Все без толку. Она не способна ни на чем сконцентрироваться. Она должна наконец откровенно признать, что у нее — серьезная проблема. Пока она была занята учебой, встречами с новыми людьми, отчаянно пытаясь все успевать, она могла жить конкретным моментом и радоваться каждому новому дню.

Но университетский опыт не изменил ее так сильно, как казалось, должен бы. Она осталась все той же, со своим прошлым, которое сформировало ее. Проблемы, которые у нее были, никуда не делись, просто в течение трех лет ей успешно удавалось их отодвигать. Это как просыпаешься после яркого, похожего на настоящую жизнь сна и обнаруживаешь на кухне немытую посуду и полное мусора ведро.

Мэгги говорит, что у нее вся жизнь еще впереди. Жизнь без Билла? Но ведь Билл всегда жил своей, отдельной жизнью. Не была ли та, прошлая жизнь сплошной борьбой для нее?

Она долго сидела, застыв под грузом нахлынувших воспоминаний, и со страхом ждала, пока они ее отпустят. В ней начало крепнуть убеждение: она должна по крайней мере попробовать что-то с этим поделать.

— У вас легкая депрессия.

Джулия вежливо смотрела на маленькую молодую женщину-доктора, сидящую по другую сторону огромного стола из тикового дерева. Она казалась даже моложе самой Джулии и выглядела респектабельно. Джулия также заметила у нее на пальце обручальное кольцо. «Хорошее жалованье, успешная карьера и жених в придачу. Что она может знать о депрессии?»

— Я сама предполагала, что это что-то вроде того, но не была уверена. Вы можете дать мне что-нибудь от этого?

Доктор Бейкер перекинула через плечо тяжелую косу и изучающе посмотрела на женщину, примостившуюся в кресле напротив. Женщина старалась казаться спокойной, но по ее позе доктор видела, что она находится в большом напряжении. Она обмотала ручку сумочки вокруг своей руки, словно кто-то мог ворваться и отобрать ее, и, хотя сидела прямо, на шее проступали натянутые сухожилия. Она постоянно бросала взгляд на дверь, словно мечтала поскорее отсюда вырваться или боялась, что кто-то зайдет и обнаружит ее здесь. И выглядела очень усталой, как будто не спала пару суток. С другой стороны, все было при ней. Симпатичная, обладающая неброской привлекательностью, с золотисто-каштановыми волосами и будто в тон им глазами, стройной фигурой и открытым лицом. Когда доктор Бейкер проверила ее данные по компьютеру, то обнаружила, что старым адресом Джулии был Оксфордский колледж.

— Вы рассказали мне о симптомах, — осторожно начала она, сознавая, что Джулия Коул чуть старше, чем она сама. — Вы говорите, что не можете сосредоточиться, проводите много времени, сидя в одиночестве, что вас ничто не увлекает. Все это — симптомы депрессивного состояния. — Она успокаивающе улыбнулась. — Я думаю, что ваш случай не слишком тяжелый. Вы не хотите сказать мне что-нибудь еще?

Джулия украдкой взглянула на часы. Она сидит здесь уже десять минут. Не хочет ли она выпроводить ее отсюда прямо сейчас и заняться другим пациентом?

— Не беспокойтесь о времени, — будто подслушала ее мысли доктор Бейкер. — У нас на каждого посетителя отводится по пятнадцать минут, но если это необходимо, мы можем и задержаться. Мы считаем, что людям нужно уделять все внимание, в котором они нуждаются.

— О!

— Ну, так вы хотите рассказать о чем-нибудь еще?

Джулия посмотрела на золотое колечко, сверкнувшее на тоненьком пальчике, когда молодая женщина заправляла за ухо прядь волос.

— Поздравляю. — Она кивнула на кольцо.

Доктор Бейкер улыбнулась, но ее взгляд продолжал оставаться твердым.

— Вы хотели бы поговорить об отношениях?

— С вами? — Джулия не смогла скрыть удивления. — Простите, это звучит невежливо. Я просто имела в виду, вы не можете просто прописать мне таблетки или что-нибудь еще?

— Возможно, вам необходимо что-то, что подстегнет вас, и вы сможете справиться с ситуацией сами. Из того, что вы мне сказали, я могу сделать вывод, что это легкая форма депрессии, и она может постепенно пройти и без медицинского вмешательства. Но если корни ее лежат глубже, она может только замаскировать себя, но не исчезнуть. — Она слегка помедлила. — Если вы хотите, мы можем направить вас к консультанту.

