уне. Голова разболелась так, что он решил взять у сестры допы. Колдунья сидела у шалаша, растирала при помощи двух плоских камушек какие-то зернышки. Получались желтоватые крупинки, похожие на крупный песок.

— Что это? — поинтересовался Зукун.

Уна пожала плечами. Она постоянно экспериментировала: что-то сушила, крошила, растирала, смешивала. Протянула брату щепотку 'песка': на, мол, попробуй.

Зукун слизнул с ладони, подержал во рту:

— Есть можно. А зачем растираешь?

— Вот выпадут зубы, как у старого Ерана, буду тебя кормить, — усмехнулась Уна.

Вождь провел пальцем по зубам. Нет, у него зубы крепкие, как камни.

— Зачем тебе допа, — спросила сестра. — У тебя же была?

— Кончилась, — вздохнул Зукун.

— Много жуешь, — неодобрительно заметила колдунья. — Так можно и ум потерять.

Залезла в шалаш, долго копалась, перебирая многочисленные мешочки с всякими снадобьями. Наконец нашла то, что нужно. Вылезла с небольшой горстью:

— На. Ты бы меньше думал.

— Не получается.

Уна снова взялась за терки. Зукун жевал смесь, смотрел, как споро двигаются руки сестры. В голове как будто посветлело, и прошелестел свежий ветерок. Но разговор с Руником не шел из памяти.

— Уна, а что у тебя с Коросом?

— Чего? — не поняла сестра. Руки замерли.

— С Коросом что, говорю? 'Толстуха' жаловалась, что ты с ним вроде того…

— Чего того? — руки снова задвигались. — Болтают, что ни попадя. С мужчиной уже поговорить нельзя.

— А о чем говорили-то?

— Да так, ни о чем, — уклончиво ответила сестра. — О погоде. А ты зачем спросил?

Вождь в задумчивости засопел. Рассказать, что ли? Все равно узнает. Он почувствовал себя бодрее — допа начала действовать. Неприятности стали казаться малозначительными. Ну, их всех к Черуху! И Короса этого. Прав Руник — решительней надо действовать. Дикаря убили бы сразу — и Сиук бы с ним не сбежал. И Короса надо убить. Только вот как племени объяснить?

Зукун заметил, что необходимость все объяснять сородичам, спрашивать у них разрешение на любое серьезное действие, начала его в последнее время раздражать. Он вспомнил свои разговоры на эту тему с Вироном. Зукун с ним спорил, а ведь в чем-то вождь 'волков' прав. Впрочем, Вирон теперь враг. Если дикарь не наврал Рунику. Но если и наврал, то очень складно получилось.

— Так чего, на счет Короса-то? — прервала размышления сестра.

Зукун собрался ответить, но услышал шум. К нему приближалась целая делегация. Несколько мужчин из рода 'желтых', во главе со старейшиной Муритом.

— Солама калама, Зукун!

— Калама солама, уважаемые! — чего это им надо?

Воса Мурит (Высокая Скала) выступил вперед:

— Зукун, мы тебя уважаем, но пора поговорить. В племени происходят непонятные дела.

— Сам знаю, — буркнул вождь.

— Ты, может, и знаешь, но люди в неведенье. Почему умер Похун, кто убил несчастную Ору? Мы собирались принести в жертву дикаря, но он сбежал. А ведь этой жертвы хотел Оман Озара. Что будет, если он разгневается? По стойбищу ходят слухи, что дикарю помог сбежать Сиук? Это так?

— Чего вы хотите?

— Мы просим, чтобы ты собрал сход и все объяснил.

'Опять сход? Да Черух с вами, будет вам сход! Сейчас разберемся', - Зукун готов был хоть со львом сразиться. Лицо покраснело от прилива крови. Он ощутил, как наполняются силой руки и ноги. Будто в молодости. Хорошая все-таки вещь — допа.

— Я и сам хотел. Думал, лучше вечером собрать. Сейчас народу мало.

— Народ почти весь здесь. Никто даже в лес не пошел. С утра ждем, когда с вождем поговорить будет можно.

'Ух, ты! — подумал Зукун. — С утра они ждут. Видать, 'желтые' воду мутят'. Вождь почувствовал легкое волнение, как перед охотой. Но не страх. К разборкам с темпераментными и импульсивными сородичами он привык. Без бытовых скандалов, редко какой день обходился. Правда, сейчас дело куда серьезней. Но боятся нечего. Да и допа бодрила.

