Толпа на секунду запнулась, обозревая поле сражения, и все тут же с воем и визгами ринулись на Варяга. В руках многих были колья, цепи, ножи. Замкнутое пространство ресторанного дворика не оставляло никакого выбора.

Варяг, недолго думая, кинулся к единственной двери, ведущей, как оказалось, на кухню ресторана, пышущую ароматным жаром. Преследуемый целой толпой озверевших юнцов, Варяг помчался мимо огромных дымящихся котлов, слыша, как за его спиной раздается топот десятка резвых ног. Он пробежал кухню насквозь, вылетел в темный коридор, потом в какой-то тамбур, а оттуда — прямо в зал ресторана, где гремела музыка, беспечно кружились танцующие пары, люди за столиками мирно разговаривали, жевали, пили… Нарушив всю эту идиллию, Варяг, увлекая за собой толпу преследователей, пронесся через зал к выходу, мимо остолбеневшего швейцара на улицу. Но там его ждал неприятный сюрприз: слева, справа — целая стая лаврушников — значит, обошли его «с флангов», наперерез. Будто Свердловск не на Урале стоит, а среди Кавказских хребтов… Что за хрень?!

А ведь загнали, падлы!» — подумал Варяг, ощущая, как начинает терять силы и как от бессильной злобы мутится сознание.

Он выбежал на проезжую часть улицы, чтобы толпа с цепями и кольями его не смела сразу. И тут вдруг, громко сигналя и визжа тормозами, рядом остановилась серая «Волга». Дверца водителя распахнулась. Из полутемного салона что-то крикнул Варягу незнакомый мужчина. Конечно, это тоже могло быть ловушкой, но, цепляясь за эту спасительную соломинку, Варяг, преследуемый воинственными воплями пиковых, запрыгнул в салон. Машина, взревев, рванулась с места, едва не раздавив кого-то из налетевшей толпы.

Незнакомый мужчина за рулем, напряженно через лобовое стекло вглядываясь в темноту, энергично крутил баранкой вправо-влево. Варяг, едва переводя дыхание, внимательно изучал своего спасителя. Ощущая на себе вопросительный взгляд, мужчина повернулся и, широко улыбнувшись, громко сообщил:

— Ничего, бродяга, выберемся. И будем давить этих сук!

Они еще минут двадцать, пытаясь уйти от двух преследующих их машин, носились по городу. В конце концов водитель резко, с визгом, развернул «Волгу» и сквозь мрак ночи ринулся куда-то в темный переулок. Мелькнула освещенная одинокой лампочкой вывеска над весьма приметной дверью, и Варяг с удивлением понял, что они сворачивают во двор отделения милиции. Водитель повернулся к Варягу и громко скомандовал:

— А ну, вылазь, быстро!

Сам он уже выскакивал из машины. Варяг, ничего не понимая, тоже выбрался из кабины. И увидел, как его попутчик вместо того, чтобы угрожать ему оружием или тащить в помещение отделения, быстро побежал через двор и перелез через бетонный забор. Варяг, больше не раздумывая, последовал за ним, одним махом перепрыгнув через забор. Заглянув в щель, он увидел, как во двор въехал темный «газик». Каково же было удивление Варяга, когда он в свете фонаря различил на кузове «газика» ментовские знаки. «Так кто же за нами гонится?» — подумал он, ничего не понимая. Но в это время его попутчик тронул Варяга за рукав и шепнул:

— Нам надо уходить, здесь становится опасно. К тому же нам пора. Седой ждет.

В устной инструкции Лиса Седой упоминался как вариант связи на крайний случай, если с Азизом, смотрящим Свердловска, Варягу не удастся по какой-либо причине встретиться.

Седой был личностью известной, хотя и противоречивой, в последнее время он все больше чалился на зонах, но с урками Свердловска имел постоянный контакт. У Лиса были какие-то свои причины не иметь дела с Седым. Но все же, на крайний случай, Седой был в списке.

Ну что же, раз нынешний смотрящий предпочитает войну вместо справедливого дележа общака, тем более надо было искать хоть каких-то союзников. К тому же Лис дал понять Варягу, что отчисления в общак со свердловских надо снять в обязательном порядке. Варяг так и понял, что здесь будут заморочки, но решил для себя сделать дело по-любому. Показалось ему, что это для него тест: как он этот экзамен сдаст, такова будет и его судьба.