— О, нет. Я не думаю, что это необходимо.

— Иногда… — Доктор Бейкер поерзала в кресле и вновь выпрямилась. Здесь была какая-то загвоздка, но ее врачебный инстинкт подсказывал ей, что стоит настаивать. — Иногда мы замалчиваем какие-то вещи. Те, о которых мы не хотим думать, ведь так?

— Например, состояние наших финансов?

— Нет, — улыбнулась доктор. — Я имею в виду личную жизнь. То, что происходит с нами, но нам бы не хотелось, чтобы происходило.

Джулия нервно сглотнула:

— Да?

— Да, — подтвердила доктор Бейкер. — Это именно так.

— Ох, так мне нужно пить какие-нибудь лекарства?

Доктор Бейкер на мгновение поймала недрогнувший взгляд блестящих глаз. Пациентка что-то скрывает. И ей это неплохо удается. Но все же не полностью.

— Я могу называть вас Джулией?

— Да, конечно. А я могу называть вас доктор Бейкер?

— Если хотите, можете называть меня Каролиной. Джулия, вы должны понять, что медицинская практика сейчас очень изменилась. Вы можете говорить со мной открыто. Вы можете рассчитывать на абсолютную конфиденциальность. Мы здесь не только для того, чтобы назначать лекарства. А еще и для того, чтобы слушать.

Джулия кивнула.

— Ну, так… Вы хотите о чем-нибудь поговорить?

— Я… Что вы имеете в виду?

— Джулия. Я не хочу заставлять вас, если это вам неприятно, но все-таки подумайте о своем визите к консультанту, как о способе что-то лучше понять. Депрессия не возникает сама по себе. Консультанты, к которым обращаются люди, — профессионалы, прошедшие специальную подготовку. Они очень хорошо умеют слушать. Конечно, если вы хотите говорить.

— Ничего серьезного. Просто я сейчас сижу без работы. Вот и все. — Джулия опустила ресницы.

В глубине души Каролины Бейкер шевельнулось сомнение: не слишком ли напористо полезла она туда, куда Джулия не хотела ее пускать. Стоит ли прекратить давить на нее? Но лицо Джулии из бледного стало просто белым. В глазах пряталась тревога, тело напряглось. Если бы только она смогла перешагнуть через этот внутренний барьер, дать волю чувствам, это послужило бы нужным толчком. Это дало бы им основу, с которой можно бы было работать, преодолев барьер отрицания. Каролина была на год или два моложе этой пациентки, но она понимала, что такое отрицание. Она не собиралась оставлять все, как есть. Она наклонилась через стол к Джулии и мягко взглянула на нее.

— Вас мучает что-то, что случилось в прошлом? И это имеет отношение к чувствам? Вы не хотите рассказать мне об этом?

Сначала показалось, что Джулия не слышит ее. Она сидела абсолютно тихо и неподвижно.

— Зачем? — задержав дыхание, спросила она. — Если… То есть… Вы сказали, что консультант выслушивает… А вы не можете просто назначить таблетки?

Каролина молчала. Она видела, как Джулия скручивает в пальцах ремешок сумочки, судорожно стискивая его.

— Джулия? — Она понизила голос почти до шепота. — С вами впервые происходит такое? У вас случались депрессии раньше?

— Да, — едва слышно ответила она.

— Вы обращались к доктору?

— Да. Он посоветовал мне бегать трусцой и прочитать «Домашние записки» Алана Беннета. Он сказал, что ему это помогло.

Каролина кивнула, скрывая свою досаду.

— А кто-нибудь советовал вам посетить психолога? Кто-нибудь задавал вам подобные вопросы? Были ли какие-нибудь последствия?

— Нет. — Практически беззвучно.

— Значит, — Каролина взволнованно проглотила комок, вставший в горле, — не настало ли время рассказать кому-то, что на самом деле произошло с вами?

— Мы пошли в паб, — объявила Наоми, заглядывая в большую комнату. Мэгги подняла глаза от журнала, который читала. Сегодня вечером Наоми выглядела не как обычно. Она будто светилась. На ней был яркий макияж, придававший ее худощавому лицу необычную живость.