Зукун показал рукой в направлении центра стойбища:

— Ну, раз ждете, пошли.

Обитатели стойбища и, правда, собрались быстро, словно по свистку. Когда Зукун вышел из шалаша вождя в леопардовой шкуре, накинутой на плечи, и в ожерелье из клыков леопарда, небольшая площадка в центре стойбища уже была заполнена возбужденными сородичами. Но когда Зукун окинул толпу взглядом, то невольно отметил, как она поредела. Нет Оры, Похуна, Сиука, Короса… Да и Руника чего-то не видать. А ведь как без него объясняться?

Вождь забрался на валун с плоской вершиной. Немного выждав, стукнул, как полагалось по обычаю, три раза древком копья по камню. И поднял вверх левую руку, требуя тишины:

— Я, Бехи Зукун, вождь племени Леопарда, буду говорить. А вы слушайте. Тут, значит, мне говорят, что, мол, в племени, непорядок. Люди мрут, и все прочее. Вчера только Похуна похоронили. И Ору тоже. Хорошие люди были.

Вождь замолчал. Где Руник-то, куда его Черух унес?

— Мы это знаем, Зукун, — громко сказал из первого ряда Мурит.

— Ну, вот и хорошо, — согласился Зукун. — Все знают, значит. И я знаю.

— Кто Ору убил? — выкрикнули из толпы. — И почему дикарь сбежал? И где Сиук? Говори, Зукун!

— Да слышу я, не глухой, — огрызнулся Зукун. — Кто Ору убил? Сейчас скажу.

Он поднял голову к небу, словно призывая в свидетели силы природы, и тут увидел, между шалашей, спешащего на сход Руника. Зукун повысил голос:

— Мы все думали, что Ору убил дикарь, но это не так. Предатель завелся у нас в общине. Он и убил несчастную Ору.

— Кто убил-то? — раздалось из толпы. — Имя, назови! Назови имя!

Зукун набрал в легкие воздуха:

— Его имя… — некстати закашлялся. — Его имя…

Вождь посмотрел на Руника, и неясное подозрение зашевелилась в его возбужденной от допы голове. Стройная версия брата вдруг стала распадаться в сознании на кусочки. Будто большой таракан в голову залез и растолкал по сторонам мысли, мешая Зукуну завершить фразу.

— Его имя…

Вождь так и не успел собраться с мыслями. Стрела, выпущенная чьей-то сильной и меткой рукой с опушки леса, вонзилась ему в грудь, чуть ниже левого соска. Несколько мгновений Зукун балансировал на камне. В агонии инстинкт жизни даже заставил тело сделать маленький шажок вперед, но это был последний шаг Зукуна. Еще через миг тело качнулось назад, и уже мертвый вождь упал навзничь на траву.

Варии не сразу поняли, что произошло. Затем кинулись к упавшему вождю, толкая друг друга. Удивительным образом первым у тела оказался Руник. Не обращая внимания на охи и ахи за спиной, он проворно снял с шеи мертвого вождя ожерелье из клыков и надел на себя. Затем вцепился в древко стрелы и с хрустом вырвал ее из тела. Растолкав сородичей, Руник забрался на камень, где только что стоял брат и закричал:

— Э, люди, слушайте меня! Слушайте!

Все головы повернулись в его сторону.

— Слушайте! Зукун не успел назвать имя предателя. Но его имя нам назовет стрела убийцы. Смотрите на оперенье, — и Руник потряс в воздухе стрелой.

— Селезень, — прошелестело по толпе. — Перья селезня. Следопыт…

Все 'леопарды' сразу узнали хозяина стрелы по ее оперенью. Каждый охотник выбирал свою птицу для оперения, чтобы стрелы не воровали и не путали.

— Селезень… Корос… Следопыт…

* Убес — магический предмет, наводящий порчу на человека.

— У? Большой ракуш, — констатировал Дул. — И чиво?

— Чиво-чиво, — передразнил Сиук. — Глаза разуй. Ракушка морская. Откуда она здесь? Дальше. Видишь, здесь дырочка. Для того чтобы просунуть веревочку. А этот край заточен. Я сам затачивал и сам придумал. Вроде, смотришь, обычная ракушка на поясе висит. А на самом деле — маленький ножик. Даже дерево строгает. Точно тебе говорю — это из пояса Вады. Здесь она сидела на камне.