Его спасителя звали Вовчиком. Он при ближайшем рассмотрении оказался невысоким, но очень широкоплечим мужиком. Вовчик быстро шагал впереди, ведя Варяга за собой по похожим на коридоры узким проходам между домами, гаражами, сараями. Один раз они вошли в подъезд, прошли дом насквозь и вышли на другую улицу — ярко освещенную, заполненную прохожими и машинами. Потом Вовчик остановил такси. В машине можно было наконец-то расслабиться и передохнуть.

Всю дорогу молчали. Варяг думал о том, как он сегодня не почуял опасности. Он никак не мог себе этого простить: наверное, усыпило бдительность то, что командировка его проходила до сегодняшнего дня без особых хлопот, успешно. И беспечность взяла верх над природной осторожностью и подозрительностью Варяга.

Скоро машина выехала за город. А еще через полчаса, когда машина остановилась у железных ворот, на которых четко читались буквы, написанные явно силами зэковского контингента, — ИТК-17, у Варяга кольнуло внутри. С ним в жизни случались разные истории: плохие, хорошие — всякие. Он привык ко всему, к любым неожиданностям. Но все равно глубоко сидящий инстинкт, который в душе каждого постоянно сигналит об опасности, и сейчас не давал ему покоя, заставляя думать о возможной подставе. Но все же на сей раз Варяг отбросил сомнения. И оказался прав.

Вовчик расплатился с водителем и, отпустив такси, совершено спокойно начал дубасить в железные ворота так называемой колонии. Долго никто не отзывался, наконец загремело железное оконце на дверце в углу ворот, оттуда высунулся нос и глаз, и сонный голос грубо поинтересовался, что надо поздним посетителям, а если они ошиблись, то пусть идут с миром.

Варяг воспринимал все происходящее как сон или диковинный спектакль. Но старался ничему не удивляться. Чутье подсказывало ему: раз Вовчик привез его сюда, значит, так надо. Страж лагерных ворот хотел уже было перейти на крик, не получая вразумительной отповеди, но тут же заткнулся, когда узнал, к кому пожаловали гости: Вовчик сказал, чтобы об их приезде было доложено дежурному и начальнику колонии, а лучше самому Седому.

Упоминание погоняла. Седого возымело действие. Правда, вначале им еще пришлось несколько минут проторчать перед запертыми воротами, но потом загремели засовы, тяжелая калитка отворилась, и по длинному крытому коридору их провели на территорию, а потом и в комнатушку для свиданий с родственниками.

«Ну ни дать ни взять — тюряга», — думал Варяг, но не решался что-либо спрашивать. Что за чертовщина? Оказавшись за железным забором и вдохнув неистребимый запах неволи, Варяг на какое-то мгновение едва не поверил в то, что все происходящее с ним сегодня — приснившийся кошмарный сон. Через некоторое время вертухай привел заключенного. Вернее, он просто сопроводил его. И был снисходительно отпущен приведенным, оказавшимся тем самым Седым, к которому они и ехали.

Этот крепкий ладный мужчина лет пятидесяти и был знаменитый вор в законе Виталий Седов по кличке Седой, который уже второй год обитал в здешнем ИТК. Седой, в отличие от Варяга, кажется, знал о приезжем все. Они сели за стол, на котором через минуту появились ветчина, мясо, сыр, соленья, дымилась только что сваренная картошка, в общем, нехреновые зэковские деликатесы. И ко всему пара охлажденных бутылок «Столичной» московского разлива. Так, с водочкой, они провели первые полчаса, и, когда приступили уже ко второй бутылке, Седой, все это время внимательно слушавший о приключениях Варяга, решительно стукнул кулаком по столу:

— Ну, бродяга, пора и тебе кое-что узнать о нашем житье-бытье. Тем более что Лис за тебя ручается.

И вот что он рассказал…

Лет пять назад, как раз когда советская власть при Андропове стала особенно притеснять законников, лагерные паханы решили разыграть свою карту. По колониям строгого и особого режимов, по тюрьмам и СИЗО прокатилась волна мятежей. Отрицалы заставили мужиков прекратить работу, зоны вовсю стали греться спиртным и наркотой. Один за другим все уральские лагеря размораживались. Власть, привычная к послушанию или если бунту, то стихийному и быстро усмиряемому, оказалась совершенно не готова к беспорядкам такого размаха.