— Смотри, Гера, — говорил Егор, — вот что выходит по моим прикидкам. Самые для вас перспективные на сегодня направления работы — это подпольный бизнес, теневики, или цеховики, называй их как хочешь… От мелочовки вроде частных машинисток-надомниц до крупняка — ателье индпошива, дома бытовых услуг, прачечные вплоть до мелких фабричек в провинции. Спичечные фабрики, электроламповые заводики, фабрики по производству упаковочных материалов, авторемонтные предприятия, обувные фабрики и прочая и прочая…

— Слушай, Егор, это же хренотень какая-то: дома быта, прачечные, авторемонтные предприятия, какие-то фабрики со спичечную головку, коробки — полный бред! — скривился я. — Расскажи кому из наших — засмеют! Ну что мы там поимеем… Надо искать что-то более-менее крупное, доходное, а тут… спички!

— Ничего ты, Гера, не понимаешь, — терпеливо внушал Егор. — Именно вот на таких малюсеньких производствах и делаются миллионы! Здесь перспектива в будущем. А из гигантов советской индустрии с большими объемами производства и ресурсов ты сможешь выдавить гроши, которые в сравнении со стабильным и незаметным производством маленького рентабельного предприятия просто пустая трата сил! Все самые крупные воротилы теневого бизнеса сидят сейчас вот на таких спичечных фабриках да на городских свалках, Гера, я уж не говорю об этих самых прачечных, химчистках и ателье. Гы не можешь себе даже и представить, сколько таких маленьких предприятий разбросано по стране, и все эти фитюльки, или большинство из них, работают в сфере непланового производства, то есть вне жесткого контроля со стороны советской власти. Ты хоть представляешь, какие тут перспективы?

— Ну, ладно, давай дальше показывай, что ты там надумал. Нечего интриговать, — нехотя согласился я.

— Хорошо. Возьмем все ту же фабрику по производству картонных коробок. Состоит такая производственная единица, скажем, из одного-двух цехов, склада и администрации, и работают на таком производстве люди в основном ущербные: инвалиды, калеки, бывшие зэки и так далее и официально имеют мизерные зарплаты. Это норма для всей страны. А придет на такое предприятие умный, оборотистый делец и увидит… Что он увидит, а, Гера?

— Не делай из меня дурака! — буркнул я.

— Он увидит, что деньги валяются кучами на бесхозном дворе этой самой фабрики — только не поленись, подними… Он, не стесняясь, и поднимает их. Налаживает связи с покупателями, поставщиками, снижает издержки… Естественно, накидывает работягам премиальные, чаще всего это деньги, не проходящие через бухгалтерию, и все — этот завод фактически становится его собственностью! От уборщицы до бухгалтера, все будут на него молиться. И он может развернуться как полноправный хозяин. В отличие от генерального директора металлургического гиганта или машиностроительного комбината, он полноправный хозяин.

— На фитюлечном предприятии? — опять не выдержал я.

— Да это только кажется, в том числе и всяким проверяльщикам, что на таком несерьезном производстве заработать большие деньги нельзя. Но именно из копеечек, льющихся беспрерывным потоком, и складываются стабильные капиталы. А таких потоков по стране великое множество. Вот и представь, что лучше — хапать кусками или клевать по зернышку…

— Знаешь, хапнуть все же дело поприятней!

— Я такого подхода не одобряю, — покачал головой Нестеренко. — Типично советский подход — неумение или нежелание мыслить стратегически. Но ты же сам должен понимать, что сегодня хапнул раз, а после полгода сидишь на голодном пайке до следующего хапка, да еще и следствие за тобой бегает, так как заметно это очень со стороны органов, а я тебе толкую про предсказуемую стабильную безопасную прибыль.

— И что ты конкретно предлагаешь?

— Вам надо взять это море мелких предприятий под свой контроль и брать с них своего рода оборотный налог, примерно от десяти до двадцати процентов с прибыли — в зависимости от спроса на продукцию этого предприятия.

— Говори проще! Как нам определять наш процент? Как определяется оборот и прибыль — вот что ты мне скажи!

— Просто! Вам надо на каждом подконтрольном вам предприятии иметь надежного бухгалтера-финансиста. Они будут вести для вас всю отчетность. Их самих тоже надо поставить на контроль — со стороны тех, кого они контролируют. Если что — ревизия, проверка.

— То есть повязать всех одной цепью… — усмехнулся я. — Неплохо придумано. Точно так, как и везде в воровском мире… Но вот зачем мне эти бухгалтера-финансисты, Егор, если я могу просто прийти к директору этого предприятия и сказать ему: вот что, товарищ дорогой, я знаю, что ты производишь тысячу пар обуви в месяц налево, так что давай делись со мной черными доходами…

— Надо, Гера, думать уже о будущем. Надо стратегически мыслить. Сегодня ты внедрился в бухгалтерию «черного» производства, а завтра, глядишь, все это самое производство полностью перейдет под твой контроль… И так потихоньку-полегоньку будешь контролировать целые звенья в экономике страны. А придет время, может быть, и на большую экономику сможешь влиять, возьмешь под себя…

— Под свою крышу… — вспомнил я брошенное на ялтинском сходе лихое словечко молодого вора.

— Ну да! — рассмеялся Егор. — Под свою крышу. Будешь следить за тем, что творится под крышей дома твоего. Над этим много надо работать.

— Ну не знаю… Где это видано, чтоб вор работал… Да не станет он ни в жисть руки об это марать.

— Руками, Гера, может, и не придется, а вот головой обязательно. А тут тоже еще потрудиться придется, образование получить. А это ох как непросто. Будущее, оно покажет, научитесь вы работать головой или все по старинке будете руками ловчить, — спокойно возразил академик. — Знаешь, литературная богема Петербурга в начале века спор вела, кто настоящий писатель — тот, кто при свече гусиным пером по бумаге марает, или тот, кто на «ундервуде» печатает… Спор бессмысленный, скажу я тебе. Времена, они меняются, как поет один модный американский певец. В воровском деле все тоже меняется, и я так думаю: вору иметь в руках собственное производство куда выгоднее, чем срезать трехрублевые кошельки в вокзальной давке. К тому же он еще и пользу принесет многим.

— Ах! Вон ты куда метишь! Значит, буржуями-капиталистами призываешь стать?!

— Пред-при-ни-ма-те-лями! — поправил серьезно Егор. — До этого еще далеко, еще кремлевская гвардия не осмелела настолько, чтобы руки всей стране развязать. Но рано или поздно произойдет смена номенклатурных поколений и вместо хрущевско-брежневских тугодумов придут оборотистые карьеристы, нюхнувшие вольного воздуха сладкой западной жизни… вот тогда у нас и начнет все меняться. Перестройка системы случится если не завтра, так послезавтра. Но думать об этом надо сегодня. Если уже сейчас ты возьмешь под свое крыло… под свою крышу… цеховиков, потом захватишь и цеха, и заводы!

Так поучал меня умник Нестеренко. И жизнь показала: не очень-то мой друг, мой дорогой академик ошибался.

28 сентября

15:10

И опять все повторилось как в многократно виденном кинофильме: громко зазвонил городской телефон. Варяг, как условливались, переждал два звонка и, только когда после паузы старенькая «Тесла» разразилась очередной трелью, снял трубку.

— Слушай, Владик, куда ты запропастился? Я уж думал, с тобой что случилось… Третий раз тебе звоню… — голос Сержанта звучал тревожно.

— Все нормально, выходил подышать свежим воздухом, — не став вдаваться в подробности, ответил Варяг. — Давай, что у тебя? Раскопал что-то?

— Раскопал! Хотя без ребят Чижевского ни хрена бы не получилось… Словом, один из них — Абрамов, помнишь его? — установил через знакомых ментов в центральном паспортном столе, что, оказывается, у Александра Сухарева в Москве две квартиры…

Оказалось также, что бывший боец внутренних войск МВД Александр Сухарев в последние пять лет был трижды задержан дорожно-патрульной службой с сомнительными грузами — то в его машине нашли пять коробок с патронами для «Калашникова», то мешок с гексогеном, то еще какую-то дрянь, но всякий раз ему удавалось отбрехаться: мол, товар не мой, попросили перевезти с места на место, дали бабок… В общем, Сухарев фигурировал в оперативных материалах, но уголовное дело против него так и не завели. И похоже, кто-то за него осторожно хлопотал. Были данные, что Сухарев выполняет разовые поручения людей московского вора в законе Максима Шубина по кличке Кайзер, но опять же никакого конкретного криминала на Сухареве не висело, конкретной связи с Шубиным не установлено. По прописке Сухарев жил в квартире на Шаболовке и по тому же адресу была зарегистрирована его «Газель». Реально же он проживал в другом месте, в районе Сокольников, на Русаковской улице… Я как только это выяснил, ну, про вторую его квартиру, сразу же в Сокольники рванул и сейчас на Русаковской кручусь… — рапортовал Сержант. — Но тут вот какая петрушка… Тут ментов понаехала тьма-тьмущая, говорят, вроде, в подъезде не то убили девушку, не то ограбили… Есть и еще трупы. Погоди-ка…